– Так я тебе и сказала, – мрачно откликнулась Дженни.

При виде ди Форкалонена утихшие было чувства вспыхнули вновь. Все сразу – ярость, тоска, жгучая обида и желание ответно задеть, уязвить. И что самое противное, придавленная ими где-то совсем в глубине души, все так же пряталась любовь к сволочному демону. И от того, что Раум теперь враг, было больно.

– Детка, я серьезно: если этот мальчишка дорог тебе, оставь его в покое, – его голос был удивительно ласковым. Напоминал мягкую кошачью лапку, в которой прячутся безжалостные когти. – Ты знаешь на что я способен, а Маккензи и так слишком часто испытывает мое терпение.

Дженни еще раз посмотрела на свой постограф, лежащий на ковре. Перевела взгляд на приборчик в руках демона, и ее осенило.

– Ты читаешь мою переписку?

– Умненькая девочка.

– Ты… – она захлебнулась от ярости, испытывая непреодолимое желание набросится на него и драться, кусаться, царапаться. – Как…

– Это несложно, – любезно подсказал демон. – Достаточно добавить кое-какие заклинания в общий контур.

– Убирайся, – выдавила девушка, чувствуя, что еще минута, и она сорвется в безобразную истерику. – Пожалуйста, уйди! Меня тошнит, когда я тебя вижу!

На мгновение ей показалось, что на лице Раума мелькнула боль, а потом демон издевательски поклонился и вышел.

***

Зачем была нужна эта сцена вечером, Дженни поняла довольно быстро. Предупреждение. Демонстрация силы, заявление почти прямым текстом: “Я слежу за тобой, я полностью тебя контролирую. Не делай глупостей”.

Но если Раум рассчитывал таким образом заставить ее отказаться от планов, он очень сильно просчитался.

– Вэл, мне требуется твоя помощь.

– Конечно, – сильфа улыбнулась. – А что нужно?

По мере того, как девушка излагала что ей нужно, глаза сильфы распахивались все сильнее, как у нарисованных девочек в комиксах. Дженни даже испугалась, что они такими останутся.

– И никаких вопросов!– добавила она в конце. – Пожалуйста! Я все объясню потом, когда вернусь!

Все-таки Вэл настоящая подруга. И вообще удивительная – таких как она одна на миллион. Она не стала возмущаться или давать дурацкие советы. И лишних вопросов задавать тоже не стала. Просто оставила Дженни свой постограф и исчезла, сбежав прямо перед началом лекций.

Чуть позже приборчик мигнул и выдал сообщение от незнакомого отправителя:

“Привет, это Чарли. К чему такая секретность?”

Дженни облегченно перевела дух и вознесла хвалу Богине. Больше всего она боялась, что Чарли не примет переданную через третьи руки записку с просьбой сменить постограф всерьез и напишет со своего приборчика. Или еще хуже: отправится искать Дженни, чтобы поговорить лично.

Но нет – друг все сделал правильно.

“За мной следят. В постографе стоит копирующий контур и маяк. В твоем, возможно, тоже”.

Дополнительных объяснений не потребовалось.

“Ди Форкалонен?”

“Да. Попроси кого-нибудь из друзей купить два билета на дневной поезд. Я сбегу после второй лекции. Встретимся на вокзале у памятника Луцию Освободителю. Убедись, что за тобой не следят”.

“Понял. Ну блин, шпионские страсти!”

Последнее сообщение заставило ее хихикнуть. Вспомнились детские игры и шалости, которые они с Чарли не раз затевали вместе. Для взрослых (да и других волчат) идеи проказ целиком принадлежали Чарли. И только они оба знали, что без рыжей подружки вожака половина задумок так и остались бы задумками.

Вэл появилась после первой пары. Сунула Дженни мешочек с золотом и пакет со сменной одеждой. Когда девушка попробовала было вернуть постограф, сильфа покачала головой.

– Оставь себе. Мне кажется, тебе он сейчас нужнее.

– Спасибо, – растроганно пробормотала Дженни.

Все-таки она богата! Куда богаче самодовольного ди Форкалонена. У нее есть родственники, которые ждут и любят. И есть настоящие, верные друзья. Это ли не самое большое сокровище?

Она порывисто обняла подругу.

– Люблю тебя, Вэл!

– Береги себя, Джен! – сильфа шмыгнула носом. – И только посмей попасть в беду! Ты так меня заинтриговала, что теперь просто обязана вернуться, чтобы рассказать мне все.

– Я вернусь.

Переоделась она в туалете. Сняла все, даже туфли – на любой вещи мог стоять маяк. Переодевшись в простенькое хлопковое белье и скучное грязно-серое платье с воротничком под горло, Дженни почувствовала себя свободнее. Купленные Раумом вещи словно привязывали ее к демону незримыми нитями.

Сумку от Роберто ла Костена тоже пришлось оставить в туалете – на ней мог быть маяк. Из всех вещей Дженни прихватила с собой только мешочек с золотом и постограф Вэл.

Она покинула академию под звук гонга, призывающего ко второй паре. Незаметно выскользнула через пожарный выход и понеслась через парк к неприметной калитке, за которой уже ждало заранее вызванное такси.

Путешествие на поезде получилось очень милым. Кроме них с Чарли в купе была только словоохотливая пожилая леди, направлявшаяся погостить к дочери. Мысленно Дженни не раз поблагодарила Богиню за такое соседство – в присутствии посторонней женщины Чарли не рисковал задавать неудобные вопросы, поэтому они всю дорогу молчали или болтали о всякой ерунде. Совсем как раньше. Если бы не ожидание пакостей от демона, Дженни получила бы от путешествия настоящее удовольствие.

Особенно страшно было отсчитывать минуты до отправления поезда. Она до последнего опасалась, что Раум ворвется на вокзал и вытащит ее из вагона. Обошлось.

Не поджидал демон и на конечной станции. Они беспрепятственно сошли с поезда и арендовали машину – развалюху “Баньши”, почти ровесницу Дженни. Несмотря на поздний час, задерживаться в городе не стали – девушка слишком нервничала, опасаясь погони. Что-то подсказывало, что Раум не отпустит ее так просто.

В сумерках вечерняя трасса походила на черную ковровую дорожку, расстеленную среди холмистых предгорий.

– Что у тебя с ди Форкалоненом? – ревниво спросил Чарли, как только они выехали из города.

Дженни вздохнула. Начинается. Вот кто бы сомневался, что Чарли не оставит так просто эту тему.

– Контракт, – ответила она, не вдаваясь в подробности. – Он очень помог мне, когда ты… когда я стала изгоем.

Чарли побледнел и отвел глаза.

– Почему? – выдавил он. – Почему ты не дождалась? Я же обещал, что поговорю с отцом! Я сразу уехал, на следующий день! Чтоб меня шакалы сожрали, Дженни! – взорвался он, переходя на крик. – Неужели нельзя было чуть-чуть подождать?!

– Я не хочу говорить об этом.

Но оборотня уже несло.

– Что, быть подстилкой демона лучше, чем моей женой? Да, Дженни?! Ты ради этого отказалась от брака и стала изгоем?! Я потерял право называться наследником ради того, чтобы ты ублажала ди Форкалонена?!

Он стиснул руль и машина рискованно вильнула.

– Заткнись и следи за дорогой! – прорычала Дженни. Ей снова невыносимо захотелось огреть друга детства чем-нибудь потяжелее. – Еще слово, Чарльз Маккензи, и я откажусь от твоей помощи.

Она не шутила. Злости, которую испытывала Дженни, вполне хватило бы, чтобы выйти из машины прямо сейчас – посреди безлюдной трассы и попробовать добраться к шаману самостоятельно.

Чарли это понял. Не зря они общались столько лет. Оборотень медленно выдохнул сквозь зубы и снизил скорость. И правильно: старушка-“Баньши” визжала и стонала, угрожая вот-вот рассыпаться.

– Почему, Дженни? – с тихой горечью спросил он. – Почему он?

– У меня не было выхода, – угрюмо ответила девушка. – И я действительно не хочу обсуждать это.

Он замолчал, но былой легкости, иллюзии, что все как раньше, уже не осталось. Недосказанность повисла темным облаком. Укоризненное молчание оборотня ужасно раздражало. Дженни не обязана оправдываться перед Чарли и неважно, что он там себе надумал!

И все же от того, что друг поверил, будто она просто нашла покровителя, который согласился оплачивать ее счета в обмен на секс, на душе было горько. Когда Вэл задавала вопросы, что у них с Раумом, Дженни тоже не вдавалась в детали, но подруга не стала думать о ней хуже или говорить гадости в лицо.