Почему-то мне казалось, от него не отобьёшься так легко, как от Ваньки.
Но пока рациональная часть моего сознания выкладывала аргументы против, оставшаяся (большая), совершенно безбашенная, уже подхватила вещи и зашагала к метро.
Нет, я позвонила ему сначала, конечно же. Но, похоже, в этот день меня прокляли, и Марк тоже не взял трубку. Пришлось ехать наудачу, уговаривая себя, что если там никого не будет или если дверь мне откроет какая-нибудь длинноногая стервочка, то сразу же уйду.
Марк жил в довольно престижном доме, с охраной и консьержем. Я решила было, что тут моя сказочка и закончится, но после того как консьерж посмотрел мой паспорт и переписал куда-то данные, пройти мне позволили.
Вот только дома и впрямь никого не оказалось. По идее, надо было уходить, но я устала. Бросила сумку с пакетами прямо у дверей, села и принялась ждать.
Не знаю, сколько времени прошло, телефон сел, но в один прекрасный момент лифт раскрылся на моём этаже (я так сжилась с этой лестничной клеткой, что, по-моему, имела полное право называть её своей) – и из дверей появился Марк.
Какой усталой ни была, я засмеялась в голос, увидев его ошарашенное лицо.
– Привет, – сказала, так и продолжая сидеть. – Ты вроде говорил, у тебя можно переночевать.
– Ёшкин кот, я уж думал… – он не докончил, вздохнул с облегчением. Улыбнулся.
– Что думал?
– Неважно, – он вытащил из кармана ключи.
Слава богу, он не стал ни о чём выспрашивать. Впустил в квартиру, помог затащить вещи.
Я почему-то даже с некоторой робостью переступила порог. Сердце сжалось, потом сжалось и где-то в животе, потому что квартира пахла Марком, его одеколоном, кожей и бензином. Звучит, наверное, ужасно глупо, но от этого запаха я на мгновение поплыла, даже к косяку привалилась, в глазах потемнело, и сладко засосало где-то под ложечкой. Захотелось вдохнуть полной грудью, пропитаться им.
Марк ничего не заметил, да и я сразу пришла в себя, стоило увидеть окружающий бардак. Ну как бардак – всё было очень стильно, начиная от прохожей: тёмные обои с золотистым узором, тонкая металлическая отделка на дверях и настенных бра, длинные шкафы для одежды и обуви, ничего лишнего… кроме того, что Марк явно ленился убирать в шкафы эту одежду и обувь, и она валялась как попало.
Я метнула на него взгляд украдкой. Неожиданно. Я почему-то думала, у него квартира блестит, а тут явная медвежья холостяцкая берлога.
Марк тем временем скинул куртку, оставшись в одной тёмно-синей футболке и джинсах. На левой руке виднелась татуировка: листья, цветы, пара иероглифов в сетке переплетённых узоров. Рисунок уходил вверх, и мне остро захотелось увидеть Марка без футболки. Он не был так уж сильно накачан, просто сухое тело с выпуклыми мышцами. Но его руки: рельефные, сильные, с крупными запястьями – сводили меня с ума.
Это нормально, возбуждаться от вида мужских рук? Или мне лучше сходить к доктору проверить головушку?
Пока я мысленно билась нездоровой головой о стены, Марк заглянул вглубь квартиры, как будто кого-то искал. Вернулся и спросил:
– Ты к э-э-э… котам… как относишься? Не боишься?
– Не боюсь. У тебя есть кот? – вот это новость! Почему-то не ожидала, что у Марка есть домашние животные.
– Ну он не совсем мой… и не совсем кот.
Окончание фразы я пропустила мимо ушей, потому что именно в этот момент кот выглянул.
Он и правда выглядел очень странно. Очень крупный, длиннолапый, со сравнительно небольшой головой… и длиннющими мохнатыми кисточками на ушах.
– Ой, это кто… мейн-кун? – я знала только одну крупную породу кошек. Присела, протянула ладонь: – Кис-кис-кис.
– Ну, не совсем, – уклончиво сказал Марк. Потом вздохнул, махнул рукой и признался: – Это рысь.
– Ры-ысь?! – от моего возгласа «не кот» нервно дёрнул ушами. – Ты держишь дома рысь?! Это же дикое животное!
– Ну, фактически я только присматриваю за ним, пока хозяин в отъезде. Он на балконе у меня живёт. Его зовут Мордор, но я зову его Мордой. Морда! Иди сюда.
Рысь смотрела на нас абсолютно кошачьим взглядом, излучая высокомерие и презрение.
– Охуе… – я проглотила слово на половине. – Ты не перестаёшь меня удивлять!
– Приму это за комплимент, – Марк усмехнулся. Взял мои вещи: – Идём, покажу тебе твою комнату.
Вау! У меня будет своя комната! Я пропустила шуточку о том, что надеюсь, это не рядом с рысью на балконе.
Это было не на балконе, а в конце коридора. Небольшая комнатка, заставленная тренажёрами. Заваленный одеждой и книгами диван. Сиротливое окно без занавесок с видом на соседний дом.
– Сорян, я тут спихнул всякое барахло. Но есть диван, – Марк провёл рукой по затылку, ероша волосы. – Обычно тут у меня друзья ночуют, просто давно никто не приходил.
– Да-а, – протянула я, оглядываясь.
Квартиру ему оформлял, может быть, и дизайнер. Но с тех пор ничья рука тут ничего не касалась. Многовековая (ну ладно, многомесячная) пыль, куча вещей, в том числе одежда, какие-то сваленные в беспорядке книги и журналы… ух ты, порно-журналы!
Я подхватила один:
– Так и думала, что тебе такие нравятся!
На обложке была полногрудая мукла в костюме медсестры. Выпяченные губы-блины, огромные полукружья грудей, выпирающие из чёрного белья в откровенно распахнутом вороте, взгляд без следа мысли.
Марк подошёл и заглянул мне через плечо. От его тела шёл жар, и у меня вдруг пересохло в горле, а журнал перестал волновать. Тем более что в следующую секунду Марк аккуратно вынул его у меня из пальцев и бросил на диван.
– Показать, какие девушки мне нравятся? – его голос стал ниже и чувственнее.
Под его пристальным взглядом я краснела просто неудержимо. Прямо чувствовала, как поднимается по телу горячая волна. Разозлилась на себя за это, но смущение продолжало печь щёки.
– Нет, спасибо, – я сделала шаг назад.
Марк, сволочь, шагнул ко мне снова.
– Если тебе здесь не нравится, есть ещё один вариант, – наклонился и прошептал мне в ухо, так, что волоски колыхнуло от его дыхания, а по телу побежали мурашки: – Спать в моей спальне.
– А ты здесь? – тон вышел слегка деревянным, потому что отходить было уже некуда, Марк припёр меня к стене. Расставил руки как тогда, в подсобке, и с мечтательной улыбкой смотрел на меня сверху вниз.
Запах его одеколона в таком положении чувствовался особенно сильно: сандал, морское побережье и сухая, горьковатая нотка табака. Мне захотелось уткнуться носом в его футболку, чтобы вдоволь надышаться. От этого запаха кружилась голова.
Марк протянул руку и коснулся моих волос, заправил за ухо. Его глаза потемнели, дыхание участилось. Взгляд скользнул ниже, останавливаясь на моих губах.
– А где ты хотела бы, чтобы я спал? – спросил Марк низким бархатным голосом, от мурлыкающих нот которого что-то внутри меня басовито загудело, отзываясь.
Я вдруг запаниковала. Мы одни в квартире, он может сделать со мной всё, что захочет. Сама же пришла. А он, может, считает, что раз пришла – готова на секс.
– Не трогай меня!
– А то что? – он усмехнулся.
И сделал это совершенно зря. Потому что в следующий миг мой перочинный нож уже упирался ему в подбрюшье.
А ещё через секунду я полетела куда-то лицом в диван, нож зазвенел, ударившись о пол, моя рука оказалась заломлена за спину, а Марк навалился сверху, жарко дыша в затылок.
Я попыталась вырваться и чуть не завопила от боли в заломленной руке.
– Отпусти, козёл!
– Ты ненормальная? – судя по голосу, он был очень зол. Но отпустил меня и встал. Отошёл, подобрал упавший нож.
Я села, расчистив себе немного места на диване. Подобрала ноги, сжавшись в комочек.
Марк рассматривал мой нож. Проверил остроту на пальце, покачал головой. Я знала почему: нож был очень острый, сама точила.
Только сейчас я поняла, что только что не сделала. Осознание нахлынуло волной, внутри всё помертвело. Что если я бы и впрямь его ранила? Что если бы это оказался смертельный удар?
