Его сладкая девочка права. Аннушка всегда хорошо справлялась с работой, и не водилось за ней ни вредности, ни зависти. Оступилась? Больная мама? Не смерти же она Дине желала, в самом-то деле. Половинка конфетки…

Аннушка рыдала в объятиях Оли. Соня ругалась на обеих, обещая им все кары небесные.

— Стой, где стоишь, — велел Лео Аннушке, потому что она опять попыталась упасть перед ним на колени. — Что за смс ты ждала?

— Ма… маму оперировали… — прорыдала она.

— Какого черта ты здесь, а не рядом с ней? Не могла попросить отпуск?

— Там… там сестра… с мамой… А я больше за… зарабатываю… Де… Деньги же нужны…

Ее плач перешел в икоту.

— И ты решила, если я выгоню Дину из-за собаки, то платить тебе стану больше?

— Я… я не думала… я… не… не…

— У тебя мама больная, у Дины — двое малышей, которых могут забрать в детдом. Вам бы поддерживать друг друга, а ты…

Аннушка уже не могла говорить, только рыдала и икала. Да и о чем еще разговаривать — и так все ясно.

— Соня, забирай их отсюда, — велел Лео. — Наказание Ольги — на твое усмотрение. С Анной я поговорю завтра, пусть ждет во флигеле. Вызови кого-нибудь ей на замену.

— Да, Мастер.

Соня задержалась в кабинете, дождавшись, когда девочки вышли.

— Дина просила за Анну? — тихо спросила она.

Лео кивнул и отвел взгляд.

Дина не жалела, что вмешалась и попросила Лео изменить решение. У нее было время подумать — до того, как она позорно налакалась текилы. Она сама оттолкнула Лео, но игнорирование стало не избавлением, а наказанием.

«Я не саба». Может, и нет, но как быстро она попала в зависимость! Ей не хватало внимания Лео, его присутствия, его рук, его улыбки. Она саба, потому что уже вечером готова была встать на колени и умолять Лео не уходить в клуб, не бросать ее одну. Или… или даже… Да, она предпочла бы пойти с ним, лишь бы не оставаться в одиночестве. Она почти решилась попросить… но в последний момент испугалась. А Лео не помог, не протянул руку, как он обычно это делал.

Ей на самом деле было страшно — до липкого тошнотворного ужаса. Дом огромный! И Матильда, лежащая рядом, не спасала. Она же добрая, как котенок! Дине было жаль себя: приручили и бросили. И все же за внимание Лео она готова заплатить не любую цену.

Дину никто не смог бы назвать упрямой или строптивой, наоборот. Тихая, покладистая, послушная. Вот делать глупости и ошибаться она умела — никогда в работе, и вечно в обычных бытовых делах. Да один ее приезд в Москву чего стоил! И, тем не менее, Дина не хотела подчиниться Лео полностью. Да, он опытнее, мудрее и старше. Его решения взвешенные и правильные. Но она хотела участвовать в принятии этих решений — или хотя бы в обсуждении. Отказываться от собственной воли было выше ее сил.

Случай с Аннушкой помог устроить проверку терпению Лео. Дина просила за нее искренне — лучше так, чем всю жизнь казнить себя, что из-за половинки конфеты кто-то таит злобу. Она нарушила все неписанные правила — обращалась к нему на «ты», своевольничала… И теперь, затаившись в своей комнате, ждала, что будет. Если он зол, шансов на продолжение отношений нет. Если примет ее такой…

Лео пришел, когда Дина окончательно извелась от неопределенности. Он остановился в дверях, взглянул на Дину, и она храбро посмотрела ему в глаза.

— Пойдем.

Лео протянул ей руку.

Она вложила в его ладонь свою, он крепко сжал пальцы и повел ее куда-то. Дина испытывала и страх, и любопытство. Наказания ей не избежать — Лео уже пообещал его за пьянку. Но почему не в комнате? Что он задумал?

Всего лишь кухня.

— Садись, — велел Лео.

Он придвинул ей стул, потом достал тарелку, положил на нее что-то из маленькой кастрюльки, поставил тарелку перед Диной.

— Овсянка? — удивилась она.

— Тебя рвало всю ночь, — напомнил Лео. — Другая еда пока под запретом. Еще дам чаю с сухариками.

— Ну… я могла бы и сама приготовить…

Ее смущало, что все наоборот — Мастер обслуживает сабу. Или сейчас она не саба? Как же сложно уловить этот момент перехода!

— Готовила Соня. Сейчас она занята, а мне не сложно поухаживать за тобой.

— Спасибо.

Дина взяла ложку, попробовала овсянку. Гадость! Никогда не любила эту скользкую и противную кашу. Но отказаться как-то неприлично. Спас чай — Лео заварил крепкий черный, да позволил положить туда сахар. Им Дина и запивала кашу. После еды она почувствовала себя лучше, но на душе все же было тревожно. Лео так ничего и не сказал — ни о том, что произошло в кабинете, ни об их дальнейших отношениях. Снова наказывает, на этот раз неизвестностью?

Лео подсунул ей еще одно лекарство. Накапал что-то в ложку, заставил выпить. Дина поморщилась — кисло.

— Ты точно заботливый папочка… — пошутила она.

А он вдруг поменялся в лице: сдвинул брови, поджал губы, нахмурился.

— Это нормально, заботиться о своей нижней, — ответил он сердито. — А ты — сущий ребенок, Дина. Надо же придумать! Напиться из-за страха! Неужели сложно было позвонить?

— Да, — призналась она, сразу ощутив себя глупой и никчемной. — Очень сложно. Ты же стал меня игнорировать…

— После того, что ты мне заявила? — усмехнулся он. — Я говорил, никакого принуждения не будет.

— Я ошиблась… — Дина опустила голову.

— Знаю. — Голос Лео потеплел. — Пойдем со мной, сладкая.

На этот раз он привел ее в уютную комнату на третьем этаже: книги на полках, много цветов в горшках, мягкий диван, большое окно в пол, с широким подоконником и подушками на нем.

— Сюда я не вожу гостей, — сказал он. — Это моя личная территория.

И посмотрел на Дину, словно хотел спросить, поняла ли она, что это означает.

— И мне сюда можно? — осторожно уточнила она.

Он кивнул.

— Ты же сделала свой выбор, верно?

— Да, — подтвердила она. — А ты?

— Уже давно, сладкая.

Он увлек Дину на диван, усадил, и сам опустился рядом.

— Но ты же понял, что я не буду ни рабыней, ни круглосуточной сабой? — Она тут же поджала под себя ноги и села боком, чтобы видеть Лео.

— Да. Ты это недавно продемонстрировала.

— И ты принял это?

— Как видишь.

— Ты простишь Аннушку?

— Не знаю, я еще не решил. Но ты уговорила меня подумать. Дина, давай поговорим о нас. У тебя остались еще вопросы?

— Да, и много. Расскажи мне, как понять, когда я — сладкая, а когда — Дина?

— Нет, ты — лиса! — рассмеялся Лео. — Ты запомнила, что я тебе говорил, да? И решила переиначить вопрос?

— Конечно, запомнила. У меня очень хорошая память.

— Это хорошо… Я не люблю, когда мне приходится напоминать или повторять урок. Ты и то, и другое, Дина, всегда, как и я.

— Но я не могу понять! Я же буду ошибаться… А ты — расстраиваться, что я не умею себя вести!

— Ты все прекрасно понимаешь, сладкая. Твоя интуиция тебя еще не подводила. Помнишь, я разрешил тебе выбирать самой, как ко мне обращаться?

— Конечно.

— Мне нравится. Так и продолжай.

— Но ты…

Зазвонил телефон. Дина смущенно извинилась и вытащила его из кармана.

— Да?

— Дина? Это Илья Сергеевич, здравствуй.

— Добрый день.

Она покосилась на Лео и включила громкую связь, чтобы он мог слышать разговор.

— Дина, я хочу видеть тебя в своей студии. Лео сказал, ты согласна, но нужно обговорить детали. Завтра тебе удобно?

Лео кивнул, и Дина ответила:

— Да, Илья Сергеевич. А когда мне подъехать? И куда?

— В два?

Лео снова кивнул.

— Да.

— Адрес Лео знает. Он обещал тебя привезти.

— А, хорошо. Спасибо.

— Мы остановились на том, что мне нравится, как ты переключаешься между тематическими отношениями и обычными. Ты хотела возразить, — напомнил Лео.

— Не возразить. Спросить. Ты будешь меня наказывать, если я ошибусь?

— Сладенькая… — Лео наклонился к ней, заправил прядь волос за ухо, провел большим пальцем по щеке. Дина захотелось мурлыкнуть от этой простой ласки. — Скажи, только честно… Тебя сильно расстроит, если в наказание за такую ошибку я заставлю тебя нагнуться, задеру платьице и отшлепаю по попе?