========== Пролог. ==========

Говорят, что перед смертью, словно вся жизнь пролетает перед глазами, и ты понимаешь, сколь много ты не сказал, не сделал, как глупо поступал в тех или иных ситуациях. Говорят, что смерть — это начало новой жизни, и если ты безгрешен, то жизнь твоя будет счастливой и беззаботной. Мне десять лет, я учусь в младшей школе и иногда таскаю печенья из тайника в шкафу. Считается ли это грехом?

— Мамочка, мне страшно, — просипела я и почувствовала, как мама крепко сжала мою ладошку, — Я не хочу умирать.

— Ты не умрешь, солнце. Ты будешь жить, слышишь? Ты будешь жить… — я только согласно киваю. Да, я буду жить. Как иначе? Я свое еще не отжила.

— Госпожа Савада, тут один человек очень хочет поговорить с вами, — ко мне в палату вбегает медсестра, симпатичная девушка с пшеничными волосами. Явно старше меня и живая. Если она дожила до своего возраста, то и я доживу.

— Моя дочь попала в аварию, её левый глаз проткнула какая-то непонятная железная штуковина, что, ко всему прочему, вышла у нее в виске! Она балансировала между жизнью и смертью и только что пережила серьезнейшую операцию… И вы думаете, что у меня есть время для каких-то разговоров?! — впервые я видела мамочку такой раздраженной.

— Он сказал, что это касается вашей дочери, — ответила пшеничноволосая медсестра, как-то испуганно отшатнувшись, а мамуля испуганно ахнула и вышла из помещения, наказав девушке посидеть со мной. А я, усталая и напичканная «обезболивающими», с разрешения медсестры провалилась в сон.

Проснувшись, я обнаружила маму на стуле у кровати и сидящего у нее на руках младенца с зеленой пустышкой на шее и в докторском халате.

— Тсуна, этого человека зовут Верде, и он очень хочет помочь тебе, — ободряюще улыбнулась мама.

— Помочь жить? — непонимающе спросила я, глядя на странного ребенка.

— Можно сказать и так, — ухмыльнулся он, и я выдавила из себя улыбку:

— Тогда я вся ваша, Верде-сан. Я хочу жить.

========== Стадия 1. Глава 1. Всё уже не будет, как прежде. ==========

Где-то там для каждого из нас есть место,

Оно больше, чем просто молитва или самая желанная мечта, которой ты грезил.

Если ты уже готов сдаться, потому что здесь тебе не место,

Если тебя одолевает страх, закрой глаза и возьми мою руку.

Carrie Underwood. There’s a Place for Us.

— Тсуна, дорогая, завтрак уже готов, — теплая рука накрывает моё замерзшее плечо, и я блаженно вздыхаю, переворачиваясь на другой бок и встречаясь взглядом со счастливо улыбающейся мамой, — Малыш, ты меня хорошо видишь?

Я невольно задумалась и поджала губу. С чего вдруг такой вопрос? Вместо ответа просто внимательно уставилась на маму, как бы показывая, что всё со мной в порядке. И тут… Зрение стало каким-то односторонним. Еще недавно спокойно видящий левый глаз подернулся странной голубоватой пеленой, которая, рассеявшись, предоставила мне кучу иероглифов, многие из которых я просто не понимала.

— Мама, а как это читается? — мамуля умная, она наверняка знает. Однако я получила только недоуменный взгляд.

— Что читается, солнце?

— Ну, иероглифы прямо перед тобой.

— Иероглифы?

Я снова попыталась прочитать парящие слева символы. Но… ничего. Всё такой же непонятный текст.

Мама как-то излишне тяжело вздохнула и вышла из комнаты, оставив меня только непонимающе хлопать глазами ей вслед. А стоило ей уйти, как и незнакомые символы испарились.

В итоге завтракала я в комнате и под тщательным присмотром Верде-сана. Он устроился прямо рядом с тарелкой, на столе, и постоянно расспрашивал об иероглифах, что-то появлялись, то исчезали. Первоначально они меня не напрягали: ну, есть и есть, что с них сделается. Однако появившаяся в голове пульсация приятных ощущений не доставляла. Именно это я и высказала своему спасителю.

— Пульсация, говоришь… — задумчиво протягивает ученый и, сделав очередную за несколько часов пометку в своём блокноте, заявляет, — Ложись, я посмотрю.

На кровать я садилась в смешанных чувствах и немного помедлила перед тем, как откинулась на подушку. Просто…странно всё это. Какие-то иероглифы, пульсации и странный ученый-младенец, вытащивший меня из объятий смерти. Да я прям принцесса, которую принц Верде спас от страшного дракона.

— Хи-хи.

— Не дергайся, — меня одарили хмурым взглядом каре-зеленых глаз, что так забавно сверкали из-под стекол смешных круглых очков…Круглых очков!

— Хи-хи.

— Да что ж это такое! Что там у тебя? — ученый оставил все свои попытки подобраться к моему новому глазу и недовольно скрестил руки на груди.

— Да просто подумала, что из вас бы вышел неплохой принц Гарри Поттер в белом халате, — честно призналась я, подняв руки в примирительном жесте и снова хихикнув.

Верде-сан, кажется, аж воздухом подавился.

— Такие принцы Гарри Поттеры в белых халатиках по психбольницам бродят, девочка. Хочешь, познакомлю? — надо же, а у него, оказывается, всё-таки есть чувство юмора. Правда, странное оно какое-то… Я невольно сглотнула и позволила-таки разобраться со своим… как там его? Протезом, вот.

***

Легкий ветерок, весьма уместный в столь жаркую весну, развевал мои волосы и сушил выступающие на лице и шее капельки пота. Верде-сенсей сегодня остался дома, сказав, что ему надо записать о продвижении эксперимента с протезом и отослать данные в свою лабораторию в Италии. Я же должна была явиться в младшую школу Намимори, ибо первый день учебы. Отучусь последний, шестой год и можно поприветствовать среднюю школу.

В школе в меня вперилась куча взглядов. У кого недовольных, у кого сочувственных, у кого завистливых. Дело в том, что все эти полгода, что я ношу протез, в школу я не ходила. Мама временно забрала документы, а Верде-сенсей помогал мне освоиться с протезом и попутно обучал тому, что я пропускала, даже забегая вперед. Так, непонятные мне сначала кандзи, которые Верде благоразумно перевел на хирагану на первое время, постепенно начинают прояснятся. Недавно учитель специально вновь перевел хирагану на кандзи, заставляя меня приспосабливаться ко взрослому японскому, а что непонятно — словарь в руки. Тоже касалось и обычных среднестатистических школьных предметов. Жестко, конечно, я первое время чуть ли не волосы на голове рвала, но прогресс на лицо. С 12 я подтянула свой средний балл до 56, и Верде сказал, что на этом останавливаться не собирается. А скольким умным словечкам он меня научил!

Как оказалось, я попала в один и тот же класс почти со всеми своими старыми одноклассниками. Исключения составили только два парня из параллели, которых я видела лишь мельком. Хибари Кея и Сасагава Рехей. Кстати о Рехее… У него есть очень милая сводная сестра Киоко.

Вводные уроки оказались на удивление скучными. Даже я, со своим средним баллом по меркам Верде-сенсея, знала ответы на большинство заданных вопросов и с охотой на них отвечала. А вот после уроков жизнь решила напомнить мне о природной невезучести…

— Эй, Савада! Ты с каких пор такой умной стала? — из класса мне выйти не дали. Кучка ребят, хулиганы, если судить по понятой мной информации, предоставленной протезом, закрыли дверь и преградили пути к отступлению. Трое, и самый мелкий весит 45 килограмм. И это в 11-то лет!

— Не думаю, что это вас касается. Уйдите с дороги, — да, учитель отучил меня от природной скромности. Когда с тебя постоянно требуют высказывать всё прямо, по делу и в лицо, то ты невольно меняешь стиль общения, — Если вам нужен совет, где купить таблетки от лишнего веса, то это не ко мне, а к аптекарю.

— Что вякнула? — один из парней, самый крупный, килограммов 60, уже было замахнулся, но взвизгнул от боли, когда путь ему преградила железная палка. Протез сказал, что подобные палки называются тонфа.

— Кажется, она высказалась на ваш счет. Можете идти, травоядные, — парни сбежали, а я подняла голову и с удивлением уставилась в лицо своего спасителя. Им оказался Хибари Кея, а все знали, что он парень страшный и нелюдимый.