Что ж, должен признаться, что я угостился, не особо церемонясь. Несмотря на то что деваться мне было некуда, привлекательности его плану это не добавляло. Впрочем, мой бокал не успел опустеть, как опасений у меня заметно поубавилось. Тем временем в комнату вернулся Раффлс, в наброшенном поверх пиджака пальто и в мягкой фетровой шляпе, небрежно сидящей на его кудрявой голове. Он улыбнулся и покачал головой, когда я протянул ему графин.

– Когда вернемся, – произнес он. – Сделал дело – гуляй смело. Ты видишь, какое сегодня число? – добавил он, отрывая листок с шекспировского календаря, пока я осушал бокал. – Пятнадцатое марта. «Берегись мартовских ид». Эх, Банни, мальчик мой. Ты тоже так будешь говорить, верно?

Он рассмеялся и подбросил угля в камин, прежде чем прикрутить газ, как и подобает рачительному домохозяину. Мы вместе покинули квартиру в тот самый момент, когда часы на каминной полке пробили два часа.

Пикадилли походила на канаву, заполненную сырым белым туманом, окаймленную размытыми пятнами уличных фонарей и устеленную тонкой пленкой липкой грязи. Мы были единственными путниками на ее пустынных каменных плитах, благодаря чему удостоились самого пристального взгляда патрульного констебля. Впрочем, узнав моего спутника, он почтительно коснулся пальцами шлема.

– Вот видишь, полиция меня знает, – рассмеялся Раффлс, когда мы разминулись с полисменом. – Бедняги, в такую ночь им приходится быть особенно бдительными! Туман может докучать нам с тобой, Банни, но для криминальных элементов это поистине дар небес, особенно с учетом того, что их сезон уже на излете. Однако же мы пришли… и похоже на то, что этот паршивец все-таки уже улегся спать!

Мы повернули на Бонд-стрит и остановились у правой обочины, не пройдя и нескольких ярдов. Раффлс поднял голову и посмотрел на какие-то окна на противоположной стороне улицы, едва различимые сквозь белесую дымку. Окна были черными, и в них не мерцало ни одного даже самого слабого огонька. Они располагались прямо над ювелирной лавкой, насколько я мог судить по глазку в двери магазина и яркому освещению внутри. Но весь верхний этаж, включая частную входную дверь рядом с магазином, был черным и мрачным, как мартовское небо.

– Лучше отказаться от этой затеи, – предложил я. – Наверняка утром нам хватит времени на все.

– А вот тут ты ошибаешься, – отозвался Раффлс. – У меня есть его ключ. Преподнесем ему сюрприз. Пошли.

Схватив меня за правую руку, он поволок меня через дорогу, отпер дверь ключом и уже в следующее мгновение быстро, но бесшумно затворил ее за нашими спинами. Мы вместе стояли в темноте, прислушиваясь к ритмичным шагам, приближающимся снаружи. Они доносились из тумана, еще когда мы переходили улицу. Теперь, когда они раздавались совсем близко, пальцы моего спутника крепко сжали мое предплечье.

– Возможно, это идет мой приятель, – прошептал он. – Тот еще любитель погулять по ночам. Ни звука, Банни! Мы перепугаем его насмерть. Ах!

Ритмичные шаги удалились, не останавливаясь. Раффлс протяжно выдохнул, и хватка на моей руке постепенно ослабла.

– Но все равно ни звука, – тем же еле слышным шепотом продолжал он. – Мы разозлим его, где бы он ни был! Снимай туфли и следуй за мной.

Вас, возможно, удивит, что я так и поступил, но вы наверняка не знакомы с А. Дж. Раффлсом. Половина его власти заключалась в том, что он был прирожденным лидером, не следовать за которым было просто невозможно. Вы могли бы сомневаться в благоразумности подобного поведения, но вначале все же шли за ним. Поэтому в тот момент, услышав, как он сбрасывает туфли, я сделал то же самое и начал подниматься вслед за ним по лестнице, с опозданием осознав, что просить у незнакомого человека денег, явившись к нему среди ночи, просто дико. Но, судя по всему, их с Раффлсом связывали чрезвычайно тесные дружеские отношения, и мне не оставалось ничего иного, кроме как предположить, что всевозможные розыгрыши для них – это обычное дело.

Мы ощупью пробирались наверх, поднимаясь так медленно, что за время, пока мы достигли площадки второго этажа, у меня накопилось предостаточно наблюдений. Ковровой дорожки на лестнице не было. Пальцы вытянутой правой руки ощупывали лишь сырую стену, а ладонь левой скользила по перилам, явственно ощущая покрывающую их пыль. Меня не покидало ощущение чего-то зловещего, которое охватило меня, едва мы вошли, и с каждой ступенькой лишь усиливалось. Что за затворника нам предстояло испугать в его келье?

Лестница закончилась. Перила уводили налево, а затем еще раз налево. Еще четыре ступеньки, и мы оказались на очередной, на этот раз более длинной, площадке. Внезапно кромешную тьму озарила вспыхнувшая спичка, едва не ослепив меня своим ярким пламенем. Когда мои глаза привыкли к свету, передо мной стоял Раффлс, держа спичку в одной руке и прикрывая ее ладонью другой. Я так и не услышал, когда он ею чиркнул. Под нашими ногами были голые доски, и нас окружали ободранные стены и открытые двери пустых комнат.

– Куда ты меня привел? – воскликнул я. – Этот дом пуст!

– Тсс! Погоди! – прошептал он и направился в одну из пустых комнат. Едва мы переступили порог, как спичка потухла и он зажег другую, снова совершенно беззвучно. Затем он замер, стоя ко мне спиной, и начал возиться с чем-то, чего я не видел. Но когда он отбросил в сторону вторую спичку, ее заменил какой-то иной источник света, и я уловил легкий запах масла. Я шагнул вперед, чтобы заглянуть ему через плечо, но не успел этого сделать, потому что он обернулся и посветил мне в лицо крошечным фонарем.

– Что это? – ахнул я. – Что за грязную шутку ты собираешься сыграть?

– Я ее уже сыграл, – еле слышно усмехнувшись, ответил он.

– Со мной?

– Боюсь, что да, Банни.

– Значит, в доме никого нет?

– Никого, кроме нас.

– Выходит, насчет друга на Бонд-стрит, который может дать нам эти деньги, – это просто пустой треп?

– Не совсем. Мы действительно друзья с Дэнби.

– Дэнби?

– С ювелиром, который держит лавку внизу.

– Что ты хочешь сказать? – прошептал я, дрожа как осиновый лист от осознания того, во что я ввязался. – Нам предстоит получить деньги у этого ювелира?

– Ну, не совсем.

– Что же тогда?

– Их эквивалент из его магазина.

Необходимость в дальнейших вопросах отпала. Я понял все, кроме собственной тупости. Он предоставил мне не меньше дюжины намеков, но я не услышал ни одного. И теперь я стоял посреди этой пустой комнаты, растерянно глядя на него. А он стоял передо мной со своим прикрытым фонарем и смеялся надо мной.

– Грабитель! – ахнул я. – Ты… ты!

– Я сказал, что зарабатываю на жизнь своими мозгами.

– Почему ты сразу не сказал мне, что собираешься сделать? Почему ты не захотел мне довериться? Зачем ты лгал? – воскликнул я, вне себя от возмущения, несмотря на охвативший меня ужас.

– Я хотел сказать тебе, – ответил он. – Я несколько раз чуть было не сказал тебе. Помнишь, как я проверял тебя насчет преступления, хотя ты, наверное, забыл, что ты сам мне заявил. Я так и подумал, что ты это не всерьез, но все же решил проверить тебя. Теперь я вижу, что не ошибался, и я не виню тебя. Я сам во всем виноват. Выбирайся из этого, мой дорогой мальчик, и как можно скорее. Предоставь все мне. Я знаю, что, как бы ты сейчас ни поступил, ты меня не выдашь!

О как же он умен! Как он дьявольски умен! Если бы он решил прибегнуть к угрозам, принуждению, насмешкам, все могло пойти иначе. Но он дал мне полную свободу действий, предлагая оставить его одного в довольно затруднительном положении. Он не собирался меня винить. Он даже не обязывал меня хранить тайну. Он мне доверял. Он знал мои слабости и мои сильные стороны и мастерски играл и на первом, и на втором.

– Не так быстро, – ответил я. – Это я навел тебя на эту идею или ты собирался это сделать в любом случае?

– Не в любом случае, – ответил Раффлс. – Верно то, что ключ у меня довольно давно, но когда я сегодня выиграл, я хотел было выбросить его. Дело в том, что в одиночку эту работу не сделать.