— Он сказал, что заботится о спасении земли, хотя на самом деле экономил деньги, чтобы купить своей подружке крутую тачку, — сказала Джеки.

— Которую она прихватила с собой. Мы так и не отблагодарили ее как следует за то, что она его оставила.

— Да у тебя итак неплохо получилось. Даже маме понравилось, что ты послала ей розы, — заметила Джеки.

Но в целом после ухода мужа и смерти брата Тома их мать просто тупо сидела на диване и исходила потом в этом хмуром жарком доме, запах которого Кэт про себя называла «Eau de Dumped» — запах одинокой женщины из Южной Калифорнии. Никакие спреи и дезодоранты не могли истребить пронзительный запах одиночества.

«Надо убрать запах из-под мышек», — подумала Джеки мрачно и попробовала горячий молочный напиток, который только что принес официант.

Работа агентом по продаже недвижимости обязывала Джеки всегда выглядеть с иголочки. Сегодня ее мелированные волосы были стянуты в узел. В общем волосы были недостаточно ухожены, но черные корни блестели чистотой. Ее кожа нынче выглядела розовее, чем обычно, без сомнения из-за беременности, но это не могло скрыть миллионы веснушек, которые она обычно выводила.

Кэт сказала:

— Ты становишься похожей на маму, какой она была в нашем детстве. Я все жду, что ты скажешь: «Еще раз сунешься — я вызову полицейских».

Джеки шлепнула ее.

— Ты сказала, что хочешь поговорить о чем-то? — напомнила Кэт.

Но Джеки, успокоенная своим состоянием, казалось, не спешила делиться тревогами.

— Я заказала салат, ничего тяжелого. Пока я попасусь, как огромный гиппопотам, в которого я превратилась, а когда Рауль вернется домой, продолжу с каким-нибудь более солидным блюдом. Кстати, у тебя есть планы на вечер?

— Да нет.

На самом деле, можно ли назвать планами перспективу общения с человеком, которого ты даже еще не видела? Его звали Никола, и у него в глазах был многообещающий блеск, — по крайней мере, он был на маленькой фотографии, которую он разместил на match.com. Они договорились поужинать в бистро в Эрмоза-Бич.

— Как ты развлекаешься сейчас? — спросила Джеки.

— Работая шестнадцать часов в сутки, как ты прекрасно знаешь. Вчера я, например, осмотрела шесть домов, отчаянно ища замену старой лачуге на пляже в Зуме, в которой есть только одна ванная.

— Нехитрое развлечение, — заметила Джеки.

Она тоже много работала, но как-то всегда умудрялась найти время, чтобы погулять с мужем, приготовить изысканные блюда, принять у себя полузнаменитых друзей, посмотреть новые фильмы и постановки. Казалось, она создавала приятную атмосферу везде, где бы ни появлялась. Теперь, в свои тридцать шесть, Джеки, как и планировала, ждала ребенка.

— Так во сколько ты его оценила?

— В миллион триста тысяч. Под снос.

— Это уже решено? — Они несколько минут обсуждали свою любимую тему — недвижимость. Кэт работала оценщиком, Джеки — агентом по продаже. Страсть к недвижимости была у них в крови, к тому же рынок бурно развивался, они обе достаточно зарабатывали на жизнь и могли немного откладывать, надеясь добиться в конце концов финансовой стабильности.

Джеки явно к чему-то клонила. Это Кэт определила по тому задумчивому виду, с каким она бросила кубики льда в кофе и теперь размешивала его. Наконец она приподняла бровь и спросила, словно невзначай:

— А что случилось с парнем, с которым ты познакомилась через Интернет?

— Ничего не вышло.

— Правда? Ты же говорила, что у вас был отличный секс и что он такой классный.

— Не было такого.

— Ты намекнула. — Глаза Джеки сузились. — Ты даже не помнишь, о ком я говорю, не так ли? Со сколькими мужчинами ты встречаешься сейчас?

— Сама посчитай, хорошо? Сначала ты нелестно отозвалась о моей работе, теперь злишься, что я хочу получить немного удовольствия.

— Ладно, вижу, настало время вмешаться.

— Не начинай снова.

— Кэт, ты должна быть осторожной. Глупо… вести себя как… как…

— Шлюха, которая настолько тупа, что не требует за работу деньги?

— Ты бездумно проводишь время. А это вряд ли поможет тебе найти мужчину, который полюбит тебя и захочет разделить с тобой жизнь. Ты должна это понимать.

Джеки отхлебнула свой кофе, покряхтев, словно у нее в личной жизни все было нормально.

— Ты просто завидуешь, так как сама связалась с законченным ботаником, который, правда, души в тебе не чает, — огрызнулась Кэт.

— Лучше прислушайся к советам старшей сестры, которая мудрей тебя. Я поняла, что такое счастье. Ты знаешь, дело не в Рауле и не в том, чем он занимается. Человек должен обрести определенную цельность.

— Да ты все знаешь: ты же у нас взрослая.

— На самом деле я знаю немного…

— Ты становишься скучной.

Джеки со всего размаху опустила ладонь на столешницу. Из тарелки выпало несколько листиков салата, пропитанных маслом.

— Я беспокоюсь, понятно? Я не могу сказать, что сделает тебя счастливой. Но я знаю, что делает счастливой меня — крепкие отношения. Я люблю Рауля. Он поддерживает меня. Мне не надо находиться в бесконечном поиске постояльцев для своего сердца, как тебе. Ты изматываешь себя и тратишь время на несчастную жизнь.

— Как же мне по-другому найти свою любовь? У себя в доме я никого не знаю, церковь я перестала посещать в четырнадцать лет, идти одной в клуб опасно. Кроме тебя, у меня практически нет друзей. Однако, по крайней мере пять минут назад, я думала, что ты мой друг. Теперь я в этом не уверена. Моя жизнь безопасней, чем ты думаешь.

— Ты не знаешь, что сделает тебя счастливой, неправда ли? — заявила Джеки, бросив на Кэт раздраженный взгляд старшей сестры, которая долго размышляла над этим вопросом.

— И ты собираешься меня просветить, да?

Официант принес заказ. Сэндвич с индюшкой был огромных размеров — таким можно было накормить носорога. Кэт добавила кетчупа. Она сильно проголодалась.

Ее сестра наколола на вилку креветку и начала есть. Ничто не могло прервать этого размеренного процесса поглощения морепродуктов. Наконец Джеки отложила вилку и сложила руки на груди:

— Так что же сделает тебя счастливой?

Кэт оторвалась от сэндвича:

— Вопросы и запросы? Ты как электронная почта. Но знаешь, на нее ведь можно и не отвечать. Во всяком случае, я придерживаюсь такой стратегии. Ты не представляешь, как люди злятся, когда не отвечают на их письма; следовательно, чем меньше писем, тем меньше напрягов в жизни. Другими словами, если ты спросила, то это не значит, что я тебе отвечу.

Джеки зловеще улыбнулась:

— Значит, ты не знаешь ответа.

— Это оскорбительно. Ты намекаешь, что я несчастлива, да?

— Скажи мне прямо в лицо, что ты счастлива.

— Не приставай, Джеки.

— Как ты сказала, я тебе друг. А друзья для этого и нужны. Ах, совсем забыла, я же тебе кое-что принесла. Черт побери, куда я ее засунула? Я вырезала статью для тебя.

Она вытащила из маленькой шелковой китайской сумочки кучу банкнот, квитанций, оберток от жвачек, конфет, монет и ручек и принялась их сортировать.

— Наверное, оставила дома, — сообщила она, кое-как засовывая все обратно в сумку. — Эта заметка была на прошлой неделе в «Таймс» в рубрике «Недвижимость». Поместье строится в Лагуна Клиффс. Ультрасовременное. Ну ты знаешь: много бетона, аккуратные пальмы и необъятный бассейн. Вероятно, оно будет стоить четыре с половиной миллиона.

— Ну и что?

— Его спроектировал ее муж. Муж Лей Хаббел. Помнишь, мы слышали, что он архитектор? Не могу сейчас вспомнить его имя — какое-то очень обычное, вроде Джонса или Джонсона. Его фирма процветает. Они спроектировали новый исторический музей в Пасадене — это в котором выставлена мумия индейца. Ты знала, что чумаши хоронили людей в сидячем положении?

— Это не более удивительно, чем выкачивать кровь, заменять ее какой-то дрянью, наносить косметику на несчастное мертвое лицо, укладывать в гроб в милом наряде и хоронить в бетонной могиле.

— Ужас! — воскликнула Джеки, положив руки на живот. — Ты слишком много об этом думаешь. Но слушай, вернемся к нашим баранам. Мужа Лей назвали в статье «новый Хокни».