Когда он подошёл к двери и нажал комбинацию, Таисия безвольно прижалась к стене. Значит, без его ведома, она из дома не сможет выйти, и тут же ехидный внутренний голос ей напомнил, что куда она пойдет – ни связи, ни транспорта, ни единой души.

Прежде чем лететь в Дизоль, Таисия пробивала – поблизости больше никто не жил. Оно и понятно, край не располагал к комфортной жизни. Только Дарен выбрал его, и в глубине души Таисия догадывалась, по какой причине.

Мужчина вышел и быстро вернулся, а она как стояла у стены, так и продолжила.

Дарен бесцеремонно бросил сумку к её ногам.

– Дальше сама.

Тая кивнула.

– Спасибо.

Ей же надо было что-то сказать.

И снова недобрая ухмылка появилась на мужском лице.

– Спасибо не принимается.

Прежде чем она успела понять, что он имел в виду, как-то приготовиться, он оказался непозволительно близко. Более того, не успела она моргнуть, как оказалась впечатанной его телом в стену. Он прижался к ней, лишая возможности дышать. Распластал её между собой и каменной плитой. Его движения были порывистыми и резкими. Злыми. Причиняющими боль. Не только стена была сделана из камня, но и его тело. Такое же жесткое, холодное, безапелляционное. Не дающее ни единого шанса на свободу.

Таисия не успела ни пикнуть, ни возмутиться. Да и стала бы она – вот в чем вопрос. Холодные, обветренные мужские губы, от того чуть шероховатые, впились в её. Тая задохнулась. Ничего подобного она и не ожидала, даже предположить не могла. Это уже потом она придет к выводу, что, как только беспилотник скинул её на Дизоль, её жизнь больше не принадлежала ей, и все её планы нарушились, пошли по-другому сценарию.

Губы Дарена обожгли её. Когда-то прикасавшиеся к ней с нежностью и осторожностью, оберегая и даря наслаждение, они обрушились на неё, подавляя и подчиняя. Он не церемонился с ней. Целовал, едва ли не кусая, причиняя боль и дискомфорт. Последний был вызван даже не поцелуем, а тем, что Таисия оказалась в ловушке его тела. Его аромат, замешанный на мужском природном запахе, терпком одеколоне с привкусом мороза и снега, ворвался в сознание, заставляя её капитулировать, даже, несмотря на то, что она и не планировала сопротивляться. Она задыхалась. Распластала ладони по стене, не замечая, как короткие ноготки ломаются.

Дарен действовал агрессивно. Он властно положил руку на её бедро, с силой сжал, оставляя синяки. Второй зафиксировал её плечо. Как будто она куда-то денется.

Поцелуй длился недолго, и, когда он оборвал его, Тая почувствовала облегчение.

Как оказалось – рано.

Потому что услышала:

– И как ты собираешься рассчитываться за кров и защиту… любимая?

– Давай поговорим. Пожалуйста.

Откуда взялись силы предложить разговор – Тая не знала. Видимо, сработал инстинкт самосохранения.

– Поговорить? С тобой? – сколько яда было в его словах, что Тая едва ли не физически почувствовала, как он разъедает её кожу. – Не поздновато?

– Но ты же… ты же пустил меня…

Она по-прежнему стояла у стены, благо Дарен немного отодвинулся, сделал шаг назад, но свободу для маневрирования ей не дал, расставил руки по обе стороны от её головы.

– Пустил.

Его слова камнепадом обрушивались на её плечи. И было больно физически. Таисия не преувеличивала. От того негатива, что излучала огромная фигура Дарена, казалось, разрывались мелкие частицы внутри неё, а кровь превращалась в яд, отравляя организм.

Сейчас, находясь в тепле дома, сознание Таисии заработало в ином режиме. Оно стремилось прогнать страх, подталкивало её к продуктивному разговору. То, что она пережила, заставило её научиться бороться. Выживать. Не сдаваться. Даже, если перед этим придется пройти через ад.

То, что Дарен её не ударил, не швырнул об пол, не разорвал на ней одежду сразу же, давало призрачную, но надежду. Правда, пока непонятно, на что. Таисия заставляла себя думать, что мужчина, чью жизнь она разрушила, всё ещё обладал свойствами, за которые его уважали даже враги. Честность. Справедливость. Горечь новой волной захлестнула Таисия. Какие у неё двойные понятия, оказывается. Сама она не отличалась честностью и благородностью, справедливость, но от других требовала.

Дарен смотрел на неё, не отрываясь, не моргая. Он изучал её. Отыскивал изменения. Нормальная реакция – понять с чем и кем ему предстоит иметь дело.

Таисия кончиком языка облизнула губы, что хранили на себе вкус наказывающего поцелуя Дарена и негромко сказала:

– Я так понимаю… связи нет и не будет… я готова улететь в любой момент… В любой. Я не знала, что меня направляют… к тебе.

Она ненавидела себя за слабость. Всегда такой была – приспособленкой. Но сейчас ей казалось, что она должна что-то говорить. Что угодно, лишь бы отвлечь его от темных мыслей, что наверняка возникли в его голове.

– А я в принципе был против, чтобы ко мне кого-то отправляли.

Он ответил негромко, не рыкая, не шипя сквозь сжатые губы. Вроде бы ровно, спокойно. Но только от его спокойствия веяло могильным холодом.

Именно таким голосом он с ней говорил, когда узнал о её предательстве…

– Это объясняет твоё поведение… там… на посадочной полосе.

– И когда это ты успела стать экспертом в области моего поведения? Ах, да, запамятовал, ты, Тая, всегда отлично умела мной манипулировать.

Она несколько раз моргнула. Она и манипуляция? Вещи несовместимые для неё, или нет, и это только ей казалось?

Всевышние Боги, помогите.

Она не знала, что дальше говорить. Она понятия не имела, что дальше делать.

Ей хотелось скользнуть по стене, сесть на пол и расплакаться.

Сколько надежд она возлагала, отправляясь сюда! Таисия не была наивной и понимала, что летит к одинокому мужчине и, возможно, у него будут на неё определённые планы. Это естественно. Мужчина и молодая женщина, и вокруг никого и ничего, кроме снега. Чего греха таить, Таисия даже надеялась, что, возможно, у неё что-то с ним получится. Что-то, что даст ей надежду на новую жизнь. На возвращение себя. На то, что заглушит бесконечную, тягучую боль, основательно обосновавшуюся в сердце, и прогонит ночные кошмары.

Тая хотела чего-то нового. И готова была перешагнуть через себя. Она даже настраивалась на то, что посмотрит на хозяина Дизоля, как она его назвала, менее критично. Даст ему шанс.

А тут…

Дарен.

И пропасть разворачивается под ногами и в сердце.

– Я… прилетала на Дизоль по программе защиты свидетелей, – зачем-то начала говорить она, всеми правдами и неправдами уходя от темы их совместного прошлого. Её взгляд задержался в районе плеч Дарена и выше не поднимался.

Она успела позабыть, какой он высокий и сильный. Отчего-то в памяти вспыхнули ярким огнем свои первые ощущения от контакта с ним. Она хотела убежать, скрыться. Он казался ей огромным. В военной форме, с оружием, он вошёл в ресторан, и все окружающие померкли по сравнению с ним. Он ровным шагом направлялся к их столику, не замечая, какими взглядами его провожают окружающие. Потом она поймет, что ему реально было всё равно, какое впечатление он производил. Он видел цель и шел к ней. В тот вечер его целью был их столик. А она сидела притихшая, во рту всё пересохло, и думала лишь об одном – как она сможет ему понравиться, как сможет завлечь. Всевышний, как она сможет просто рядом находится с ним, и не сломает ли он ей кости, когда захочет обнять или поцеловать. Тая до сих пор помнила те холодные мурашки, что побежали у неё по спине, и как свело мышцы живота от дурного предчувствия.

Какая же она была глупая…

Уже через несколько дней она лично узнает, насколько ласковыми могут быть его руки.

А боль… боль придет потом. И не от него.

– Мне плевать на программы, – вот теперь появились и рычащие нотки, что и заставили её вернуться из мира воспоминаний в мир реальный. – Я не работаю больше не Комитет!

Его слова вскрывали раны без анестезии.