Годы спокойствия внезапно омрачились перспективами грядущих женитьб, затеянных старым лордом, чтобы многочисленные сыновья смогли обзавестись достойными женами. Все братья, кроме Клауса, приняли свою участь смиренно и с улыбкой на устах. Это и не мудрено, так как отец, если судить по его покойной супруге, выбирать девушек умел. Но, похоже, после первых шести невесток, его чутье дало сбой, поскольку Клаусу его суженая не понравилась настолько, что он в день знакомства убежал в лес и его три дня искали вместе с собаками. Отвергнутая невеста – дочь влиятельного купца – за дни отсутствия Клауса устроила в их замке настоящий погром, требуя сбежавшего жениха к себе. На четвёртый день его все-таки поймали и приволокли домой. Там ему пришлось по всем законам приличий просить прощения, а позже всё-таки отказать юной деве, после чего та с превеликим шумом покинула родовое гнездо Крессенгов, оставив после себя неизгладимое впечатление у старого лорда, страх у замковой прислуги и горячий красный след от пощечины на щеке Клауса.
После этого случая разговоры о женитьбе Клауса на время были прекращены. И ему наконец стало свободнее дышать. Это время он посвящал верховой езде и фехтованию.
Страна всё ещё оправлялась от ужасного вторжения северного королевства Арзакия, произошедшего два года назад, размах которого до сих пор не могли оценить. Люди гибли тысячами на полях сражений, в осаждаемых замках, горящих деревнях, на дорогах, важных для переброски войск. «Война с холодом» – так прозвали те страшные события в народе, когда полчища свирепых северных воинов хлынули на южные королевства Кориан, Ардор и Малганир, повсюду неся за собой ледяную смерть. В той войне помимо обычных солдат, рыцарей и лордов погибали и короли.
Мефирос V Арзарин, король северян, прозванный своими врагами «Белым Дьяволом», полностью оправдал своё прозвище. Он был высок, силен, яростен в бою и дьявольски красив, когда снимал свой великолепный серебряный шлем с тремя острыми зубцами. Говорили, что над ним всегда летал его личный ларсин – огромная белая птица, похожая на орла, но превышавшая его по размерам раз в пять. Но и ларсин не сумел спасти своего хозяина от неминуемой смерти, когда тот осаждал последний рубеж к столице Ардора – неприступный город-крепость Фортус. Король погиб под его стенами вместе с тремя своими принцами-сыновьями. Двумя месяцами ранее, в сражении на Солнечном поле был убит и растоптан лошадьми северян король Кориана Викандес IV Грекинг. Рассказывали, что его лошадь испугалась несущейся на них галопом бронированной линии арзакийцева авангарда и сбросила своего седока, молившегося в то время о победе. Вскоре после этого его сын, принц Джонас, принёс клятвы оберегать своё королевство. И увел войска Кориана со всех полей бушевавших битв, за что его не возлюбили соседи и некоторые из своих же лордов и рыцарей.
Самого Клауса тоже коснулась эта война, хотя он в ней не участвовал. Но его старшие братья, сумев уговорить отца, уехали на север ради защиты отечества. Четверо уехали, вернулись трое. Виллис погиб на второй день после прибытия в полевой лагерь, когда северяне ночью атаковали ещё спавших корианцев. А Шудгар, хоть и вернулся домой, но из-за полученных ран долго с роднёй не побыл и вскоре отправился к Небесному Отцу. Младшие же братья всю войну пробыли дома, готовые собрать оставшийся гарнизон и дать отпор захватчикам. Но этого не потребовалось и, благополучно пережив военное положение, Крессенги продолжили заниматься прежними насущными делами.
Мирное время докучало Клаусу. Ему нравилось покидать замок, чтобы прогуливаться по окрестностям, сидеть на любимом дереве в лесу и мечтать о своем будущем, которое, казалось, будет полным приключений. Две недели он провел охотясь в Железном лесу, в компании друга детства – Кайла Штургара, чей дядя был одним из командиров ордена Пурпурного Сердца. Клаус любил расспрашивать друга о том, каково его дяде Виктусу служить в таком почётном и уважаемом в королевстве рыцарском ордене. Оба лелеяли надежды, что когда-нибудь вступят туда, но, к сожалению, они не были рыцарями и никто пока не спешил посвящать их. В один из ранних весенних дней пришла весть о том, что болезнь отца, с каждым мгновением разрастающаяся в некогда могучем теле, усилилась и Клаусу надлежало немедленно вернуться в замок. Попрощавшись с Кайлом и сев на свою гнедую лошадь, он помчался домой.
Приехав к вечеру в Кресслэнд и войдя в отцовскую опочивальню, Клаус заметил там братьев Данема и Конрада, стоявших с мрачным видом возле полузакрытого окна, а также заметил молодого неизвестного целителя, который прижимал лекарственные примочки к голове дрожавшего лорда.
– Клаус… Сын мой, подойди… – слабым голосом позвал к себе отец. Он выглядел старше и гораздо более больным, чем обычно. Седые волосы и борода стали длинными и ломкими, а лицо, прежде улыбчивое и счастливое, высушилось и побледнело.
– Я здесь, отец, – ответил Клаус, встав на колено перед кроватью.
– Клаус, ты мой самый младший сын, и я горжусь, что ты стал тем, кем ты стал. Но я не менее горд тем, кем ты можешь стать, – речь давалась лорду с трудом, его голос хрипел. Пот каплями стекал по лицу.
– О чём ты говоришь? – слова отца насторожили Клауса.
– Ты всегда рассказывал мне… о том, что сможешь добиться невиданных высот. Твои мечты и желания казались многим лишь глупостью. Стать магистром ордена… Кхе-кхе… Я верю, что тебе уготована иная судьба, нежели быть обычным рыцарем на службе у братьев. Хотел бы я дожить до того момента, когда ты достигнешь триумфа… Кхе-кхе… – на глаза лорда навернулись слезы, он закашлялся.
Целитель открыл свою сумку и достал оттуда бутыли и склянки с жидкостями:
– Ему нужен покой. Милорд отказывался принять лекарство, пока не увидит вас. Сейчас вам всем лучше выйти и ждать снаружи.
– Идём Клаус, ты слышал целителя, – позвал Конрад, брат, который был старше всего на два года, но всем видом давал понять, что старше – на все пятьдесят. Ростом он не вышел, но был широк в груди, короткие волосы клином стояли надо лбом, а надбровные дуги скрывали холодные чёрные глаза.
Клаус, всё ещё глядя на отца, повиновался и встал.
Втроём они вышли в коридор.
Конрад, закрывая за собой двери, мрачно заявил:
– Отец не успел тебе сказать: он хочет отдать тебе две деревни к северу от перевала Брейна. Филсуотер и Стоунхардсвен.
– Так это же глушь… И болот там много… – сказал Клаус.
«С чего это отцу понадобилось сейчас отдавать мне часть земель?..»
– Радуйся, что хоть это отдали. Мы были против, но отца уже не переубедишь, – заметил Данем, худой и высокий, с крючковатым носом и длинными сальными волосами до плеч.
– Приведи там всё в порядок. Научишься немного ответственности, – добавил Конрад.
Сказав это, братья ушли, тихо переговариваясь.
С мыслями о новом приобретении Клаус прождал ещё около получаса, пока целитель не вышел из спальни отца.
– Как он? – спросил Клаус, едва тот закрыл двери.
– Спит, но дух его всё ещё держится. И думаю, что вряд ли он в ближайшее время нас покинет, – ответил целитель, застегивая свою сумку.
– Простите, меня не было довольно долгое время в замке и я не имею чести быть с вами знакомым, – признался Клаус, оглядывая целителя. Тот был невысоким, немного сутулым и скромно одетым. Волосы он перевязывал сзади в тугой пучок, но длинная прядь со лба висела над правым глазом и колыхалась при малейшем его движении. Лицо было местами загорелым, глаза смотрели с грустью и покорностью, но теплая улыбка, похоже, исцеляла не хуже любых лекарств.
– Нет, это вы меня простите. Мое имя Жозеф, я родом из деревушки Филсуотер и последние три года провел в походах, – поклонившись, ответил целитель.
– Походах?
– Служил в Редстауне, лечил раненых солдат и рыцарей. Работы было много, но, к счастью, и опыта прибавилось достаточно, – улыбаясь, сказал Жозеф.
– Ну, тогда, думаю, вы должны знать, что с недавних пор я являюсь владетелем Филсуотера и Стоунхардсвена вместе с их людьми и доходами.
