Мои раздумья прервал спокойный голос Джима:

– Ну, вот и все, в общем. Экскурсия закончена.

Мы снова стояли в помещении, которое Джим назвал логовом Грешников.

В следующую секунду из двери, что вела в лабораторию, появился Хирург. Он прошел мимо нас так, словно и не заметил вовсе, даже никак не отреагировав на приветственный кивок Джима.

– Я ему не очень нравлюсь? – спросил я, когда высокая фигура скрылась за дверью, ведущей к бару.

– Нет, – отмахнулся Джим. – Он со всеми так общается. Весьма немногословен. Но если уж скажет чего, то по существу, будь уверен. Они с моим братом вместе организовали Грешников, а до того вместе были в Койотах. Проще говоря, они самые старые члены команды.

– А Стив?

Джим усмехнулся:

– Не обращай на него особо внимания. Стив сам еще малец. Они с Крисом вместе пришли к нам, около года назад. До того вместе служили в охране. Так что, сам понимаешь, как тяжело ему переживать гибель друга. А тут ты, который еще зеленей него самого, претендуешь на место Криса. Стив заносчивый, но в принципе, неплохой парень. Проявишь себя, и он начнет тебя уважать, вот увидишь.

Я кивнул, а про себя подумал, что проявить себя, выражение весьма абстрактное, и может оказаться, что в худшую сторону эти проявления будут выказываться куда более активно. Я совершенно не представлял, как поведу себя в экстремальной ситуации, и потому боялся самого себя, боялся собственной трусости, которая может нахлынуть и разом смести всю гордость и здравый смысл.

Джим предложил немного выпить в баре, мотивируя это тем, что алкоголь помогает набраться храбрости перед вылазкой за стену, но я отказался. В первую очередь потому, что не хотел пересекаться ни с кем из Грешников, а все они в полном составе снова расположились в баре за тем же столиком, что и вчера. Я чувствовал, что буду чужим среди них, и не хотел ловить на себе презрительный взгляд Стива. Была и другая причина. Я ощутил усталость, и надеялся, что она поможет мне выспаться этой ночью.

– Приходи завтра в семь утра, – сказал напоследок Джим. – Проходи сразу в логово, тебя пропустят. И постарайся не опаздывать, брат чертовски педантичен в этих вопросах.

Кивнув, я попрощался с Джимом и направился домой, вновь погруженный в невеселые мысли. Даже нахлынувший энтузиазм от увиденной мною мечты, притаившейся в углу гаража Грешников, и словно, ждавшей меня там все эти годы, куда-то испарился и его место снова заняли неуверенность и страх, с присутствием которых мне оставалось лишь смириться.

Вопреки моим ожиданиям, выспаться мне так и не удалось. Я проспал часа три-четыре, да и те больше походили на какую-то болезненную дрему, чем на здоровый сон. Вроде бы мне снова снилась Джулия, она что-то оживленно рассказывала, как раньше, и, проснувшись, я еще несколько секунд ощущал ее присутствие. Осознав же, что все это был только сон, я еле сдержался, чтобы не завыть от отчаяния. Я больше не мог выносить эти воспоминания, сны, вечную усталость и тупую боль в груди.

Оставшуюся часть ночи я пролежал в темноте. Сначала старался уснуть, а потом мысли, наслаиваясь друг на друга, унесли меня прочь. Странно, но в ночь перед первым, по-настоящему опасным путешествием в моей жизни, я думал не о нем, а о Джулии и о том, как хотелось бы вновь обнять ее, провести рукой по огненно-рыжим волосам, прильнуть к ее губам и больше никогда и никуда не отпускать. А потом пришла новая, странная мысль. А если я погибну там, за стеной, она будет скорбеть по мне? Задумается ли Джулия над тем, что, может, совершила ошибку, или, возможно, станет винить себя в моей смерти? Но подобные мысли мне показались низкими, и потому я постарался переключить свой мозг на что-то более приятное.

Сон так и не вернулся, а усталость так и не ушла, но, несмотря на все это, в шесть сорок утра я вновь вошел в двери бара «Кожа да кости». Внутри оказалось пусто и темно. Видимо, заведение закрывалось на это время суток, а двери в Филине редко кто запирает.

Пройдя по коридорам, которыми меня вчера вел Джим, я обнаружил, что дверь в логово Грешников тоже открыта. В помещении уже собралась вся команда. Хирург с Пастырем что-то тихо обсуждали, стоя у гало-проектора в центре комнаты. Стив расположился на диванчике с кружкой кофе в руке, а чем занимался Джим до моего прихода, я так и не успел понять, так как он, завидев меня раньше, уже шел навстречу.

– Неважно выглядишь, – сообщил он, пожимая мне руку.

На его лице сияла все та же веселая улыбка, словно нам предстоял не выход за стену, а долгожданная поездка в парк развлечений.

– Бессонница, – сказал я и тут же поспешил добавить, – это никак не отразится на моем вождении.

– Поверь мне, когда вернемся, ты будешь спать, как убитый.

Это вселяло надежду. «Вот только бы вернуться», – подумал я, но вслух ничего не сказал.

– Заканчиваем расчеты, – Джим небрежно махнул рукой в сторону проектора. – Иди сюда.

Он подвел меня к столу в углу комнаты, и взял с него небольшой пистолет для инъекций.

– Закатай-ка рукав.

– Что это?

– Прививка. Хирург приготовил тебе специальный коктейль, чтобы, вернувшись домой, ты не помер на следующий день он аллергии, простуды или еще какого-то дерьма.

– Но разве такие вещи не индивидуальны?

– Конечно. Он мешал его, основываясь на твоей медкарте. Ну, так что, я колю?

Я закатал рукав до локтя на левой руке и вытянул ее вперед.

– Но я же не давал ему доступа к своей карте?

Джим, хихикнув над моими словами, прижал пистолет к руке, и я почувствовал, как несколько игл вошли в мою кожу и выпустили в кровь лекарства.

– Ну, вот и все, – Джим отбросил пистолет в сторону. – Если почувствуешь головокружение или слабость в ближайшие пару минут, значит, дело плохо.

Взглянув на мое лицо, он широко улыбнулся и хлопнул меня по плечу.

– Да не волнуйся ты так. Хирург свое дело знает. На моей памяти он никогда не ошибался. А теперь пойдем в гараж, пора выезжать.

Проходя по комнате, я обратил внимание на то, что все прочие члены группы даже не посмотрели в мою сторону, и ощутил укол гордости. Да, конечно, я впервые выхожу за стену и еще не заслужил уважения, но и смотреть на меня, как на пустое место, им совсем не обязательно.

Настроение немного поднялось, когда мы оказались в гараже, и я вновь бросил взгляд на брезент, покрывающий машину моей мечты. Мы забрались в кабину серого Странника, и Джим закурил, откинув боковую решетку.

Остальные члены группы появились очень скоро. Они тащили с собой какие-то массивные свертки и грузили их в кузов. Затем я услышал, как хлопнула задняя дверь, и через пару секунд кто-то с силой постучал по перегородке.

– Заводи, – сказал Джим. – Выезжаем.

Мы покинули гараж, и Джим, опередив мой вопрос, сказал:

– Веди к южным воротам. Как выйдем за стену, езжай прямо, я скажу, когда нужно будет менять направление.

Вот и наступил тот самый момент. Я вел машину к воротам, ощущая с какой силой колотится мое сердце. Отступать было поздно, и потому сомнения покинули мои мысли. Я больше не думал о том, правильно ли поступаю. Остался только страх. Он не был кричащим и бушующим, как прежде. То был холодный страх. Назойливое чувство опасности, мерзкий ком, засевший в груди и нарушающий равномерность дыхания.

Скоро они показались впереди – гигантские шлюзовые ворота, окруженные постоянной охраной из десятка солдат, над которыми возвышались две массивные гуманоидные фигуры без голов. Было сложно поверить, что внутри этих трехметровых бронированных колоссов сидят операторы, но именно так оно и было. Экзоскелеты «Геркулес-3», как и предыдущие две модели, разрабатываются Филином исключительно для военных нужд и, несмотря на вероятный большой спрос, не продаются ни своим, ни чужим. Прежде я никогда не видел эту модель так близко, детально удавалось рассмотреть лишь Геркулес-1, который выставлен в городском музее обороны, и уже заметно устарел. Геркулес-3 чуть меньше предшественников, но заметно маневреннее. На его правой руке был установлен шестиствольный пулемет, лента от которого тянулась за спину, исчезая под массивным горбом, в котором покоился не только патронташ, но и целый арсенал дополнительных орудий для самых различных целей. Одного лишь взгляда на такого гиганта хватало, чтобы понять политику города по отношению к их продаже. Попав не в те руки, такая штука могла доставить много неприятностей.