— Помню, — понуро кивнула девушка, — четвёртая.

— А у своего брата?

— Первая.

— А у матери, у отца?

— У них тоже первая. У каждого, — пояснила Кира.

Что-то похожее на удивление мелькнуло в глазах биологички. Русовласка исподлобья посмотрела на Норку. Подруга тоже как-то странно глядела в её сторону, точно увидела совершенно незнакомого человека. И Эммочка Мокрецова тоже подняла голову от учебника и как-то очень уж пристально рассматривала Киру… словно подозреваемую на опознании. Все остальные ученики и ученицы занимались кто чем, не участвуя в обменах подозрительными, изучающими взглядами…

— Ну хотя бы это ты помнишь — уже хорошо. Но выше тройки ты не заработала. Садись.

Едва Кира села на место, как Норка ядовито прошептала, не поворачивая головы:

— Ну как можно было так лохануться? Дура ты набитая!

Кира сердито насупилась и до конца уроков ни единым словом не перемолвилась с подружкой.

На большой перемене Кира вновь отправилась в путешествие по корпусам. Школа гудела, словно потревоженный улей. Часть старшеклассников ушла на перекур. Ребята из двух шестых классов, не знающие, куда деть избыток сил, начали играть в коридоре в футбол, используя вместо мячика чей-то ботинок. Среди большой группы резвящихся третьеклассников время от времени мелькало раскрасневшееся Сашкино лицо. Малыши тоже не знали, на что потратить избыток энергии. Они гонялись друг за другом, норовя сбить с ног любого, кто попадётся на пути, колошматили друг друга почём зря и чем ни попадя… Сашка вооружился веником и принялся угощать им своих приятелей по спинам, ему отвечали пинками, взмахами портфелей и пакетов со сменной обувью. Вся сила этих малышей заключалась в их количестве; многие, и Кира в том числе, убеждались, что справиться с этой Мамаевой ордой невозможно — затопчут, и даже не заметят, как это случилось.

Кира сидела на подоконнике и отсутствующим взором разглядывала проезжающие автомобили и спешащих куда-то людей, когда рядом с ней к подоконнику прислонилась какая-то девушка. Довольно высокая, спортивного сложения, смуглокожая брюнетка. Возраст её с трудом поддавался определению — то ли ей двадцать, а может, и все тридцать пять, но в любом случае она не новенькая ученица. Какой-нибудь новый педагог, или студентка-практикантка… Какая, впрочем, разница? Одним наказанием больше, одним меньше…

Незнакомка некоторое время разглядывала гоняющихся друг за другом и пинающих несчастный ботинок детей, затем вдруг повернулась к соседке:

— Привет. Ты Кира Белякова из девятого-В?

— Ну да, — буркнула Кира, — а откуда вы меня знаете?

— В вашем же классе висит фотография, и каждый ученик подписан, — улыбнулась девушка, — ваша Лидия Дмитриевна взяла больничный, и я буду заместо неё учить вас словесности и литературе. А ты что такая кислая? Случилось что?

Слегка растерявшись, Кира вкратце рассказала о злосчастной тройке по биологии и об обстоятельствах, предшествующих её получению.

— Вот как… — кивнула новоиспечённая словесница, — понятно. Ты не покажешь мне школу? Я первый раз здесь…

Они не спеша обошли все этажи, заглянули во все классы и кабинеты. Новую словесницу звали Александрой Антоновной. По пути она расспрашивала девушку о разной мелочи — любит ли она динозавров, не снятся ли ей по ночам два Солнца на небе, читала ли она книгу «Идентификация Борна». Порой вопросы вызывали недоумение и ставили в тупик, а порой были совсем невинными…

— А скажи, Кира, — поинтересовалась словесница, — давно у вас в школе висит вот этот ящик для доносов? — и она указала на небольшую коробочку в вестибюле, с прорезью и надписью «Почта доверия».

— Года два, может, три, — пожала плечами девушка.

— И как эта почта? Работает?

— Не проверяла.

— А вот смотри, — Александра Антоновна указала на выдержанный в бело-сине-красных тонах стенд с портретом Владимира Путина и залитым контуром Российского государства, — ничего странного не замечаешь? Почему контур границ охватывает лишь континент, а Калининградская область, Сахалин, Курильская гряда, полярные архипелаги и Командорские острова отсутствуют? Эти регионы разве не России принадлежат?

Кира пригляделась получше. Ей как-то было невдомёк, что стенд прорисован с грубейшими ошибками.

— А ведь мне говорили, что эта школа — лучшая в районе, — заметила словесница, — ну ладно, поговорили — и хватит. Иди, скоро звонок. Может, ещё увидимся… — и она медленным шагом направилась к лестнице.

Странное чувство завладело Кирой, когда она смотрела на удаляющуюся спину этой… Александры Антоновны. Как будто она где-то видела её, причём не раз. И её волосы — угольно-чёрные, с тёмно-зелёным блеском, очень густые, струящиеся по плечам и спине до поясницы. Может, и ниже, поскольку незнакомая кольцевидная причёска, охватывающая голову словесницы на манер обруча, скрадывала настоящую длину волос. И её загар на лице, шее и руках — явно не прошлогодний.

— Уже второй странный гражданин за утро попался, — сказала себе Кира, — или гражданинка…

К концу шестого урока Кира успела позабыть о странной учительнице русского языка и своих мимолётных чувствах, вызванных её появлением. Она забрала из гардероба пальто с шалью и на выходе со школьного двора встретила Норку.

— Кира, — сказала подружка, беря её под руку, — прости за дуру набитую, но… я ведь объясняла, что начинать надо с рисунков на ногтях больших пальцев, так как они соответствуют левым клеткам, а потом…

— Ой, да поняла я уже всё, поняла… — отмахнулась девушка, — как будто нельзя было сразу понятнее объяснить…

— Ну, ты-то передо мной сидела, а голова твоя где была? На стороне советника Лысого с электропроводкой в башке? Кстати, у тебя есть запись последней игры с Хулиганкой в кедах?

— Есть. Что, тоже собираешься с ней пободаться?

— Её только ленивый не мечтает уделать.

— Я тут сделала некоторые выводы из своих ошибок. Если она не изменит тактику, то слушай…

Кира начала пересказывать подружке свои соображения о предстоящих баталиях с талантливой игруньей (или игроком, кто знает, что за личность прячется под псевдонимом). Норка задавала уточняющие вопросы, а когда Кира закончила, то, приблизившись почти вплотную, зашептала:

— Слушай, Кирка, у меня к тебе одно дело есть… я дома сейчас поем, уроки поделаю и часиков в пять прибегу, у-гм?

— Давай.

— Ну и ладушки. Я тебя на полдороги провожу.

Норка довела Киру до «Лунного венца», чмокнула её в щеку и на прощание сказала:

— Вот что, Кирка. Дома прочти ещё разик про наследование групп крови. Всё, что есть в учебнике, да и про Интернет не забудь. Я сегодня обязательно заскочу, как договаривались, в пять. Ну всё, пока!

Кира поглядела подружке вслед. Норка всегда провожает её до интернет-кафе, и ей не жаль времени. Это при том, что сама живёт совсем рядом со школой.

Она бросила взгляд на плакат с рекламой «Такседо Маска». «Интересно, — думала девушка, — почему главным героем сделали вора, а не кого-нибудь из тех, кто должен его поймать и изобличить? Хотя у нас всегда так — кто ворует вагонами, тот и есть настоящий борец за демократию и свободы… » Ей хотелось зайти в «Венец» и во что-нибудь поиграть, но одновременно с этим очень хотелось перекусить чем-нибудь более серьёзным, чем мороженое или трубочка с кремом. В конце концов желудок победил, и Кира зашагала к мосту на Ключевую…

====== 3 ======

3

Хлоя последний раз осмотрела своё наличное имущество — стержни памяти, ноутбук, хронометр, тахта… Еда и вода отсутствовали — во вневременном кармане в них просто нет надобности. Хлоя одета в стандартную общевойсковую форму серого цвета без знаков различия. На левом запястье — электронные часы с компасом. В карманах, кроме швейной иглы, ни одного предмета.

Она не раз слышала, что появление выхода в обычное пространство нельзя ни с чем спутать. Так оно и оказалось — среди беспорядочно вспыхивающих пятен, полос и точек выделилось одно светлое пятно круглой формы, более стабильное и яркое, чем любые другие. Оно увеличивалось в размерах и постепенно вытеснило всю темноту вокруг Хлои. Женщина подхватила свои немногочисленные пожитки. Она плохо представляла, как может отразиться на ней самой формирование тоннеля в привычный, нормальный мир…