Кэт сказала:

— Успокойся, Рей. Пока просто слушай, хорошо?

— Мне очень не нравится говорить об этом. Я знаю, как сильно ты любишь мать. В последние дни я пыталась придумать, как тебе рассказать все это. Но я не могу облегчить эту новость. — Она начала всхлипывать.

— Все в порядке, — успокаивала ее Кэт. Она потянулась через стол и на секунду взяла Лей за холодную, дрожащую руку. — Просто расскажи нам, что случилось.

— Ну, после больницы я… была еще очень шокирована, разбита. Мне надо было подумать, и домик в Идиллвайлде показался мне подходящим местом, где можно было отдохнуть, принять болеутоляющее. Я приехала туда и вырубилась. На следующий день, хотя мне еще было немного больно, я забеспокоилась, что ты можешь вспомнить о домике и последовать за мной туда, поэтому я поехала дальше. Может, я плохо соображала, но решила, что ты меня больше не любишь. Я думала, что навсегда потеряла твое доверие. И все же я не хотела больше обижать тебя.

Рей сказал:

— Детка, ты все неправильно поняла. В одном Мартин был прав: я сам оттолкнул тебя. Как только ты начала говорить о ребенке… я так испугался, что вообще перестал чувствовать что-либо. Я подтолкнул тебя к нему. Тебе нужна была любовь, а я забрал свою любовь. В ту ночь я так разозлился на тебя, что хотел обвинить во всех грехах! Я представлял, как делаю тебе больно в отместку. Делаю еще больнее. — Рей закрыл глаза и покачал головой. — Я хотел, чтобы ты ушла. Боюсь, ты это почувствовала.

Она кивнула:

— Поэтому ты позвонил матери и рассказал ей о мне и Мартине. Я представляю, что ты сказал… Ты так сердился на меня. А она… она так разозлилась, что я тебе причинила боль, что захотела, чтобы я умерла.

— Нет! Нет! Я ей не звонил! Я бы этого не сделал! Она не знала об этом до воскресенья!

— Ты уверен? — удивилась Лей. — Ты не волнуйся, я тебя в этом не виню.

— Я не звонил! Она ничего не знала до следующего вечера! Ты завралась! Это все ложь!

— Подожди, — вмешалась Кэт. — Не ори, Рей. Ш-ш-ш. Подумай о рубашке, которую мы нашли.

Рей закрыл лицо руками:

— Лей, давай снова, просто снова все объясни. Ты уехала из дому. Зачем тебе было ехать к моей матери?

— Я отправилась к родителям, — ответила Лей. — Но когда я въехала в Уиттье, то увидела на сиденье таблетки Эсме, которые она использует от астмы. Я увидела их и подумала: «Ох, черт, они ведь у нее заканчиваются».

— Она их пила, когда я был у нее в воскресенье. Наверное, из того же флакона, — заметил Рей.

Кэт спросила:

— Но как они у тебя оказались, Лей?

— Эсме звонила к нам домой утром в пятницу, но Рей рано ушел на работу, поэтому ответила я. В ее местной аптеке они закончились, и завезти их должны были только в понедельник. Она попросила, чтобы Рей купил их в городе и привез в воскресенье, когда, как обычно, приедет к ней на обед. Я предложила, что завезу их сама. Я просто подумала, что быстро отдам и поеду дальше. Всего-то несколько лишних километров. (К тому же я собиралась навестить родителей.) В общем, вечером я приехала на Клоуз-стрит, но не смогла ее разбудить. Она не открывала дверь, поэтому я зашла через кухню, так как знала, что иногда она не закрывает эту дверь, когда выносит мусор. Я позвала и… еще больше забеспокоилась. Затем увидела, что дверь в подвал открыта.

— Она у нее всегда закрыта.

— Верно. Я подумала, что, может быть, у нее там случился приступ астмы или она поскользнулась на ступеньках и упала. Поэтому я начала спускаться вниз. Было так жутко.

Она сделала паузу, прищурилась, вспоминая.

— Что дальше, Лей? — спросила Кэт.

— Ну я быстро спустилась. Она резко обернулась, а потом ударила меня резцом. Я уронила таблетки, которые держала в руках, и, спотыкаясь, побежала вверх по ступенькам. Эсме последовала за мной, но, думаю, она растерялась. Я слышала, как она тяжело дышала, пытаясь поймать меня.

Рей не сводил с Лей глаз.

— Резец? — перебил он. — Что она делала в подвале? И зачем ей резец?

— Не знаю, — ответила Лей. — Пыталась что-то открыть? Ты знаешь, что она там хранит? Хотя мне он показался пустым.

— Чинила трубы? — предположил Рей. — Знаешь, у нее раковина протекает. Возможно, вниз просочилась вода. Я ее предупреждал об этом. Стены могли ослабнуть, могло вообще затопить.

— У стариков много проблем, которые могут изменить их личность, — заметила Кэт, пытаясь найти разумное объяснение.

— Неужели на самом деле она совершила такое?

Лей снова выпалила:

— Это правда.

— Она еще не старая. У нее нет маразма, она не сошла с ума, — сказал Рей. — Моя мать умеет себя контролировать. О да, точно умеет. Но подождите. Так было до недавнего времени. Уже несколько дней она пьет, и много пьет, думаю, у нее настоящий запой. Это началось внезапно. Она была пьяна?

— Она была трезва как стеклышко, — ответила Лей.

— Думаешь, она… принимает наркотики? Метамфетамины? Кокаин? Фенилциклидин? — спросила Кэт.

— Я поначалу так и подумала, что она под кайфом. Она бежала за мной, как тот страшный тип из фильма. Я почти слышала музыкальное сопровождение.

— Она ненавидит наркотики, — сказал Рей. — Она иногда не хочет принимать даже таблетки от астмы. Она даже аспирин не пьет.

Кэт закусила губу и посмотрела на него. На лице у него было такое расстроенное выражение, что она не могла на это смотреть.

— Рей, — сказала она, — должно быть, твоя мать знала о вашей ссоре. Только так можно объяснить то, что она напала на Лей. Хотя это довольно дико.

— Я не звонил ей, детка, — повторил Рей. — Клянусь тебе, я не звонил.

Кэт сказала:

— А она не могла… вас подслушивать дома?

— Но я ведь поехала прямиком в Уиттье, и она уже была там, — возразила Лей. — Эсме не могла меня обогнать. — Она уставилась на стол. — Тогда почему? Она, наверное, умственно нездорова. Но…

— Я обедал с ней в то воскресенье, когда тебя уже не было два дня. Она вела себя как обычно. Казалась обеспокоенной из-за того, что ты ушла.

Лей сказала:

— Может быть, мне надо было поехать к папе. Но представь, что случилось бы дальше. Он бы сделал так, что твою мать арестовали бы. Я растерялась. Я… я не хотела больше тебе вредить.

Рей поверил ей.

Она слегка приподняла рубашку:

— Вот.

Три ярко-красных рубца на месте швов, длиной около десяти сантиметров, находились как раз над ее пупком.

— Господи, — воскликнул Рей. Он потрогал кожу жены, и Кэт увидела, что остатки его сомнений рассеялись.

— Бедняжка, — сказала Кэт Лей. Потом чувства снова затопили ее. Печаль из-за Рея. Пока он искал жену, потерял мать?

Лей опустила рубашку. Несколько секунд царило молчание.

— Надо с ней поговорить. Поедем в Уиттье, — решил Рей.

— Ты шутишь, да? Нам не надо туда ехать, — возразила Кэт.

— Нужно просто позвонить в полицию, — настаивала Лей. — Я ее не боюсь, когда вы со мной, и, конечно, хочу знать, почему она это сделала. Но мы должны быть в безопасности.

— Она напала на Лей, — добавила Кэт. — Она опасна.

— Она никогда не причинит мне вреда, — сказал Рей решительно. Его тон не допускал возражений. — Лей, я хочу, чтобы ты поехала домой с Кэт. Я высажу вас в Эрмозе, а сам поеду поговорю с ней. Я потом вернусь к вам.

— До Эрмозы надо сделать крюк почти в сто километров, — подсчитала Лей, — а потом еще потратить сорок пять минут, чтобы доехать до Уиттье. Ты устанешь. У тебя не будет сил разговаривать с ней.

Проспорив еще несколько минут, они решили позвонить Раппапорту. Они оставили ему сообщение на автоответчике.

— Я еду в Уиттье, — решительно сказал Рей.

— Тогда мы подождем в машине, если ты так хочешь. Клянусь, мы позволим тебе самому во всем разобраться, — пообещала Кэт, подумав, что Рею сейчас, как никому другому, нужна поддержка. Они не могли позволить ему пойти туда в одиночку.

— Пойдемте, — сказала Лей.

Они вышли из кафе и уселись в машину. Рей сел за руль, Лей возле него, а Кэт умостилась на заднем сиденье. Потом Кэт и Лей пришлось долго ждать: он не заводил машину.