Она погладила его по раскрасневшейся, наверное, от удара, щеке и улыбнулась сквозь слезы:

- Милый мой, хороший. Никогда я тебя больше не оставлю… Никогда…

- Не надо, Стешенька… Ты должна быть счастлива. Сделай это ради меня…

- Ни слова больше… - она снова обняла его. - А где Гульнара?

- Оказывается, она отпросилась у моей тетки, придет чуть позже. Вроде бы кровь пошла сдавать…

Морозова ничего не ответила, подумав про себя, как все некстати, что именно сегодня подруга вынуждена прийти на работу позже, а так бы, наверняка, вступилась бы за нее и за Араика.

Девушка бережно и нежно прижимала к себе своего “подкрылыша”, спрятав лицо в его волосах. Слезы капали на прекрасные локоны юноши, а тот никак не мог понять, что происходит с подругой.

“Как бы мне хотелось, чтобы шуточки Гульнары оказались правдой, как бы мне хотелось полюбить тебя, Араик, - думалось Стеше, - полюбить отнюдь ни, как младшего брата, а как юношу! Как бы мне хотелось забыть Диму! Любовь моя, прощай… И будь счастлив с Ариной, только, прошу, дай мне забыть тебя, не приходи больше в мои мечты и сны…”.

- Стеш, что с тобой? - прошептал юноша. - Ты что-то увидела там?

- Он не любит меня больше… Не любит…

- Не может быть. Наверное, тебе показалось.

Он взглянул на нее. В глазах его светилась надежда, ему не верилось, что такая любовь, любовь Степаниды и Димы закончилась.

- Они целовались… С Ариной, с другой… Это - подруга его детства…

- Целовались? - ахнул Араик. - Может быть, тебе не то показалось…? Он - ведь артист. Может, репетировали что-то?

- Не знаю… Не знаю… Ничего не знаю…

- Но Стеша…

- Ты такой добрый… - прервала его девушка и, нежно погладив по щеке, по которой его, вероятно, ударила тетка, спросила заботливо. - Прошло? Не болит? Ты такой…такой… трогательный, нежный… Другой бы, страшно себе представить, что устроил бы за мое опоздание… Ты добрый, как сказочный ангел… А может быть, ты и есть ангел, что был послан мне, дабы я исправилась?

- Стеш, ты чего такое говоришь? Это же на мифологию похоже, которую колдуны из разряда “Сниму порчу” рассказывают…

- Пусть так… Но ты не веришь в добро, любовь, чудо, сказку…?

- Нет… После всего, что случилось…

- После всего, что случилось… - прервала его девушка, мягко улыбнувшись и чуть прижав его к себе, - после всего, что случилось, я лично не могу не поверить в лучшее. Я всё потеряла из-за своего поганого характера: любовь, доверие в семье, уважение среди друзей… Ведь ни Арина, ни Богдан, ни сестры и ни зять Богдана, ни Катя, ни Валя со мной больше не общаются. Но встретив тебя, я поверила, что милосердие существует. Мы встретились, чтобы изменить жизни друг друга. Верь в это. Пусть это глупо, но верь. И что бы ни случилось, я не брошу тебя, я всегда буду с тобой…

По щекам Араика катились слезы. Он никогда не думал, что когда-либо услышит такие слова, не надеясь, что кто-то сможет полюбить эдакого “мальчика-гопника”, с продажной, похотливой душонкой. Юноша хотел что-то сказать подруге в благодарность, как тут раздался голос отца:

- Эй, вы! Чего встали?! Стеша отпусти его! Совсем избаловала! Теперь этот потаскуха возомнит из-за тебя себя царевича!

Дабы не навлекать злобу папаши, Араик хотел мягко вырваться, но в этот момент подруга прижала его сильнее. “Не уходи… Плевать я на него хотела…” - услышал он ее шёпот. Юноша на миг расслабился в объятиях Морозовой, но сердце заколотилось как бешеное, особенно когда раздался кашель тетушки. Стеша, дабы не пугать друга, выпустила его, но едва тот хотел отойти, задержала за кончики пальцев и игриво не выпускала. Он обернулся шутливо-возмущенно взглянул на девушку, и та, рассмеявшись, отпустила. Затем набрала номер матери и уговорила ее устроить новоселье сегодня же вечером.

*

Дима тем временем, как Степанида и подозревала, проводил время с Ариной. Они гуляли с ним по парку больницы, и девушка сама не знала, чем заслужила такое везение - в эти минуты быть с ним рядом.

На самом же деле невезение следовало по пятам. Если бы Стеша хотя бы на минуту раньше успела, то не случилось бы поцелуя, если бы она ушла минутой позже, то увидела, что поцелуй стал ошибкой…

Глава 59

Новый вирус и новое звание

Меж тем Анфиса и Клава прибыли на Новый Альтаир, где их, не веря своему счастью, встретила Люда. Подруги обнимались и не скрывали слезы радости. Когда же Габиддулина заявила, что нужно сие чудесное событие отметить, а Петрова согласилась, лицо Кисточкиной недовольно скривилось: она-то помнила, какими стали последствия от общения с бутылкой этих двух. Как хорошо, что, конечно же, тут не наливали!

По дороге в буфет Клавдия размышляла о том, что сказала ей Анфиса, когда летели в космическом корабле. Они подозревали, что Саяна что-то задумала. Но вот только что? Мысли девушки нарушил голос Людмилы:

- Вот, познакомьтесь! Гена! Мой друг! Генаха, это мои подруги: Анфиса и Клавдия!

Оказывается, в узком длинном коридоре они пересеклись с каким-то парнем, а Кисточкина только поняла это.

Юноша застенчиво улыбнулся подругам Петровой, сказав, что очень приятно познакомиться. Но когда девушка вежливо пропустила новеньких чуть вперед, подошел к ней и тихо прошептал: “Не называй меня Генахой!”. Она шутливо приобняла его на ходу, таким образом попросив прощения и пообещав, что больше не станет так делать.

Они спустились в буфет, набрали себе вкусностей, а Люда прихватила еще и газету.

- Вы послушайте: “Известная ученая доказала, что религия - это вирус!”, - усаживаясь за стол, зачитала она друзьям. - “Мысль - материальна. Слово - высказанная мысль. Слова тоже материальны, а некоторые из них…заразны! Некоторые мы знаем давно, и мало, кто задумывался об этом, но мат и ругательства - это вирус. Не зря ребенок, который растет в среде, где могут позволить себе крепкое выраженьице, начинает повторять за взрослыми. А есть слова, которые, соединяясь, образует новую форму, и это можно сравнить с радиацией. Фразы, которыми адепты сект дурят мозги тем, кого хотят заманить к себе… Религия - это вирус!”. И…бла-бла-бла… Много ахинеи там понаписано… И… Что в финале-то статьи? О-о-о-о! - Люда расхохоталась: - Они собрались противовирусное искать теперь, чтобы лечить долбанутых сектантов!

Габиддулина заявила, что религия - это сказка для маленьких детей, а Кисточкина рассмеялась. Гена, кажется, и вовсе всерьез не воспринял эту статейку. На Земле, Новой Венере, на Планетарном Сириусе и на многих других планетах жили одни атеисты. Верой в Бога славилась Эккена и некоторые другие ее “единомышленники”.

- Мда… - выкинув газету на соседний пустой стол, произнесла Петрова, - ерунда все это. Но, вспоминая одного знакомого, вроде бы вполне вменяемого землянина, который якшается с эккеносами, я в это охотно верю!

- А он, что, верующий? - спросил Гена, даже не подозревая, что речь идет о любимом подруги.

- Ага! Усыновили его эккеновцы, когда тот был маленьким. И, как они выражаются, уверовал!

- Вера - для бездельников, которые ждут Кого-то Великого, кто грядет и решит все их проблемы! - заявила Клава. - Но их по-особому жаль. Никто же не ждет, чтобы яблоня плодоносила клубникой!

- Кстати, о яблоках, - встрепенулся Гена. - Говорят, на планетах, что в древности входили в состав Космической Державы, начали яблокам поклоняться! Ладно еще Луне да Солнцу. Это еще как-то понять можно. Исторически на многих планетах тысячелетия назад такое практиковали. Ну, или, кроме Солнца и Луны, в доисторические времена люди поклонялись тому, чего или кого боялись: грозам или крокодилам, например. Но яблокам - это уже перебор!

- Яблокам? - вздрогнула Люда.

- Ага!

А Клава поддержала Гену: