- Ты?! - изумился он.
Перед ним стояла…Стеша.
- Я… Димочка…
- Что тебе надо?!
- Я пришла увидеть тебя…
- Какая наглость! Тебе все это время было на меня плевать, что вдруг с тобой случилось?! Не понимаю даже!
- Я люблю тебя!
- А помнишь, как ты в последний раз ударила сначала Эвелиночку, маленького, слабого ребенка, а потом и меня?
- Дима, прости! Я сама не знаю, как так получилось! Я была на эмоциях!
- Знаешь, Стеша, хорошо, что так вышло! - задумчиво произнес Митенька, сложив руки на груди. - Мы расстались раньше, до того, как я понял, какая ты на самом деле! Хорошо, что сорвалось наше Торжество Бытавухи, и я вовремя узнал, какой бы ты стала матерью и женой: била бы меня и наших детей!
- Дим, прости… - Степанида низко опустила голову.
- Не расстраивайся! У тебя ведь есть Араик. Но, надеюсь, бедняга поймет, что ты из себя представляешь, и убежит от тебя…
- Димочка, я…
- Эй, а что это у вас дверь открыта?! - внезапно раздался до боли знакомый, но уже почти забытый голос…
Вежливо, наверное, потому, что не узнав ее со спины, попросив у Стеши дорогу, в дом вошла…Евгения Александровна Стрижевая собственной персоной. Дима удивленно произнес ее имя. Его бывшая девушка изумленно глядела на продюсера, которую совсем недавно видела в их ресторане. В руке она держала гитару в чехле.
- Ну, Дим, ты хоть слышал, по новостям сегодня передали, что король Планетарного Сириуса полетел к Хаурду на Торию?
Бывший подопечный ушам своим не поверил, придя даже в шок, и изумленно спросил, она, что, специально приехала к нему, чтобы задать ему этот вопрос?!
- Нет, Димулькин! Ты хоть вообще интересуешься тем, что творится во Вселенной, или овулизм головного мозга крепчал?!
- Что вы себе позволяете?! - возмутилась Стеша.
Евгения Александровна велела ей помолчать, так как ни к ней обращаются и, протянув Диме гитару, сообщила, что она принадлежит ему, но он забыл ее когда-то в студии. Уже собираясь уходить, Женщина вдруг остановился, словно бы вспомнив что-то важное, и с наигранной, извиняющейся улыбкой, добавила, что они с Дуняшей тренировались на его музыкальном инструменте и порвали все струны.
- Но ничего ведь страшного?! Дуняша же почти еще ребенок, она ведь только мир музыки познает, она ведь еще не понимает!
С этими словами Стрижевая покинула его дом. Морозова ошарашенно глядела ей вслед, не в силах вымолвить ни слова, но голос Димы вернул ее в реальность:
- Стеш, давай, пока!
- Как?
- Я тебя видеть не хочу, неужели не понятно? Уходи! И, пожалуйста, оставь меня в покое: перестань мне звонить и писать. Я никогда к тебе не вернусь. Ты предала меня! Прощай, Стеша!
- Прощай, Дима…
Она развернулась, и тоже покинула его дом. Юноша закрыл за ней и, уткнувшись лбом в дверь, тихо прошептал:
- Прощай, Стеша, - из глаз хлынули слезы и покатились по щекам, - Но почему я до сих пор тебя люблю?
Взяв себя в руки, Митенька отошел от двери, как вдруг споткнулся о гитару, про которую успел уже забыть. Странно… Он ведь вроде бы не оставлял ничего в музыкальной студии, все оттуда забрав. Или нет? Недолго думая, Дима поднял чехол за ручки и направился в гостиную. Его взгляд, как всегда, упал на любимый рояль, и на душе стало больно: он уже дал объявление о его продаже, но пока никто не звонил… Глубоко вздохнув, юноша подошел к дивану и положил на него чехол, расстегнул и увидел….гитару. Но она оказалась не его! Совершенно точно не его! У него есть две электрогитары и одна классическая, темно-коричного цвета. А эта классическая, но бежевая. Дима недовольно вздохнул и уже хотел было закрыть чехол, как вдруг в отверстие под струнами, - совершенно нормальными, а не порванными, как рассказывала Стрижевая! - увидел маленький конвертик. Достав его, Митенька прочитал свое имя.
- Это мне? - удивленно пробормотал он.
Юноша решил не читать из гордости, но любопытство тут же взяло верх. Сев в кресло, Дмитрий вскрыл конверт и обнаружил желтый лист бумаги, оформленный под старину. Криленков развернул его и прочитал такой текст:
“Дорогой Дмитрий Крилл!
Я сама не знаю зачем пишу Вам. Наверное, это глупо, но все же… Я не могу иначе… Знаете, Ваша музыка, Ваш голос, Ваш образ стали для меня спасением. Да именно спасением. Сколько раз я забывала свою боль, слушая Ваши записи! Сколько раз я благодарила Вас мысленно за Ваш талант, за Ваш труд, который Вы вкладываете в Музыку.
Моя жизнь была тяжела и беспросветна. Родственники пили, друзей не было. И только мечта приблизиться к Вам, заговорить с Вами, познакомиться, дарила мне силы жить. Вы скажите, это глупо… Наверное, Вам часто доводилось получать подобные письма. Но…но у меня все серьезно! Я не просто фанатка, я люблю Вас! Скажите, что это невозможно, потому что совсем-совсем не знаю Вас? Нет-нет, я знаю Вас ведь слушая Ваши песни, я каждой клеточкой души прикасалась к каждой ноте. А ведь в Вашем голосе поет Ваша душа! Поэтому я знаю Вас, и могу любить Вас!
Простите за этот сумбур! Я сама понимаю, что это глупо и даже нагло - писать Вам, но у меня больше нет сил молчать! Я люблю, люблю Вас! Всем сердцем люблю, и всей душой, и всем существом! Простите мне мои чувства и не сердитесь, пожалуйста!
Могу ли я мечтать о встречи с Вами?
С любовью, Евдокия Т.льпанова”
Глава 24
История любви закончена?
Стеша приехала на работу печальной, как небо над Землей. Только что она была у Димы, какой-то час назад она видела его, могла утонуть в его светлых глазах, нежно коснуться русых волос… О! Бедняга помнила каждую черту возлюбленного! Но он прогнал ее! Неужели их история закончилась?
Стеша, угрюмо глядя в никуда, сидела на своем рабочем месте, но в такую рань крайне-крайне редко, если не сказать, что вообще никогда, не приходило посетителей. Неожиданно за дверями она увидала Араика и его мать. Последнюю девушка не сразу узнала: та оказалась трезва.
- Что ты себе опять позволяешь? - отчитывала Женщина своего сына.
- А чем ты опять недовольна?! Протрезвела и мир увидела?
- Ты-то дома не ночуешь и потому ни хера не знаешь, - она, конечно же, высказалась более некрасиво, - а вчера на лестничной площадке прямо перед нашими дверями подрались две гопницы из-за тебя!
- Ну, а я тут при чем? Какого хера, - он выразился грубее, - ты мне тут претензии предъявляешь?!
- А вот не хер, - мать тоже высказалась несколько грубее, - мне тут перечить! - она влепила ему пощечину. - Будешь ты мне еще, дружок гопниц, указывать что-то!
- Я тебе ничего не указываю! И вообще надо было воспитывать меня раньше. Уже поздно! Не пить надо было, а за ребенком своим смотреть!
- Никогда не поздно! - мать кинулась к нему схватила его за волосы, как за шкирку: - Вот так вот кошки своих котят носят!
Сын умудрился вырваться.
- Ты лучше мне покажи, как свиньи своих поросят обучают! Тебе это больше к лицу.
- Ах, ты! - она ударила его по лицу. - Лучше свиньей быть, чем шлюхой в тринадцать лет, как ты!
- Ненавижу тебя, пьянь! Ты лучше бы поинтересовалась, почему так вышло! Ты мое детство пропила!
Он развернулся, чтобы убежать, но она остановила его за руку:
- Чего я не знаю про твою Аглаю?! - проскрежетала та сквозь зубы…
- Не твое дело! Перестань: на нас люди смотрят…
Женщина отпустила сына, и он влетел в ресторан своей тетушки. Слышавшая все это Стеша окликнула его по имени. Тот остановился на ходу и выдавил из себя улыбку, поздоровавшись.
- Иди-ка сюда, - она, оглядевшись по сторонам, удостоверившись, что никого нет, торопливо шагнула к Араику, взяла его за руку, и несмотря на упорные заверения, что ему нужно мыть туалеты, завела через маленькую дверцу к себе. Степанида провела юношу внутрь гардероба и заставила сесть на стул.
