Он представляет, как оставит на теле мужа десятки своих отметок, чтобы подтвердить, что он принадлежит ему. После пяти лет отношений и двух лет брака все эти собственнические замашки должны были бы уже пройти, но этого так и не произошло. Но Магнус не возражает.

Алек двигает рукой по члену практически на сухую. Почти больно, но ему плевать, потому что от вздохов и стонов из динамика сносит крышу.

– Алек, я сейчас… Александр, – имя вылетает криком. Раскатистое «р» и тянущиеся гласные, а затем тяжелое дыхание.

Лайтвуд чертыхается. Он хочет в и д е т ь, как кончает его муж.

– Александр, – кажется, Магнус сорвал голос, потому что звучит сейчас очень тихо, но это вызывает еще большую дрожь по телу. – Мой горячий мальчик. Я люблю тебя.

Ох, Бейн прекрасно знает, как на Алека влияют нежные слова. Как он покрывается мурашками от трепещущего «Александр» и выгибается от «Я люблю тебя».

– Я хотел бы взять тебя в рот прямо сейчас.

Это признание, как последняя капля.

Тело содрогается в предоргазменных судорогах и буквально резонирует от переполняющей дрожи. Пальцы на ногах поджимаются.

Алек выплескивается себе на руку белесой спермой, краем сознания подмечая, что несколько капель упали на пол.

Он гортанно стонет, когда из гостиной доносится Имперский марш.

– Боже, – Лайтвуд все еще прижимает ладонь к члену, старается успокоиться после вспышки наслаждения, но его грудь содрогается от смеха.

Это получилось действительно эпично.

– Сладкий? – разморенно спрашивает Магнус. – Все хорошо?

– Да, просто Стайлз смотрит…

– О, не объясняй.

Алек смеется и уже хочет взять салфетку, вытереть себя, да и вообще привести тут все в порядок, как со стороны двери раздается топот ног по паркету. Лайтвуд не успевает среагировать, когда в дверном проеме оказывается Стилински.

– Хей, чувак, ну ты тут застрял что ли? Там фильм почти… – он замирает с распахнутым ртом, а потом резко отворачивается и хватается рукой за косяк двери.

Алек стремительно краснеет.

– Не говори мне, что вы тут… О Боже! – Стиайлз тоже краснеет. Кончики ушей становятся пунцовыми. Кажется, что даже его спина смущается и в то же время недовольно смотрит на Алека.

– Но у тебя же…фильм, – Алек и сам понимает, что его оправдания похожи на лепет младенца.

– Чувак, я не должен был этого видеть! Мои глаза! – Стайлз поднимает руку и ведет ею по волосам. – Ты не слышал о таком приспособлении, как дверь, да? Боже. Как дети. Секс по телефону!

На этих словах он все же оставляет Алека одного, но продолжает бурчать себе под нос все то время, пока возвращается в гостиную.

Через несколько секунд оттуда доносится громкое:

– И чтобы вымыл все с хлоркой, ясно тебе?

Лайтвуд обреченно стонет. В телефонной трубке раздаются смешки. Но стоит отдать Магнусу должное, он хотя бы пытается их заглушить.

– Магс, я… Перезвоню, – Алек сбрасывает вызов и наконец берет салфетки.

***

– Стайлз? – Дерек отвечает после второго гудка.

От хриплого голоса по позвоночнику бегут мурашки, и Стилински стонет в трубку, погружая в себя палец.

– Пожалуйста, Дерек, говори.

========== Часть 21. Малек. ==========

Алек Лайтвуд мысленно ставит себе памятник и читает оды своему терпению.

Снова.

С тех пор, как в его жизнь врывается Магнус Бейн, это становится ежедневным ритуалом.

Жизнь Алека в старшей школе подозрительно похожа на идеальную. Председатель школьного совета, которого хотят все девушки и парни. Сестра в группе поддержки, брат – капитан команды по лакроссу. У них есть свой стол в столовой, свой подоконник на втором этаже и даже своя ступенька перед входом в здание.

Клише клишированием подгоняет.

Но он от всего этого устал. Джейс крутит пальцем у виска и продолжает наслаждаться вниманием всех девчонок, чей возраст больше тринадцати (Джейс, наши родители юристы, ты же помнишь, что это статья?). Изабель улыбается и заявляет, что раз это выпускной класс, стоит наслаждаться каждым моментом.

Лайтвуд скрипит зубами и мечтает о том, чтобы кто-нибудь разорвал круг идеальности, от которой сводит челюсть.

Но как там говорится? Бойтесь исполнения своих желаний?

Когда в середине первого семестра к ним в кабинет заходит директриса мадам Жюстин (Я француженка! Поэтому ко мне нужно обращаться не миссис, а мадам!) и объявляет, что к ним переводится новый ученик, Лайтвуд скептично приподнимает брови. Кто переходит в новую школу в выпускном классе?

Директриса приводит новенького на следующий день.

И сразу становится ясно – вот оно. То, чего он по глупости желал. То, из-за чего идеальная, выверенная жизнь пойдет к чертям.

Магнус Бейн.

Это имя отпечатывается в подсознании в тот самый момент, когда Алек слышит его. Потому что взгляд не хочет перемещаться ни на что другое, а все сознание опутывается паутиной из мыслей о ярком пятне одежды и лице с миндалевидными глазами и белозубой улыбкой.

Магнус – самое неожиданное, что происходит в школе за последние лет десять. Он буквально взрывает обычную жизнь. Постоянные веселые вечеринки, громкий смех на переменах, игнорирование школьного дресс-кода: все это Магнус. Изабель он нравится.

Изабель буквально притаскивает его за руку к ним на столик во время ленча.

Возможно, карие глаза скользят по Алеку совсем без интереса.

Это провал, да? Когда-нибудь это должно было произойти – кто-то должен был не сойти с ума от Лайтвуда. Но почему им стал именно тот человек, который заинтересовал его самого?

Заинтересовал, наверное, впервые.

А после этого начинается любимая часть Алека. Забег на короткую дистанцию. Конкурс. Вызов. Каждый день, как испытание выдержки.

Да он уже статью может писать на тему “1000 и 1 способ прожить сутки и не прижать к стене Магнуса Бейна”.

Алек держится.

Алек держится, когда Магнус на уроке с интересом слушает учителя и неосознанно ведёт кончиком ручки по приоткрытым губам. Правда, сам Лайтвуд не помнит ничего из пройденного материала.

Алек держится, когда после уроков физкультуры Магнус снимает майку и оголяет бронзовую кожу, блестящую от пота. Алек держится даже тогда, когда Бейн идет в душ.

Сжимает кулаки и не идёт за ним. Ждёт.

Им же не нужно изнасилование в центре школы.

Алек держится, когда приходит за сестрой на очередную вечеринку, и Магнус буквально падает ему в руки с совершенно пьяной улыбкой на губах. Дыхание щекочет шею, внутренности скручиваются в тугую спираль, но Алек держится. Берет сестру за руку и уводит ее за собой.

Иногда создаётся ощущение, что Бейн испытывает его терпение.

В следующий же момент становится понятно, что все это он делает ненарочно. Просто потому что он такой.

Месяцы выдержки отправляются коту под хвост всего за одно мгновение.

Алек идет на поле после победного броска Джейса и поздравляет брата. На него обрушивается волна ярких эмоций, все толкают друг друга, и Лайтвуд сначала даже не обращает внимания, когда кто-то проносится мимо, чуть не сбив его с ног. А потом замирает, когда видит знакомую макушку с темным ежиком волос. Магнус не замечает ничего вокруг, когда несется на середину поля и запрыгивает на со-капитана команды – Рафаэля Сантьяго.

Наверное, даже если бы прямо в центре поля развёрзся Везувий, удивление было бы и вполовину не таким сильным.

Какого хрена вообще?

Магнус смеётся так громко, что в груди Алека вибрирует. Алека, стоящего за несколько метров от него. Это совершенно ненормально явление.

А ещё он ничего не может с собой поделать и с м о т р и т.

Как губы Магнуса прижимаются к бьющейся жилке на шее Рафаэля, как он обхватывает руками шею и почти повисает на нем.

На памяти Алека Бейн ни с кем себя так не вел.

Внезапно в голове возникает одна отвратительная мысль – Рафаэль был более решительным и заполучил Магнуса, в то время, пока Алек боролся с собой.

Да не пошло бы оно все?