Она залпом допила кофе, смяла стаканчик и встала из-за стола:
– Сколько ты уже сохнешь по нему? Лет десять, с той самой поездки в летний лагерь. Тебе было двенадцать, – Иззи откинула за спину волосы каким-то нервным жестом. – Разберись с этим, если не хочешь провести так же и следующие десять лет.
Подхватив сумку, она развернулась на каблуках и направилась к выходу из кафетерия. У Лайтвуда терпения хватило только на то, чтобы пару секунд посмотреть сестре вслед, а затем снова повернуться к столику Бейна.
Он смеялся. Рагнор рассказывал что-то, размахивая руками, и Он громко и искренне смеялся, запрокинув голову вверх. Алек подумал, что история Фелла действительно очень забавная. Даже Рафаэль, уткнувшийся в книгу, прятал улыбку, а его довольно тяжело вывести на эмоции. Не то чтобы Лайтвуд интересовался, но этим фактом с ним поделился Саймон, который сейчас сидел рядом со своим парнем, привалившись спиной к его плечу, и тоже посмеивался над рассказом Рагнора.
Магнус был солнцем. Стоило ему появиться, и день Алека из разряда обычных переходил в категорию «я хочу, чтобы каждый день был таким», и дела становилось выполнять легче, и даже противный Джим с соседней парты не бесил так сильно, как обычно.
Магнус был солнцем.
Без него невозможно представить жизнь, но если окажешься слишком близко – погибнешь.
А Лайтвуду было все равно. Он готов был читать оды хитрой полуулыбке и прищуренному взгляду. Готов был молиться на черную подводку, выделяющую глаза, и поистине волшебный гардероб. Особенно на слишком узкие брюки, облепляющие стройные ноги, как вторая кожа.
Магнус, словно почувствовав его взгляд, обернулся, широко улыбнулся Алеку и помахал рукой, подзывая друга к их столику. Когда Лайтвуд кивнул на учебник, что держал в руках, показывая, что занят, тот лишь закатил глаза.
Бейн никогда не заморачивался и жил так, как хотел. Делал все, что придет в голову, начиная с прогулов самых важных пар и заканчивая плевком на голову декана с самого последнего этажа их корпуса. А самое главное – ему все сходило с рук. И Алек на правах лучшего друга всегда был где-то поблизости, но ему с рук не сходило ничего, и приходилось отдуваться, кажется, за них обоих.
Магнус знал, что Алек чувствует к нему. Алек знал, что Магнус никогда не посмотрит на него так, как ему хотелось бы.
Но несмотря ни на что, он не мог отказать. Глубоко вздохнул, убрал учебник в рюкзак и, выкинув по пути остатки остывшего и непригодного к употреблению напитка, пошел к столику друга. Он с каждый шагом все больше ощущал, как какое-то странное чувство охватывает его сердце, заставляя биться быстрее, и нежная улыбка трогает губы.
Впрочем, он уже привык.
Магнус Бейн – наркотик, и Алек Лайтвуд невъебически на него подсел.
***
– Будешь? – Бейн протянул зажатую между двумя пальцами самокрутку.
– Во мне и так слишком много всякой дряни, если я добавлю еще и косячок, то ты рискуешь лишиться друга, – хмыкнул Алек.
Его голова нещадно кружилась, мир перед глазами никак не хотел складываться в единую картину, краски расплывались, и он не мог понять – хорошо ему от этого или плохо. Стандартный сценарий на вечеринках Магнуса.
Нет, для Алека друг был идеален во всем, но в закатывании вечеринок ему просто не было равных. Море алкоголя, лучшая музыка и компания «избранных», в число которых мечтали попасть все. И лишь одно правило – веселиться можно всю ночь, но к рассвету лофт должен стать свободным.
Первые лучи солнца проникли в щель между неплотно задернутыми шторами, бросая свет на последствия вечеринки и на двух парней, расслабленно полулежавших на диване.
– Придется постараться, чтобы привести твою квартиру в норму, – присвистнул Лайтвуд, кивая на горы пустых бутылок, окурков и парочку разбитых ваз.
– Вызову уборщиков с утра, – Бейна, казалось, вообще не волновал беспорядок. Он сделал очередную затяжку и прикрыл глаза, выдыхая белый, резко пахнущий дым. Алек украдкой втянул воздух, позволяя ядовитым клубам проникнуть в легкие.
– У нас с утра лекции у миссис Холланд, не успеешь.
Магнус помолчал пару секунд. Затянулся в последний раз, отложил самокрутку на столик и провел рукой по залаченным волосам.
– А я ушел из института, – он, как ни в чем не бывало, дернул плечом и уставился в стену.
Алек мотнул головой, отгоняя липкий туман, чтобы информации могла просочиться в мозг, и резко сел, не обращая внимания на приступ тошноты.
– Не шути так, Магс.
– А я не шучу, – фыркнул Бейн, тоже садясь и подгибая под себя ногу. – Я решил, что это не то, чем я хочу заниматься.
– Да ты же души не чаял в театральном искусстве! – Алек взмахнул руками, все еще не до конца понимая, сказал ли Магнус правду или подшутил над ним. – Ты бредил им с самого нашего знакомства, и не говори, что так просто решил все бросить.
Бейн потянулся, расслабляя мышцы, и откинулся на спинку дивана.
– Ну, ошибся, бывает. К тому же миссис Холланд мне никогда не нравилась, – он скривил губы в усмешке.
За окном завыла сирена, через пару минут раздались недовольные крики разбуженных соседей Магнуса, которые и уснули-то буквально час назад. В лофте внезапно стало очень душно.
– И чем ты будешь заниматься?
– Не знаю. Поеду путешествовать.
– Уезжаешь? – голос Алека дрогнул, но он взял себя в руки, сжав кулаки. – Надолго?
– Не думал над этим. Может быть полгода, год…
– И ты говоришь только сейчас? – Лайтвуд повысил голос, во все глаза смотря на друга, сдерживая себя, чтобы не перейти на крик. Или чтобы не ударить Магнуса.
– Ну да. Ждал удачного момента, – Бейн пожал плечами, и эта его расслабленность стала последней каплей.
Алек вскочил с дивана, неловким жестом смахнув со стола бутылку с недопитым пивом. Полупрозрачная пузырящаяся жидкость выплеснулась на идеально-белый даже после веселенькой ночки ковер, но Лайтвуд не заметил этого. Он сорвался к двери, буркнув что-то о том, что забыл выключить чайник в квартире.
И наплевать, что Бейн знал, что чайник у него электрический, и что Алек пользуется им только тогда, когда приходят гости. Важно было оказаться на улице, вдохнуть свежий воздух и не видеть Магнуса.
Он почти дошел до двери, когда сильные руки остановили его, развернули и толкнули спиной к стене. Чужие губы обрушились на его собственные, терзая в отчаянном, жарком поцелуе, захватывая в плен и не давая выбраться. Алек всхлипнул и приоткрыл рот, впуская язык Магнуса, который провел сначала по нижней губе, затем по верхней, и только потом проник туда, куда ему дали доступ.
Как же давно Алек хотел этого.
И он всегда знал, что целоваться с Магнусом будет лучше, чем в самых смелых мечтах, ведь его друг идеален во всем.
Идеален.
Крошечная часть мозга, отвечающая за адекватность, вопила где-то на периферии сознания, и Лайтвуд послушался. Поднял руки и выставил их перед собой, толкнув Бейна в грудь и заставив оторваться от себя, и чуть не заскулил от вида помутненного страстью взгляда.
– Что… Что ты делаешь? – хрипло выдохнул он, замявшись лишь на мгновение.
– Брось, Алек, – почти в самые губы прошептал Магнус. – Ты же мечтал об этом.
И снова прижался к губам Алека в страстном поцелуе, сминая губы, заставляя выпасть из реальности на пару секунд. Лайтвуд застонал, совершенно не контролируя себя, и потерся пахом о бедро Магнуса, пока его руки вцепились в ткань дизайнерской рубашки.
Он очнулся в тот момент, когда чужие пальцы добрались до ремня на его джинсах.
Алек вздрогнул и оторвался от мягких, терпко пахнущих алкоголем губ, но Магнус, казалось, не заметил этого, лишь начал покрывать поцелуями шею, втягивая в себя нежную кожу, зажимая зубами и слегка посасывая.
Алеку захотелось завопить и откинуть друга от себя. Что нашло на Магнуса? Почему Лайтвуд позволил?
Собрав всю волю в кулак, он схватил Бейна за плечи и оттолкнул его. Друг тяжело дышал и непонимающе моргал глазами, словно спрашивал, почему ему не дали продолжить.
