На выходе из деревни его ждал помощник священника, мальчик-послушник с лошадью.

– Мариус велел мне сопроводить вас до Филсуотера, – сказал он.

– А где он сам?

– Он на дневной службе и сказал, что будет молиться за успех вашей поездки.

– Что же, будем надеяться, мы добьемся этого успеха. Ладно, веди меня.

Филсуотер находился за три мили через покрытые густым чёрным лесом горные массивы, скрывавшие поселение от посторонних глаз. Дорога была узкой и кривой, а её поверхность сплошь состояла из бесчисленных следов на грязи от людей и домашнего скота.

Прибыв на место, Клаус понял, что предыдущее поселение по сравнению с этим дышит чистотой и цивилизованностью. Эта же деревня выглядела на двести лет старше и была с тем же налетом угнетенности и уныния, что и первая. Казалось, деревня так и была построена – с серыми обветшалыми домами, поставленными прямо на болоте.

Но жители Филсуотера выглядели намного бодрее своих соседей и как будто не замечали окружающего. Встречать Клауса вышла вся деревня, и он с удивлением заметил среди жителей знакомое лицо, широко улыбавшееся ему.

Целитель Жозеф подошёл к Клаусу и помог слезть с коня:

– Добрый день. Не испачкайте сапоги.

– Не волнуйтесь, они не мои. Свои я уже привел в негодность и оставил на попечение местных чистильщиков. Что вы тут делаете? – спросил Клаус.

– Ваш отец в день вашего отъезда призвал меня к себе и направил в эти края, чтобы словом и делом помогать вам с новыми нелегкими обязанностями. Мы разминулись с вами буквально на несколько часов. Я как раз собирался ехать к вам в Стоунхардсвен, как вы сами почтили нас своим приездом.

– Да, надо ведь воочию увидеть место, где продолжит существование мой род, – Клаус огляделся вокруг.

– Будьте оптимистичны, ведь с этого дня вы полноправный властитель этих двух деревень. Что ж, прошу в трапезную. Мы приготовили чудесного кабана и подали к столу, – сказал Жозеф, указывая на большой деревянный дом с грязными окнами.

Войдя туда и сев на почетное место за длинным столом, Клаус на мгновение почувствовал себя собственным отцом – в тот час, когда отец принимал у себя важных гостей.

Пока все поглощали нежное кабанье мясо, Клаус вел разговор с Жозефом о текущем положении дел в деревнях. Жозеф оказался осведомлен обо всем, что происходило в Стоунхардсвене и Филсуотере, и Клаус понял, что обрёл в его лице бесценного помощника.

После трапезы – к концу которой произошла небольшая драка за останки кабана и было выбито несколько зубов, – Клаус и Жозеф направились обратно в Стоунхардсвен, причём в сопровождении трех жалких латников, на которых настоял Жозеф, уверив, что местные разбойники не различают хозяев. Хотя Клаус и сомневался, что их телохранители смогли бы победить в бою даже старого хромого крестьянина, но делать нечего – новый статус требовал соблюдения правил. Дорога теперь казалась ему не столь угрюмой, сколь раньше, Клаус теперь здешние места находил даже живописными, делая поправку на их суровость.

Жозеф снял свой балахон, в котором ходил в замке, и теперь был одет в бежевую рубашку с подобранными рукавами и кожаный жилет. Пепельного цвета волосы он снова завязал в пучок сзади. Также он носил небольшую бородку и бакенбарды. Говорил он всегда учтиво и спокойным голосом, и Клаус думал о том, что это наверняка помогало Жозефу в работе, успокаивая кричащих от боли солдат. И непринужденная беседа с ним была некой разрядкой в пути.

Когда они приехали на место, многие уже ждали их – и, видимо, достаточно долго. Как заметил Клаус, в основном это были девушки, надевшие свои лучшие платья, которых, как ни странно, на них не было в день его первого приезда.

– Похоже, что вас все-таки приняли здесь должным образом, – заметил Жозеф.

Клаус, чувствуя жуткую усталость, сказал:

– Да, но боюсь, у меня уже нет настроения, чтобы радоваться. И есть мне не хочется, так что, Жозеф, прошу, разберись со всем тут, – и Клаус направился к своему жилищу.

Но девушки не собирались его так быстро отпускать и проводили до самых дверей комнаты.

Вскоре Клаус свыкся с излишним вниманием, потому что подобные встречи и проводы происходили довольно часто. Месяц с начала приезда был небогат на события, всю часть работ по улучшению жизни в деревнях брали на себя Жозеф и Мариус. Они же и боролись с пьянством старшины, ничуть не изменившим образа жизни при новом хозяине.

Но этот роковой день поменял всё. Приехав в Стоунхардсвен, Жозеф распорядился незаметно отнести тело рыцаря в свой дом, где он принимал у себя больных. Жители с интересом смотрели на большую укутанную тканью вещь, которая лязгала при каждом усилии латников, когда те пытались тихо внести её в подвал дома.

Закрыв за ними дверь, целитель обратился к Клаусу:

– Милорд, уже темнеет. Вижу, вы устали, отдохните. Мы разберемся с телом, а после, утром, вышлем письмо вашему отцу. Кто-то должен разобраться с тем, что здесь случилось, – Жозеф откланялся и последовал за латниками в подвал.

«Владыка…» – вдруг прошептал ветер.

– Что?.. – Клаус оглянулся, чтобы увидеть того, кто мог произнести это слово, но никого не было. Он немного постоял на улице, ощущая на себе удивленные взгляды жителей, и решил последовать совету Жозефа. В ратуше среди прислуги уже ходили разговоры об их позднем возвращении. И разговоры не смолкали вплоть до того, как Клаус вошёл в свою комнату. Он лёг на кровать, пытаясь собраться с мыслями, но поняв, что голоса ему покоя не дадут, встал и вытащил футляр из кармана плаща.

В тёмной комнате футляр искрился золотистым блеском, в отражении которого Клаус видел себя. И на мгновение ему показалось, что он заметил также чье-то другое лицо, смотревшее на него с не меньшим вниманием. Клаус отпрянул и выронил футляр. Тот упал, но не подпрыгнул, как того ожидалось, а лишь стукнул со звоном об пол и неподвижно замер.

«Очень странно…» – подумал Клаус, и вспомнил, как тот раненный рыцарь упоминал о срочности, о том, что нужно быстро доставить письмо лорду Грандсмару. Значит, если он найдет адресата на северной границе, то сможет разобраться что к чему. Хотя, возможно, это является ловушкой, ведь не просто так рыцарь был ранен. И те, кто сотворил с ним такое, вполне могли понять, что рыцарь был не жилец, что далеко уйти не мог, что футляр кто-то мог прибрать к рукам…

И тут до Клауса дошло, что ведь именно на его землях это всё случилось и те убийцы, вероятнее всего, теперь направляются сюда, в его поместье. Похоже, скучные и размеренные дни уходили прочь с невероятной скоростью…

«Интересно, – думал Клаус, – а не дают ли, случаем, в ордене за возвращение утраченных ценных вещей звание магистра?..»

ГЛАВА 2. ЮГ

Замок Стронгхолл. Королевство Гатиан. За неделю до.

В саду этим утром было необычайно тихо. Особенно – в той части, где Алерта расположилась на любимом месте – в глубине неухоженных кустов, на которых только-только расцветали цветы. Мраморная скамья поначалу казалась холодной, но прошло совсем немного времени – и Алерта уже забыла об этом. Однако сам сад не казался ей таким уютным и привлекательным, каким был раньше. В детстве она всегда любила играть здесь со своей подругой, любила прятаться от отца и служанок. Теперь не было ни подруги, ни отца. Разве что служанки остались, но постарели и бежать за ней сил у них больше не оставалось. Алерта всегда отождествляла себя со Стронгхоллом – её фамильным домом и этим садом, разбитым по желанию матери. Мать тогда только вышла замуж за отца и с жалостью заметила, что первый поцелуй Алерты с любимым мужчиной и дальнейшая свадьба не пройдут здесь. Судьба порой бывает так не благосклонна к девочкам. Особенно к таким, как Алерта Стронгхар, которая отнюдь не была глупой девицей, какими казались многие её сверстницы, о чем ей всегда твердила бабушка, леди Вилена Вордхад.

– Женщины в нашем роду всегда славились своим умом и находчивостью, кои часто не обитают в головах мужчин. Твой отец из того же числа и не смог уберечь мою дочь. Я стара, потому имею право винить его в этом, но ты должна любить его и заботиться о нём, ибо, как правило, именно такие дураки умирают куда раньше нас.