В памяти всё ещё свежи воспоминания, когда Томлинсон так же сидел на собственной машине, сжимая между губами сигарету, и отчаянно надеялся, что мальчик не придёт. Три месяца повернули жизнь под неожиданным углом, вывернув желания и чувства наизнанку, заставив личность подстраиваться под новые приоритеты. Сейчас Луи готов отдать что угодно за появление Гарри здесь.
Видимо, судьба всё ещё любит его эгоистичную задницу, потому что, как и тогда в мае, Гарри обходит машину, останавливаясь напротив. Он всё ещё не смотрит на Луи, предпочитая разглядывать камни у его ног.
— Поговорим тут? — спрашивает мальчик и пальцами теребит край футболки в волнении. Луи хочет сжать их и поцеловать каждый по очереди, лишь бы эта болезненная хриплость ушла из голоса, а на щёки вернулись ямочки от искренней улыбки.
— Нет, я отвезу тебя к себе.
Луи спрыгивает на землю, и Гарри безропотно подчиняется, всё так же путаясь в собственных конечностях, когда залезает в его машину.
✷✷✷
Луи везёт его к себе. В ту серую комнату, которая даже в солнечные дни оставалась холодной и неуютной, словно броня своего хозяина. Броня, сквозь которую Гарри так мечтал прорваться, разбивая кулаки в кровь и выдирая ногти из пальцев, в попытках достучаться, расковырять этот глухой щит безразличия.
Сил сражаться больше нет. Гарри отказал Луи, потому что уверен - они слишком разные. Построить будущее с Томлинсоном невозможно, а быть временным развлечением, пока Луи не надоест новая для него роль заботливого бойфренда, Гарри не собирается. Поэтому он сказал “нет”, оттолкнул, ранив не только Томлинсона, но и себя жестокими словами, отсекая надежду.
Время должно было залечить раны. Возможно, эту боль унесло бы осенними ветрами, она бы замёрзла под одним из высоких рождественских сугробов. Но Луи снова всё решил по-своему.
Этот поцелуй в комнате полной людей, молотом врезался в грудь, разбивая рёбра в щепки, оставляя после себя зияющую рану стыда. Гарри до сих пор дрожит, а губы горчат вкусом Луи.
Осторожно из-под ресниц мальчик кидает взгляд на эти губы, пока Томлинсон сосредоточенно сжимает руль.
Он другой. В его облике больше нет кричащего превосходства, и глаза слишком тёмные, без внутреннего света. Гарри хотел бы верить в то, что внешние изменения напрямую связаны с тем, что творится у парня внутри. Гарри всей душой хочет верить, что нужен ему.
— Я надеюсь, что смог доказать тебе, что мне абсолютно плевать на мнение друзей, если дело касается тебя? — говорит Луи, и Гарри подпрыгивает от неожиданности, слишком занятый разглядыванием парня рядом.
— Тебе не стоило делать это.
— Может, и не стоило, — соглашается Томлинсон. — Но я хотел показать тебе, что не отступлюсь.
Гарри отворачивается к окну, не желая продолжать этот разговор. Но Луи другого мнения.
— Что ещё было в твоём списке?
Машина мягко притормаживает, и мальчик, не дожидаясь разрешения, покидает салон. Лёгкое беспокойство одолевает его, потому что Луи действует непохоже на себя, и Гарри не может прочесть его мысли и чувствует себя замершим посреди минного поля. Он боится взорваться, оступившись.
Пальцы Томлинсона касаются ладони, и Гарри не успевает вырваться. Луи сжимает его руку в своей и не обращает внимания ни на окружающих, ни на робкие попытки мальчика освободиться. Тепло чужой ладони согревает душу, и Гарри противится ощущению нежности, но кончики губ дёргаются в неловкой улыбке.
— Проходи, — Луи придерживает дверь и, к сожалению Гарри, расцепляет их руки, пропуская мальчика вперёд.
Но случившееся возвращает ребёнку веру в то, что всё ещё можно исправить. Он медлит секунду, просчитывая варианты и возможности, но когда дверь лифта тихо закрывается, мальчик отбрасывает сомнения подальше и кладёт руку на щёку Луи. Вся его нежность сосредоточена в единственном касании, а глаза вновь наполняются любовью. Сердце выстукивает нестройный ритм, и, кажется, вот оно, их долго и счастливо, но…
Стоит оказаться в квартире, и к Томлинсону возвращается его природная резкость. Пальцы впиваются в плечи, и Гарри теряет воздух. Улыбка замирает на губах, когда Луи прижимает его к захлопнутой в спешке входной двери и приподнимает над полом, прижавшись бёдрами.
— Я так скучал, — горячо шепчет он в шею мальчика, не замечая, как из яркой секунды назад улыбки уходит жизнь. Гарри давит тяжёлый вздох, хороня его внутри, и прогибается в спине, чтобы прижаться к горящему в возбуждении телу Луи.
Поцелуи приносят всё то же удовольствие, по которому Гарри действительно скучал, и он пытается отогнать меланхолию и поддаться страстному напору, но наслаждение отдаёт горечью.
Чтобы скрыть немое разочарование, он дрожащими пальцами растягивает узел галстука, и когда Луи покрывает поцелуями подбородок, пытаясь добраться до губ, уворачивается, делая вид, что хочет избавить его от рубашки быстрее. Но Томлинсон чувствует запрятанное внутри напряжение. Он отстраняется, внимательно вглядываясь в глаза.
— Что не так?
Выдавливая самую правдоподобную улыбку Гарри медленно качает головой и вновь тянется к пуговицам. Но Луи отбивает его пальцы и осторожно опустив на пол, делает шаг назад.
— Всё не так, — убитым голосом сам себе отвечает Луи.
Пальцы ерошат его красивую укладку, превращая её в растрёпанное, но не менее симпатичное нечто, а щёки Гарри заливает румянцем стыда. Мысленно проклиная себя за глупые детские мысли, он сжимает локоть расстроенного Луи, пытаясь развернуть его к себе, заглянуть в серые глаза, чтобы показать, что всё хорошо. Гарри хочет продолжить.
— Лу, всё в порядке.
— Нет, — вырывается Луи. Грузно топая, он проходит в комнату и скидывает пиджак на кровать. Гарри робко следует за ним, стараясь подобрать слова - он очень боится всё испортить как раз сейчас, когда они почти поняли друг друга. — Тебе это не подходит.
Сжатый кулак врезается в стену, и Гарри отшатывается назад, но по сведённым вместе бровям, по глубокой складке в уголке губ понимает - Луи сердится не на него, на себя. От этого чувство вины растёт в геометрической прогрессии, и мальчик боится захлебнуться в нём.
Детские мечты о том, что Луи внезапно превратился в принца сейчас выглядят глупо, неуместно, и Гарри в волнении обнимает его, крепко сжимая торс руками, чтобы Томлинсон не вздумал отпихнуть. Он и так сделал больше, чем мальчик мог ожидать. Луи превзошёл себя, сделал первый шаг, не побоявшись порицания друзей, а Гарри, словно невинная принцесса, зажался при первом намёке на секс.
Сравнение горчит на языке, и ребёнок удивляется себе. Каким образом в его испорченной, запачканной душе по-прежнему могут жить все эти романтичные заблуждения? Гарри давно пора отделаться от глупых мыслей и принять себя настоящего.
— Лу, прости, если тебе показалось, будто я не хочу. Это не так, — Гарри касается вздёрнутого в недоверии подбородка кончиками пальцев и нежно ведёт вниз. Луи смотрит с сомнением, и только поэтому Гарри добавляет, стараясь убедить его. — Ты ведёшь себя правильно с таким, как я. Мне всё подходит.
Луи перехватывает его руку, сжимая несильно пальцы.
— Таким как ты? Каким? — он подносит их к губам, поочерёдно целуя, и Гарри тихо стонет. Кажется, что его горячие губы дотрагиваются до самой души. Это чувство тлеющее, полное надежды и удовольствия.
— Забудь, Луи. Я хочу тебя! — умоляет Гарри, потому что произнести вслух грубое слово “шлюха”, когда Луи дарит такие поцелуи, выше его сил.
Но Томлинсон и так понимает, это видно по задумчивому прищуру его глаз. Рука мальчика оказывается на свободе, а Луи принимается расстёгивать рубашку, не отводя проницательного взгляда от Гарри. Это немного больно, когда Луи спешит раздеться, не пытаясь обнять или разубедить. И Гарри вновь хочет ударить себя по лицу, чтобы выгнать уже нелепые надежды на то, что он не такой. И Луи не такой.
Они те, кто они есть, и чем раньше он избавится от ложных надежд, тем спокойнее будет их партнёрство. Несмотря на события прошедшего дня, мальчик всё ещё не верит, что Луи действительно хочет быть его парнем.
