Кеды стучат по ламинированному полу, отдаваясь пульсацией в висках. Напряжение не желает покидать тело, а все мысли крутятся лишь вокруг мальчика. Луи в последний момент вспоминает о том, что должен отвести Рэйч домой, но сил на это уже не хватает. Он даже за руль не собирается садиться, вызывает такси, и всю дорогу до собственной квартиры сочиняет текст сообщения.

В голову не приходит ничего путного, всё не так и всё не то, поэтому Луи останавливается на самом простом и действенном варианте - он пишет время, и добавляет “не опаздывай”, а потом в изнеможении откидывается на сиденье.

Крепкий сон и стакан скотча - то, чем лучше не пренебрегать перед завтрашней встречей. Луи понадобится вся его выдержка, чтобы не разрушить ребёнка до конца, или самому не разбиться о мальчишескую безответственную любовь к Энди.

Он не предполагает, что сердце Гарри уже у него в кармане, и совсем не думает о том, что будет делать с взаимностью мальчика.

И может именно поэтому он совершает эту чудовищную ошибку.

Комментарий к Урок 4. Ссора

*Unkillable Monster

========== Глава 5. Боль ==========

Use me when you want to come \ Используй меня, когда хочешь кончить

I’ve bled just to have your touch \ Я истек кровью, чтобы почувствовать твоё прикосновение

When I’m in you I want to die \ Когда я в тебе, мне хочется умереть

Use me like I was a whore \ Используй меня, как шлюху,

Relationships are such a bore \ Постоянные отношения — такая скука

Delete the ones that you’ve fucked \ Вычеркни тех, кого уже трахнул*

У Луи была целая ночь, чтобы разобраться в ворохе собственных мыслей и попробовать заглушить эмоции хоть на половину. Не вышло. Они всё так же сжимают сознание в чёрную точку, заставляя пальцы дрожать от страха. Он не знает, что ему делать с собой и своими непонятными, совершенно незнакомыми чувствами.

Маленький Гарри манит своей непорочностью, сладким вкусом и ярким образом, вытаскивая из глубины души Луи нежность и заботу, а также потерянную с годами искренность. И Томлинсон хочет его получить. Хочет, чтобы эти глаза смотрели лишь на него, а губы шептали “твой” в его рот.

Но в то же время, Луи слишком отчётливо видит разницу между их мирами. Серьёзные отношения и преданная любовь являются для него вещами из другой реальности, чем-то запредельным и неизвестным. Теория близости с мальчиком не укладывается в рамки прокуренной реальности Томлинсона, он пытается представить детскую ладонь в своей руке, нежный поцелуй в щёку на виду у других, романтическое свидание - и паника захлёстывает сознание, заставляет давать задний ход ещё до того, как были сделаны первые шаги.

В памяти всплывает искрящийся взгляд, полный благодарности, которым мальчик постоянно смотрит на Энди, неловкие соприкосновения пальцев, искажённое болью лицо от полученного отказа - Гарри не может испытывать к Луи чувства. Он погряз в его лучшем друге по уши. От этой мысли першит в горле, будто колючка застряла внутри и дерёт нежные стенки при малейшем движении.

Луи вновь закуривает, стараясь успокоиться, но никотин уже не помогает. От него лишь тошнит и кружится голова. Состояние ухудшается с каждой тревожной минутой, проведённой в ожидании Гарри. А когда громкая трель звонка разрывает погружённую в полумрак тишину, Луи сжимает зубы.

Шаги медленные, потому что ноги подкашиваются. Пальцы путаются, бессильные, неспособные справиться с элементарным замком на двери.

Когда ему всё же удаётся побороть запертую дверь, и она открывается, Луи плотно сжимает губы, удерживая рвущиеся наружу слова.

Мальчик выглядит плохо. Некогда блестящие яркие глаза тонут в тоске, мутной и безысходной, отчего он моргает медленно и невесомо. Губы, бледные и измученные, искусаны в кровь, а тонкие детские пальцы сжаты в кулаки. Луи хочет успокоить его, прижать за плечи к себе и сказать, что всё будет хорошо. Разогнуть эту пружину напряжения внутри Гарри, дать ему возможность дышать. Но он не может. Луи почти не верит, что всё может быть хорошо.

— Проходи, — отступает он в сторону, и Гарри делает шаг в квартиру, ссутулившись и не отрывая глаз от пола.

— Для чего я здесь? — тихо спрашивает мальчик. Его голос напоминает шелест осенних листьев в пламени костра. Луи чувствует, что Гарри догорает. Ещё немного и от мальчишки не останется ничего, кроме пепла. — Это же не ради секса, верно?

Луи отрицательно качает головой, внимательно изучая каждую едва заметную эмоцию на бледном лице.

— У меня есть вопрос. Кое-что не даёт мне покоя, и я буду благодарен, если ты прояснишь для меня этот момент.

Гарри кивает, ожидая продолжения.

— Когда ты узнал, что Энди собирается жениться?

Лёгкое движение плеч выдаёт напряжение мальчика. Если бы Луи не наблюдал так пристально, он мог бы и не заметить этого. Но Луи увидел.

— В вечер перед первым сексом.

Это удар под дых. Мысли закручиваются в смерче волнения, и Луи прижимается лбом к холодной стене, но гладкая поверхность не способна притушить огонь в груди. Голос скрипит, как старые несмазанные петли:

— Зачем тогда?

— Потому что я хотел тебя, — бесхитростно отвечает мальчик.

Его робкий взгляд из-под ресниц говорит гораздо больше слов. Цепкие пальцы тянутся к телу Луи, и тот смотрит на них с ужасом, будто это не руки ребёнка, а огромные когтистые лапы, жаждущие разорвать его. И, наверное, Луи предпочёл бы умереть в когтях монстра, чем позволить Гарри сломать свою душу этой ошибкой, которую он считает любовью.

— Отвали, — шипит он, отталкивая Гарри.

Луи не понимает себя. Он меряет шагами свою огромную прихожую, полностью игнорируя замершего изваянием Гарри, и задаёт себе вопрос за вопросом, но не знает ни одного ответа.

Разве он не должен быть рад тому, как сложилась ситуация? Гарри чётко дал понять, что его симпатия принадлежит Луи, но внутри кипит возмущение. Он вдруг кристально ясно осознаёт, что всё могло закончиться ещё тогда, скажи Гарри ему правду. Луи бы не погряз в этих раздирающих душу ощущениях.

Но Гарри соврал.

— Лу, — несмело зовёт ребёнок. Томлинсон поворачивает голову и видит страх в детских глазах. Должно быть он выглядит действительно разъярённым. — Ты позволишь мне объяснить?

Нет, он не позволит.

Глаза Гарри широко распахиваются, когда Луи преодолевает расстояние между ними в два резких порывистых шага. Он сжимает хрупкие плечи в руках впечатывает Гарри в стену.

— Заткнись! — яростно шипит он. — Ради собственного же блага.

Волосы падают на выбеленное страхом лицо, и Луи нежно убирает их кончиками пальцев. Гарри вздрагивает, словно от удара.

— Ты дурак, — насмешливо говорит Луи.

Он пытается защитить себя от этой пожирающей его внутренности нежности. Луи не хочет оказаться в ловушке серьёзных отношений с ранимым незрелым подростком. Это как подписать себе смертный приговор собственной рукой.

Поэтому он выбирает жестокость, намереваясь поставить Гарри на место раз и навсегда, отрезать ему путь к собственному сердцу и лишить любой, самой крохотной надежды. Пусть смирится и начинает забывать. Они должны перешагнуть через это недоразумение, вывернувшее их жизни наизнанку, и двигаться дальше. Они оба должны жить, а не влачить жалкое существование, мешая друг другу дышать полной грудью.

— Я предупреждал тебя, разве нет?

— Предупреждал, — соглашается Гарри. Его взгляд рассеянный, будто он испытывает физическую боль, которая отвлекает от реальности, поглощая внимание и сосредоточенность, затягивая всё глубже в пучину своими цепкими щупальцами. — Я не виню тебя ни в чём. Это всё я. Я не смог устоять…

— О, просто заткнись, — прерывает его Луи.

Гарри вновь вздрагивает. Очевидно, что холодный тон Луи и его грубые слова доставляют мальчику почти физическую боль, сыпятся на него, словно камни. Но Томлинсон не собирается останавливаться. В его воспалённом мозгу рождается ещё одна дикая мысль, которая попадает в благодатную почву и укореняется намертво. Луи накручивает себя с каждой секундой всё больше, теряя логику и здравый рассудок в алом мареве бешенства.