Лайтвуд натягивает на губы улыбку, снова поздравляет Джейса, а потом быстрым шагом уходит с поля. Он не может там находиться.

Тишина школьного коридора просто поражает. Все ученики на поле радуются победе и, наверное, даже девяностолетний уборщик Эдди вышел поздравить игроков.

Алек решает просто этим воспользоваться. Облокачивается на стену и прикрывает глаза.

Как это могло случиться?

В последнее время все чаще мелькала мысль, что Магнус просто не интересуется парнями. Он был милым со всеми, но никаких близких отношений, и вдруг такое…

– Александр?

Пожалуйста, пусть это будут глюки. Слуховые галлюцинации. Пожалуйста. Свихнуться предпочтительнее, чем видеть сейчас Магнуса.

Но стоит только открыть глаза, как становится понятно, что он не свихнулся.

Жаль.

– Магнус? Ты почему не на поле?

– А ты почему?

Алек молчит. Потому что Магнус, стоящий так близко – это очень изощрённый вид пытки.

Перед глазами мелькают образы синего колпачка, скользящего по приоткрытым губам. Образы напряжённых мышц пресса и полотенца на бедрах. Образы тихого шёпота куда-то в район ключиц на той вечеринке.

Громкого смеха Магнуса и счастливого Рафаэля.

И вновь.

Пошло оно все куда подальше.

Алек не ищет себе оправданий, когда хватает Магнуса за плечи и тянет на себя. Резко, быстро, не давая опомниться. Просто наклоняется и целует. И это как водопад и буря искр в одном флаконе. Как будто он стоит на гейзере. Как будто…

Это Магнус. Алек даже не думал, что будет иначе.

Хотя, он предполагал, что кое-что все же будет другим.

Но руки, которые должны были отталкивать, обхватывают плечи и притягивают ближе. А язык почему-то дотрагивается до нижней губы.

И становится все совершенно неважным: Рафаэль, школа или даже мир. Какая разница, если к груди прижимается Магнус Бейн?

Его губы такие вкусные.

Его тело такое податливое.

Его руки такие обжигающие.

Его стояк такой….

Стоп, что?

Алек отрывается от Магнуса и тяжело дышит. Наверное, в глазах отражается вопрос, потому что тот хитро улыбается:

– Ревнуешь? Серьезно, Лайтвуд? Если бы я знал, что Рафаэль подтолкнет тебя к активным действиям, я бы давно начал обниматься с ним на каждом углу.

– Но ты… Магс…

– Помолчи и поцелуй меня снова.

========== Часть 22. Малек. ==========

Тонкая девичья ладонь ложится на ручку двери.

Изабель дрожит. Когда дело касается семьи, становится совершенно неважно, что ты смелая и сильная сумеречная охотница.

Взгляд скользит по железной двери, и Изабель делает несколько глубоких вдохов, прежде чем дернуть ручку на себя и войти.

Она почти наяву слышит музыку.

***

Изабель, Алек, Джейс и Клэри переглядываются между собой. Музыка такая громкая, что слышится даже за квартал до дома. Мимо проходят две девушки-фейри в платьях короче, чем Иззи может себе вообразить.

Надо бы взять визитку их дизайнера.

– Пойдем? – Клэри не терпится попасть на вечеринку к Верховному магу Бруклина и разузнать хотя бы что-нибудь о своей матери.

– Пойдем, – кивает Иззи.

Алек и Джейс обреченно вздыхают и следуют за ними.

Дверь им открывает маг с удивительными кошачьими глазами.

***

Первый лестничный пролет. Так тихо, что слышен даже ветер, гуляющий на улице.

Дом мертв. Его жизнь оборвалась год назад.

***

– Алек? – Изабель удивленно смотрит на брата, мнущегося рядом с перилами. – Ты что тут делаешь?

Лайтвуд опускает глаза в пол, словно его поймали на месте преступления. Его щеки покрываются пятнами лихорадочного румянца.

Иззи прищуривается и пристально оглядывает Алека с головы до ног. Так пристально, что замечает пыль на брюках, которая могла остаться, только если бы тот сидел в подъезде прямо на полу.

– Я… Эм, тебя тоже отправили к Магнусу, чтобы попросить его о помощи, да? – лепечет и прячет взгляд.

Изабель кивает.

Да, она т о ж е пришла по поручению института, которое получила только что и о котором Алек никак не мог знать.

И да, наверняка она тоже будет так сильно нервничать, что посидит перед дверью мага прежде, чем войти.

***

Второй лестничный пролет. На пыльном полу остаются четкие следы.

Изабель ежится от пустоты, витающей в воздухе.

***

На руках у Саймона три коробки с пиццей, на локте висит пакет с китайской едой, и он без умолку болтает. Иззи улыбается. При взгляде на ее парня в груди щемит сердце.

– Как думаешь, Алек и Магнус обрадуются нашему приходу? Это же их первая важная дата, месяц открытых отношений, я не понимаю, как они сами не додумались пригласить нас.

Он такой восторженный, что Изабель не решается сказать, что она сама подумала бы, если бы кто-нибудь заявился на их годовщину с пиццей и с желанием посмотреть фильм.

Впрочем, этого не требуется. Потому что стоит им преодолеть два лестничных пролета, как она буквально врезается в замершего Льюиса.

– Саймон, что ты..? – начинает она, но вдруг слышит э т о.

Ей даже не надо выглядывать из-за плеча своего парня, чтобы убедиться, что она все правильно поняла, но любопытство берет верх.

Магнус Бейн прижимает Алека Лайтвуда к стене и страстно целует. Одна его рука ласкает светлую кожу под футболкой, а другая сжимает правую ягодицу сквозь ткань брюк.

Алек стонет.

Они даже не замечают, как пунцовый Саймон разворачивается и быстро сбегает по ступенькам на свежий воздух.

– Неужели не могли до лофта дойти?

***

Третий лестничный пролет. Воспоминания вокруг, как рой пчел. Разозленные насекомые кусаются и оставляют волдыри на коже.

Изабель знает, что это лишь ее разыгравшееся воображение.

Она почему-то все равно их чувствует.

***

– Ты мой сильный нефилим, – Магнус улыбается и смотрит на Алека с такой любовью в глазах, что даже Иззи становится неловко. Кажется, что она стала свидетелем чего-то очень личного и интимного.

Алек смущенно улыбается и выглядывает из-за огромного пакета с продуктами, который прижимает к себе.

Бейн уверяет его, что если уж тот против воровства еды, то будет куда проще хотя бы открыть портал, чтобы доставить продукты, чем нести их самому, но Лайтвуд не соглашается. Это же семейный вечер. Первый, на который придет Мариза. Он все должен сделать сам.

Изабель придерживает дверь, пока Алек заносит пакет в лофт.

Ее брат еще никогда не был таким счастливым.

***

Дверь лофта нараспашку.

***

Дверь лофта нараспашку. Вокруг слишком много крови. Этот металлический запах забивает ноздри и не дает сосредоточиться на битве.

Где-то слева кричит Клэри. Изабель знает, что скоро к ней на помощь подоспеет Джейс.

Саймон и Рафаэль дерутся со своими бывшими союзниками.

Бейн пытается отбиться от мага и двух нефилимов. Метко выпущенная с другого конца комнаты стрела вонзается в грудь одному из сумеречных охотников, и тот падает замертво. Магнус успевает благодарно кивнуть, но Изабель не уверена, что Алек, поглощенный схваткой с вампирами, видит это.

Казалось бы, как быстро все может измениться. Как быстро Камилла может принять решение отомстить. Как быстро может переманить обратно к себе клан Рафаэля. Как быстро может настроить против Бейна парочку магов и нескольких сумеречных охотников.

Казалось бы, если знать о готовящемся нападении, можно успеть подготовиться. Но они не успевают.

Хлыст Изабель мелькает в воздухе и разрезает кожу врагов, оставляя кровавые борозды. Вампиры шипят, но все равно лезут напролом. Или просто отвлекают от главного?

Сильная боль пронзает затылок, а потом приходит темнота. И как бы Изабель не старалась, сознание покидает ее.

Когда Лайтвуд открывает глаза, все уже кончено. Она лежит на узком диване Магнуса, Джейс и Клэри стоят рядом, Саймон сидит на коленях и держит в ладонях ее руку. Но почему-то никто не смотрит на нее.

И стоит со стоном оторвать голову от подушки, как она понимает, почему. Среди десятков убитых она видит одного слишком знакомого. Черные волосы ежиком и открытые, навсегда застывшие кошачьи глаза.