— Сегодня она останется здесь, — объявила Хлоя, — и я пригляжу за ней…

— А что сказать Светлане Григорьевне? — спросила Стешка, — что Эмка перезанималась за монитором… так?

— Сойдёт и это, — кивнула Хлоя, зная, что Светлана Григорьевна всё равно не придёт домой. Она фактически переселилась в больницу, ибо работы было невпроворот — каждый день в Москву прилетал очередной самолёт МЧС, доставлявший новую партию пострадавших от огня и токсичных испарений.

Девушки зашторили окна, создав в комнате полумрак, и отправились на кухню выпить чаю. Пока грелся чайник, Хлоя включила телевизор. Развлекательные передачи исчезли из эфира, не было ни рекламных блоков, ни сериалов, ни спортивных состязаний. Два государственных канала транслировали передачи на тему выживания в экстремальных ситуациях, делая упор на стихийные бедствия пополам с техногенными авариями и боевыми действиями, на остальных же каналах транслировались политические тусовки с командами как настоящих, так и ряженых экспертов от политики, армии, милиции и прочих ведомств. Особенно девушкам бросился в глаза какой-то тип, представляющий нынешний креативный класс общества, взявший в привычку винить государство во всём, чём попало, начиная от плохой погоды и заканчивая ранним климаксом. Этот господин авторитетно заявлял, что никаких террористов не существует, что серии взрывов и пожаров устроены Кремлём, что улучшить обстановку в стране поможет лишь сменяемость власти… Когда его спросили, что нужно менять — президента или кучку олигархов, назначивших и поставивших на пост этого президента — он даже не повернул головы к задавшему вопрос, а продолжил разглагольствовать на тему диверсий на металлургических комбинатах. По его словам, никаких диверсий там вообще не было, что сии предприятия работают лишь в убыток, что пользы для экономики от них — минус ноль целых хрен тысячных, и что их остановка послужит стимулом для того, чтобы Россия наконец-то научилась выпускать собственное аниме, собственную приставку «денди» и собственный бренд жевательной резинки.

— Я тут подумала, — заговорила Хлоя, — а может, гори оно всё синим пламенем? Давайте жевать жвачку, смотреть аниме и играть в «денди». На что кому далась эта металлургия? Когда она отомрёт и у нас заржавеют и сотрутся задние мосты и карданные валы — будем развозить приставки и картриджи, жвачку и чипсы на лошадках по деревням…

Девушки во все глаза смотрели на словесницу, не зная, что отвечать на её высказывание.

— Простите, — улыбнулась она, — у меня уже нервы ни к чёрту…

Панцироносицы разобрали чашки и принялись медленно потягивать горячий напиток. Кира отвернулась от стола и выглянула в окно. Дождь немного поутих, по тротуару в обоих направлениях шагали прячущиеся под зонтами редкие прохожие. Кто-то время от времени парковал машины на обочине и спешил скорее забежать в подъезд… Девушка по привычке настроила оптический блок и окинула взглядом всех, кто попадал в обзорный сектор прибора.

Люди светились цветными ореолами, и прибор отсеивал их, не находя ни единого признака «не-человечности». За две минуты Кира увидела четырнадцать человек, но внезапно оптика выделила одного из пешеходов в красное кольцо.

Она пригляделась получше. На дорожке посреди детской площадки двигалась мужская фигура в тёмно-синем костюме. Головы видно не было из-за большого чёрного зонта, но это не имело значения. По двору двигался инкоп, в этом не было никаких сомнений.

— Девочки! — взвизгнула Кира, — смотрите, вон он, возле качелей! Идёт!

Хлоя первой вскочила с места и выглянула наружу. Инкоп шёл медленным шагом, к выезду на Борисовские Пруды. Едва сдерживая радость от созерцания долгожданного результата многодневных поисков, она быстро просчитала все возможные варианты действий и велела Наде бежать на балкон, а Кире — следовать за ней. Стешке и Раяне пришлось остаться и присматривать за Эммочкой. Возражать словеснице никто не стал — в конце концов, ей лучше знать, как вести слежку и организовывать наблюдение.

Прыгая через пять ступенек, Кира выбежала вслед за Хлоей во двор. Добежав до машины и прыгнув за руль, Хлоя связалась с Надей и сказала:

— Слушай и делай, что говорю… включи полную маскировку и лети за ним следом. Если он воспользуется транспортом, мы будем вести его до конечной точки.

— Но люди… — пыталась возразить Надя. Пусть никто не узнает её в лицо, но ей совсем не хотелось становиться объектом пристального наблюдения со стороны уличных зевак.

— К чёрту всех! Поднимешься повыше, тем более дождь идёт! Никому до тебя дела не будет. Выполняй!

Хлоя завела машину. Кира уселась на переднем сиденье, застегнула ремни и спросила:

— Мы пока не будем убивать его, так?

— Правильно, — кивнула Хлоя, — нам нужна конечная точка его маршрута. Пока не знаю, куда он нас может привести, но… может, как раз туда, куда нужно. Знать бы, что он делал в Братеево… — она с досадой стукнула кулаком по баранке, — ты не видела, откуда он выходил?

— Нет.

Надя вышла на связь и сообщила, что инкоп пересёк Борисовские Пруды, вышел на парковку напротив остановки «Братеево» и сел в красный «БМВ» с номером Х666ЕР. Хлоя выехала со двора, вышеупомянутый «БМВ» тоже выехал с парковки, и преследование началось.

Инкоп свернул на мост и поехал через Марьино. Кира то и дело ёрзала на месте, стараясь разглядеть парящую над городом Надю, но ничего у неё не выходило. Надин «Панцирь» давал девушке возможность преодолевать силу тяготения, и это вызывало у Киры буйный восторг — ей нравилось ощущение полёта, когда летунья усаживала её к себе на спину или подхватывала «цепью любви».

— Не отвлекайся, — одёрнула девушку словесница. Она сбавила скорость, чтобы у инкопа не возникло ненужных подозрений. Благо что интенсивность дорожного движения за последние дни сильно снизилась, а потому автомобиль «клиента» был хорошо виден и Хлое с Кирой, а Наде — тем более…

— Я не вижу номеров на машине, — сказала Кира.

— Правда?

— Табличка пуста. Нет там ни букв, ни цифр.

— Но это машина, а не груда стекла?

— Машина.

Хлоя достала мобильник и кому-то позвонила. Что ей отвечали, Кира не расслышала, но словеснице, как следовало из её реплик, хотелось знать — кто ведёт красный «БМВ». Результат не заставил себя ждать — подозрительный автомобиль был остановлен экипажем ДПС у поворота на Верхние Поля, а минуты через две, когда преследование продолжилось, кто-то позвонил Хлое — как поняла Кира, с отчётом…

— Машину ведёт человек с двойным гражданством, — сказала словесница, — его зовут Лукас Серёжевич Бурдеев. Гражданин России и США. Ездит по доверенности, выписанной от имени восьмидесятитрёхлетнего жителя деревни Осоргино, проживает на улице Туалетной, дом 13, квартира 99.

— У нас в Москве есть Туалетная улица? — хихикнула Кира. Впрочем, вопрос был чисто риторический. И ежу было понятно, что улицы с таким названием в городе не существует.

Ей вспомнились удостоверения лже-гэбистов. В них тоже значились какие-то нелепые, взятые с потолка фамилии, каких просто быть ни у кого не может… «Спецагент ФСБ Фарафанганов, — усмехнулась про себя девушка, — придумали тоже… к тому же, где-то я уже слышала эту фамилию. Вот только где? » Кира посетовала на себя и на свою память. Она почему-то всегда отказывает в самый неподходящий момент.

— Скажите, Хлоя, — попросила Кира, — мой папа провожал вас до дома?

— Было такое несколько раз, — спокойным голосом ответила женщина, — а почему ты спрашиваешь?

— Какая-то сволочь несколько раз звонила к нам в Заборье и рассказывала, как вы с папой… ну, вы понимаете? — и Кира рассказала, как некий мужчина, пытаясь говорить Хлоиным голосом, подзывал к телефону Анну Павловну и начинал излагать пикантные подробности относительно мнимой связи Александра Васильевича с Александрой Антоновной.

— И что твоя мама отвечала, когда это «оно» звонило?

— Говорила так — мол, спасибо вам большое за то, что вы доставили моему мужу такое ни с чем не сравнимое удовольствие, пока, — и Кира прыснула в ладошку, — вы знаете, один из звонков был сделан в моём присутствии, и я обещала маме никому не рассказывать, но вы… вот вам я рассказала.