— Он ребёнок, Томмо.

Энди сокрушённо зажмуривается. Он всё ещё не верит в произошедшее. Всё кажется затянувшейся шуткой. Луи вот-вот засмеётся, Гарри выскочит из-за двери, попросит прощения за глупый не продуманный розыгрыш, и жизнь вернётся в свою колею.

Но Луи не смеётся. У губ появляется жёсткая складка, придающая лицу злые, гротескные черты.

— Видел бы ты, как этот ребёнок занимается сексом.

Энди бьёт сильно. Со злостью. Вкладывает в удар все запутанные эмоции, что пузырятся внутри, разрывая грудную клетку. Боль, пронзающая скулу, тонет в сожалении. Мысль о том, что Гарри ещё может получить то, чего так сильно хочет, ослабляет. Луи падает навзничь в одно из кресел, и хочет издевательски засмеяться не над ситуацией - над собой. Он почувствовал странную лёгкость внутри, когда Энди разозлился. Когда он не ответил малышу “да”.

Сейчас она испарилась в накалённом воздухе комнаты. Луи больше не уверен, что Энди не хочет мальчика. Но может оно к лучшему? Первая волна собственнической ярости пройдёт, и на смену придёт такое нужное спокойствие. Мысли о мальчике покроются налётом пыли и ненужности. Со временем. В конце концов, он перестанет волновать Томлинсона. Луи только на это и рассчитывает.

— Вау, — произносит Луи, а Энди лишь закатывает глаза. — Ты ударил меня.

— Скажи спасибо, что не убил, — зло выплёвывает друг. — Ты хоть знаешь, сколько ему лет?

— Да какая разница? — не выдерживает он. — Пофиг вообще. Ты один всё носишься с ним, будто он невинный малыш. Ты глаза-то раскрой пошире. Он пожирает тебя взглядом при встречах, ловит каждое произнесённое тобой слово, и постоянно пытается дотронуться! Он влюблён по уши, и будь ты чуть умнее, ты бы заметил это давно!

Луи слетает с катушек. Голос повышается с каждым произнесённым словом, и уже нет сил сидеть. Он вскакивает на ноги, а адреналин подогревает кровь, когда Луи хватает друга за плечи, впиваясь пальцами в кожу сквозь тонкую ткань рубашки. Багровая пелена застилает глаза, гнев возвращается с новой силой.

Своим шокирующим заявлением Луи пытался вытащить из себя комок ненависти, застрявший в груди. Ничего не вышло.

Что-то странное происходит с ним последние недели. Он злится на Гарри, отчаянно сопротивляясь своим мыслям о мальчике, которые атакуют сознание с завидной настойчивостью. И он бесится, теряя контроль над ситуацией, над собственной жизнью. Грязные капли этого неблагородного чувства попадают на друга, который оказывается слишком слеп, чтобы заметить влюблённость такой силы. Но где-то глубоко в подкорке изъеденного эгоизмом сознания Луи знает: всё случившееся — лишь его вина. Он согласился на дурацкое предложение в погоне за удовольствием без обязательств, а получил навязчивые мысли и море беспочвенной злости, в которой он готов утопить всех троих, лишь бы не тонуть одному.

Он просто не в состоянии контролировать весь тот спектр эмоций, что овладевает его телом в присутствии мальчишки.

— Я как последний идиот повёлся на его невинный зад, и теперь втянут в эти ваши, — Луи отталкивает друга и делает в воздухе жест рукой, выдающий его нервозности, — эти ваши брачные танцы.

Энди вскидывает голову, удивлённо вглядывается в злое лицо друга, не решаясь произнести то, что так настойчиво крутится в голове. Но мысль никуда не уходит, укореняется, и вязкой тягучей каплей сползает с языка.

— Да ты ревнуешь, брат.

С животным рыком Луи сметает разбросанные по столу диски. Жажда крушить селится в его руках, которые теперь тоже не подчиняются воле хозяина, вслед за разрозненными мыслями, пропитанными присутствием мальчишки.

— Ты, кажется, не слушал. Это не касается меня никаким образом! — срывает голос Томлинсон.

— Поэтому ты бесишься? Потому что тебе похуй? — не остаётся в долгу друг.

Они кричат на весь дом, и Луи знает, их услышат все, но это не волнует его. Он уверен, Гарри больше нет в здании.

— Всё это зашло слишком далеко, — внезапно тихо отвечает Луи.

Он опускается на пол, спиной упираясь в кресло, и закидывает голову назад. Сердце в груди колотится как сумасшедшее, и нет никакого средства успокоить его. Луи заперт в собственном теле, наполненном противоречивыми, слишком сильными для его приземлённой натуры эмоциями.

— Блять, это какой-то дурной сон. Этот мальчишка со своим дурацким предложением.

Тяжёлый вздох рядом, и надёжное плечо приятеля упирается в тело Луи. Энди садится рядом, сгибает колени и упирается в них локтями, ероша собственные волосы:

— Надо быть полнейшим кретином, Томмо, чтобы согласиться.

— Да я вроде не был никогда особенно умён. Именно ты всегда сохранял рассудок, когда нас несло, — улыбается Луи.

Время течёт всё медленнее, останавливается, а потом поворачивает вспять. Энди кладёт руку на колено друга и крепко сжимает. Нити привязанности натягиваются, связывая воедино двух полных противоречий людей, сминая условности и морали, сшивая души. Дружба побеждает кипящую внутри ярость, огнём выжигая ненависть в сердцах.

— Что будешь делать со своими чувствами?

Усмешка выходит жалкой, и Луи прячет лицо в ладонях. Он не собирается биться в эту стену головой, в попытке получить толику внимания от Гарри. Он не станет слабым.

— Забуду, как страшный сон.

Энди достаёт из низко посаженых джинсов пачку сигарет, но не предлагает Луи - достаёт лишь одну, затягивается от всей души, и только после этого протягивает другу. Луи с благодарностью забирает сигарету из уверенных пальцев Энди. Руки самого немного дрожат.

— Он не нужен мне. Я привязан к Гарри, как к младшему братишке, — странная вина скользит в голосе Энди, и он пытается выжечь её горячим дымом сигареты. — Если от этого станет хоть немного легче.

— Не легче.

Луи поднимается на ноги. Не смотрит на друга вновь, эмоции берут верх опять. Хочется врезать как следует по идеальному лицу приятеля, а потом придушить Гарри, чтобы хрипел и задыхался. Луи сжимает голову ладонями, ненавидя всех и вся. Ненавидя себя.

— Заварили вы кашу, — вздыхает Энди, тоже поднимаясь. — Блин, и я ещё идиот. Знал я о его влюблённости. Он мне сам сказал ещё весной, а я проигнорировал, думал, минутный порыв.

Лишь сжатые зубы и напряжённая линия челюсти выдают внутри сдерживаемое бешенство. Луи не хочет слышать больше ни слова о чёртовой влюблённости Гарри в своего лучшего друга. Но Энди и не собирается говорить об этом. Он ведёт совсем к другому.

— Думал, когда он узнал о свадьбе, то уж точно понял - шансов нет.

Несколько слов разрушают мысли окончательно. Колени подгибаются, но Луи стоит на ногах, лишь рукой облокачиваясь на друга. Он так чертовски устал от этого длинного разговора.

— Какая свадьба? — хрипит чужой голос со стороны, и Луи руку даст на отсечение, это произнёс не он. Но в комнате больше никого нет, и Энди смотрит на него пристально, разгадывая спрятанные за прикрытыми веками эмоции.

— Я женюсь на Элен. Думал пригласить тебя выпить по бутылочке пива, предложить быть моим шафером. Но не успел, — Энди разводит руками, а потом приободрившись какой-то своей мысли, продолжает. — Так что сейчас спрошу. Согласен? Будешь моим шафером?

В полной прострации, Луи кивает. Ему даже удаётся выдавить неловкую улыбку и приобнять приятеля. Уставший мозг пока не осознаёт в полной мере грандиозность данной новости, лишь пытается связать всё это с разговором о Гарри.

— Он знает? — отстраняется Луи и видит лёгкий кивок.

— Мы столкнулись с Гарри у ювелирного. Я был на эмоциях и мне хотелось поговорить хоть с кем-то. Так что я выложил ему всё как есть.

Мысль, смутная, не сформированная, в большей степени состоящая из надежды, а не логических предположений, рождается в сознании, отодвигая усталость и эмоциональную вымотанность на задний план. Луи позволяет себе расслабиться, взять передышку. На некоторое время он подчиняется воле обстоятельств, сжимает друга в крепких объятиях, ещё раз искренне поздравляет.

— Я должен кое-что выяснить, ладно? Я позвоню тебе потом, — бросает он, направляясь к двери.