Глава 56

Я буду с тобой…

Араик рассказывал свою историю, всхлипывая и со слезами на глазах, но, наверное, ему хотелось выговориться. И тут он и вовсе закрыл лицо руками и заплакал. Даже у Стеши защипало глаза от слез:

- Тебе хотелось, чтобы они защитили тебя?

- Да, - закивал он, - да. Мне хотелось дружбы с ними, я тянулся к ним. Несколько лет старался заслужить: таскал для них сигареты у мамаши, покрывал их перед всеми, если придется, предупреждал, если узнаю, что на них кто-то из жильцов нашего дома вызвал полицию. Через несколько лет я добился внимания со стороны Аглаи, их неофициального лидера! Я был так счастлив! Мне тогда исполнилось тринадцать, но, когда она меня спросила, сколько мне, я наврал, прибавив себе годков, сказав, что мне исполнилось семнадцать. Не знаю, почему она поверила мне, но поверила. Я сказал ей так, чтобы она не насмехалась надо мной, чтобы дружба со мной не казалась ей “няньканьем” с ребенком.

- Если тебе должно было исполниться четырнадцать, а ты сказал, что семнадцать, ты прибавил себе четыре года. Может быть, это не так уж и много, если учесть, что родители за тобой не следили. Она, и правда, могла ничего не заподозрить.

- Стеша… - снова зарыдал он, уже не в силах остановиться, - потом… Потом… Узнав, что я наврал ей про возраст, она невероятно рассердилась… А еще я понял, что она вовсе не хотела со мной дружить, она хотела вовсе не дружбы… Позже Аглаша сказала мне, что я дебил, раз до меня это сразу не дошло. А я по малолетству не совсем понимал, откуда дети-то берутся… Но она отомстила… Заманив однажды на хату к своей подружке…

И все, больше продолжать Араик не смог…

- То, что ты приврал про возраст, не давало ей никого права так поступать с тобой… Но как же потом, после этого, ты согласился с ней встречаться?

- Она убедила меня, что ничего страшного не произошло. Уж не знаю, почему…

- Она боялась ответственности… перед правосудием.

Араик не знал, так ли это, чего боялась на тот момент Аглая… Но ему постепенно в те годы стало казаться, что все это круто: все начиналось с дружбы, кончилось любовью, и, что теперь об отношениях между противоположными полами он знал больше, чем “сверстники-лохи”. Юноша считал, что встречаться с “плохой девчонкой” - это нереально престижно. Березкин думал, что ему все просто завидуют, ведь это он, а ни они, приобщился к элитному притягательному обществу бунтарок и анархисток. Потом пошло-поехало. Вроде бы Аглая Араику ничего не предлагала официально, и он стал, чтобы вызывать в ней ревность, вести, так сказать, развратный образ жизни. На их сходках-дискотеках он целовался со всеми подряд, флиртовал, позволял угощать себя, обжимался по углам с девчонками… И все-таки добился своего - она сделала его своим официально. Теперь каждая деваха, знала, что это - ее пацан, и подбивать ему клинья очень и очень опасно.

Утерев слезы, юноша сказал:

- Ходить с ней в обнимку, за ручку, целоваться везде и всюду для меня - огромное счастье. Особенно, когда родители начали возмущаться - наконец-то они меня заметили! Но было уже поздно - я, как говорится, отбился от рук. Аглая, конечно, меня поколачивала, но я любил ее, и…может быть…может быть, люблю до сих пор, - тут его голос снова затих, слезы полились с новой силой. - Иногда я показывал…ей характер, если она…ударит за что-то больнее, чем обычно… Или по пьянки просто. Мы часто ссорились из-за того, что я, будучи сыном алкоголички, боялся, что и она станет такой же и, признаться честно, закатывал ей истерики… За это она… она…распускала руки… Сердясь на нее, я иногда ничего не хотел, и тогда она брала это силой… Потом мне нравилось спасать ее: вытаскивать пьяной из бара, перевязывать ей раны после драк…

- Ты как хочешь… Я не отдам тебя ей…

- Но как?!

- А вот так… я…я…стану тебе как старшая сестра…

Он низко опустил голову, слезы его капали в уже пустую чашку…

- Она убьет тебя…

- Пусть попробует только! Я тоже не из слабых!

Араик вздрогнул и взглянул на нее расширенными от испуга глазами:

- Не надо! Знаешь, у нее есть домик на садовом участке. Они с девахами все там обитают: кто-то занял чужие участки, вскрыв чужие вагончики, кто-то сам купил, а кто-то у родителей отнял. Она - хитрая. Заманит туда, не заметишь! В те сады уже почти никто из дачников не ездит - там глушь, ни одного человека… Кричать будешь - никто не услышит…

- Ты там был все эти дни…? - прервала его Стеша, сощурив глаза.

Он посмотрел на нее испуганно, словно бы проболтался… Наверное, не хотел отвечать, но девушка не сводила с него внимательного взгляда, и он, опустив голову, тихо прошептал: “да”.

- Араик, я не знаю, что сказать. Все что ни скажу, может показаться банальным. Да и не сильна я в речах… Просто знай, не было ни в чем твоей вины, ни один твой поступок, ни одно твое слово, ни один даже твой взгляд не давали повода и права так поступать. И даже случай с Сонькой! И я буду с тобой…

Глава 57

Ромашки Земли и розы Новой Венеры

Дима возвращался в палату после утренней процедуры. Медитация снова возвращается в моду! Конечно же, не в виде духовной практики, а просто как психологическое упражнение. Но как же, - считается, - помогает!

На часах только полдевятого утра. Пациентов еще не начали навещать друзья и родные. Митенька подошел к своей палате и, открыв дверь, замер на пороге: комната была уставлена вазами с цветами. “Что это?!” - ахнул юноша и даже отпрянул назад от такой неожиданности, и тут же спиной нечаянно уперся в кого-то сзади. Он обернулся и оказался почти в объятиях Евдокии. Она смущённо-смущённо улыбнулась, робко спросив: “Нравится?”. Дима не знал, что и сказать! Он снова обернулся к своей палате и взглянул на подарок. На Земле давным-давно не росло ни одного садового цветка, даже розовый репейник считается культурой. Что говорить о натуральных, не бумажных, не тканевых, не керамических детях Флоры…?! Сколько же это обошлось поклоннице Митеньки?!

- Наверное, это так дорого… - в ужасе прошептал он.

Дуня не ответила, не нашлась, что сказать. Юноша снова обернулся к ней и тихо признался, что ему страшно неудобно, что это слишком дорогой, неприлично дорогой, подарок, и он…он… Как он может его принять? Заметив, какой грустью наполнились глаза девушки, сердце Митеньки вздрогнуло в груди. “Ну, как я могу приказать ей все забирать отсюда? И цветы… Они ведь живые…”. Он мысленно укорил себя, но по-прежнему было как-то неудобно, стыдно принимать столь роскошный подарок, который, несомненно, дороже чугунного моста. Все же, видя печаль своей поклонницы, юноша, выдавив из себя улыбку, прошептал: “Большое спасибо”. Лицо Дуни озарила радость, но девушка поспешила принести свои извинения, если смутила его.

*

Тем временем Стеша открыла двери ресторана, поставила чайник, вытрясла половичок, помыла после этого руки и сразу почувствовала, что начался день. Гардеробщица расставляла на маленьком столике чайный сервис. Девушка была счастлива, потому что ей казалось, что у нее все получается. По мере сил удаётся защищать “подкрылыша” от его дебильной семейки, слушать его, утешать, помогать… Такие успехи не могли не вдохновлять: надежда в то, что когда-нибудь избавит друга от мучений навсегда, всё крепла и крепла в душе Степаниды. И любовь вернется к ней, жизнь подарит еще шанс снова утонуть в прекрасных глазах Митеньки, взять его за руку, коснуться губами его губ, обнять и больше никогда не повторять своей ошибки, больше никогда не отпускать его. Она верила, что все будет хорошо, и счастье обязательно найдет тропинку к ней.

- Стешенька, - внезапно раздался взволнованный голос Араика за спиной.

Она обернулась к нему и увидела юношу у гардеробной стойки. Почему-то неожиданно ее умилили его руки, тонкие, с музыкальными пальцами, но нежные.