В голове толпилось столько разных мыслей, вопросов и слов, что я не могла выбрать, с чего начать, и только бессмысленно хватала ртом воздух. Это заставило Маркуса снова улыбнуться.

– Заваришь нам чай? – спросил он с едва заметной насмешкой в голосе. – А я тебе расскажу короткую версию для начала.

Я кивнула, чувствуя благодарность за то, что он сориентировал меня, дав задание. Такая простая и понятная вещь, как приготовление чая, помогла мне успокоиться и снова почувствовать связь с реальностью.

Хотя сидящий на моей кухне лохматый и небрежный Маркус Фрост едва ли мог считаться нормальной частью реальности. Но тем легче я воспринимала его не менее фантастический рассказ.

– Проект начался еще два с лишним года назад. Я узнал о нем примерно за месяц до того, как в меня стреляли. К тому моменту Рантор создала первую химеру, но она… через какое-то время оказалась неуправляема.

– И что с ней стало? – опасливо поинтересовалась я, ставя на стол две чашки – для него и для себя.

– А что обычно происходит с неудачным результатом эксперимента? – не глядя на меня ответил Маркус, беря в руки заварочный чайник и разливая по чашкам чай. – Ее утилизировали.

– Это тоже была… я? – слова застревали в горле, но я заставила себя задать этот вопрос.

Маркус покачал головой.

– Нет, Лина – версия 2.0, так сказать. Вариант улучшенный и дополненный. Для первой версии Рантор брала другого человека, но та личность не оправдала ее ожиданий. Видимо. И она выбрала тебя.

– Но почему именно меня?

Маркус пожал плечами, машинально почесывая заросший подбородок.

– Честно говоря, не знаю. Возможно, она питала к тебе какую-то симпатию или, наоборот, антипатию. Или твои личностные характеристики оказались наиболее подходящими. Возможно, определяющей стала комбинация факторов. Или это лишь стечение обстоятельств, и на твоем месте могла оказаться любая. Насколько я понимаю, теперь мы уже не узнаем?

Он посмотрел на меня вопросительно, и я почему-то отвела взгляд, как будто чего-то устыдившись. Но ведь не я убила Рантор, а мой двойник!

– Она меняется, – тихо заметил Маркус. – Лина. В ней становится все меньше тебя и все больше этой твари – хамелеона. Происходит то, что случилось с версией 1.0. Только на полтора года позже. Интеллект, который ей достался от тебя, уступает инстинктам хищника.

– Значит, со временем она станет обычным монстром?

– Если мы это не остановим.

Я едва на обожглась чаем.

– Каким образом?

– Рантор нашла магический способ подавить растущее доминирование хамелеона. Для проведения ритуала ей уже не хватало только крови, требовался оригинальный организм. Ты. Но она понимала, что похищать тебя – опасно и накладно. Поэтому собиралась перейти к новой версии. Версии 3.0. Подозреваю, что Лина все поняла. И именно это спровоцировало убийство. Рантор не учла, что Лину так просто утилизировать не получится. Возможно, вторжение Корпуса позволило Лине убить создательницу до того, как та уничтожит ее. Там ведь наверняка поднялась суматоха.

Я поставила чашку на стол и закрыла лицо руками. Голова шла кругом от информации. Мозг разрывало от потрясений, входных данных и возникающих вопросов. Эмоции тоже бушевали, и я не знала, чего хочу больше: разреветься или истерично рассмеяться.

– Откуда ты все знаешь? Где был все это время? Как вообще выжил? И почему не дал о себе знать? Мы же… – мой голос сорвался, заставив на мгновение замолчать. Но только на мгновение. – Мы похоронили тебя, Маркус. Я похоронила тебя. Ты можешь себе представить, как мне было больно? Как больно было Берту? Всем нам!

Лицо Маркуса помрачнело. Он надолго замолчал, о чем-то задумавшись, потом тяжело сглотнул и внезапно протянул руку, снова сжал мою. Раньше он редко позволял себе прикасаться ко мне.

– Я все понимаю, Нелл, но поверь, мне было хуже. Потому что вы потеряли только меня, а я потерял всех вас. Последние годы наша команда была моей семьей. Но я подставился сам, едва не погиб. Я не мог подставить еще и вас. Не хотел никем рисковать. Мне помогал один человек. Точнее, маг. Он вытащил меня, спас мне жизнь. Спрятал. Помог снова встать на ноги. Но даже он предпочел пойти своим путем, когда я решил продолжить расследование. А мне необходимо выяснить, кто стоит за проектом «Ангел». Не только потому, что существа, подобные Ангелине, угрожают безопасности Дарконской Федерации. А потому что эти эксперименты бесчеловечны. Их нужно прекратить.

С этим я определенно была согласна, но что-то все равно смущало.

– Тебе удалось что-то узнать о заказчиках эксперимента? Кто его финансировал?

Маркус покачал головой, сокрушенно вздохнув и откинувшись на спинку стула.

– Увы. Следы теряются в недрах Корпуса Либертад. Вероятнее всего, в нем остался тот, кто работал с Рантор до ее увольнения и продолжил сотрудничать после. И именно этот человек… или маг связывал ее с заказчиком.

– Тогда почему ты пришел сейчас?

Вопрос занозой сидел в голове. Желание Маркуса оградить нас от опасности было понятным и естественным, оно абсолютно вписывалось в его характер. Если у него имелся напарник из магов – возможно, помогал кто-то из магического департамента Корпуса – то его действительно могли за тридцать секунд перенести порталом в другое место. Туда, где ему оказали помощь. Я даже понимала, почему после покушения маг самоустранился, зная, что Маркус никогда его не выдаст, никому не назовет имя.

Но было совершенно непонятно, почему Маркус, так ничего и не найдя, вдруг появился в моем доме. Из всех нас – именно у меня, а не у того же Антуана, если он хотел предупредить об опасности. Это не вписывалось в схему.

– Потому что хочу помочь Лине.

Ответ прозвучал, как и должен был: просто и прямо. Маркус никогда не юлил. Я лишь вопросительно приподняла брови, предлагая продолжить.

– Ее можно спасти. Если провести ритуал. Она останется человеком. Настолько, насколько возможно. Не потребуется… «утилизация». Ее не придется уничтожать. Но времени мало. Необходимо сделать это до того, как человеческая половина будет подавлена хамелеоном. Тогда действительно останется только монстр.

– Ты так беспокоишься о ней…

Я недовольно поморщилась, услышав в собственном тоне слишком явную, неприкрытую ревность. Маркус только тепло улыбнулся.

– Честно говоря, я всегда был привязан к ее прототипу. Она ведь в какой-то степени ты. У нее твои воспоминания до того дня, как у тебя взяли донорскую кровь два года назад. Попробуй представить себя на ее месте. Ее два года держали взаперти, изучали, относились как к вещи, а она помнит, как была тобой. Помнит, как была человеком, как была свободной. У нее твои мысли и твои мечты. Твои чувства. Я вижу в ней тебя. Поэтому хочу помочь. Разве ты этого не хочешь?

Когда он задал вопрос, мир неожиданно обрел прежние очертания, все встало на свои места. Раздирающая голову боль унялась, а по груди разлилось приятное тепло.

– Да, – призналась я в том, чего стыдилась уже несколько часов. – Я хочу ей помочь.

Маркус, конечно, остался на ночь. Лишь деликатно уточнил, не создаст ли это проблем. Я заверила, что не создаст. И либо у меня на почве сумасшедшей радости разыгралось воображение, либо он действительно выдохнул с облегчением.

В другой ситуации я, наверное, не смогла бы сомкнуть глаз всю ночь, думая о том, что он спит за стенкой, на диване в гостиной. Но в ту ночь была слишком измотана, а потому провалилась в сон без сновидений, едва моя голова коснулась подушки.

Судя по тому, как с утра болели шея и плечо, за ночь я ни разу не изменила позу. А заодно не услышала будильник, потому что проснулась от солнечных лучей, бьющих мне в глаза. Накануне я совершенно забыла зашторить окно.

Кое-что еще заставило меня мгновенно проснуться: звуки и запахи. Приглушенно работал телевизор на кухне, шуршала в ванной стиральная машина, на кухне кто-то гремел посудой. По квартире плыл аромат жареного теста с примесью ванили и корицы. Все это было настолько ненормально, что я резко приподнялась на кровати, вскочила, на ходу натягивая поверх майки на тонких бретельках плотную клетчатую рубашку.