Мы расплатились, я собрался с духом, поднялся со своего стула и пошатнулся. Он обхватил меня за плечи, поддерживая, и мне опять стало жарко.

— Идем, возьмём такси.

По дороге я почти протрезвел — по крайней мере, перед глазами уже не вертелось, и выйдя из машины, я зашагал довольно-таки уверенно.

В голове, правда, все ещё была какая-то каша.

— Приехали — раздался у меня за плечом голос Зоара.

Я поднял голову и увидел перед собой одну из элитных высоток Тель Авива. Как ожидаемо.

Жилье его напоминало квартиру Гая лишь своей явной дороговизной. Здесь чувствовалось больше вкуса — скорее всего, поработал по-настоящему хороший дизайнер.

— Подожди здесь, я сполоснусь— сказал Зоар.

— Подожду, если не засну — ответил я, садясь на высокий табурет у барной стойки. На таком я точно не заснул бы.

— Присоединяйся — сказал он — у меня бассейн в ванной.

— Я в нем утону в таком состоянии.

— Не бойся, искусственное дыхание за мой счёт — усмехнулся он.

— Иди, я скоро приду — сказал я, прикрыв глаза. Спать мне не хотелось, и я просто пережидал, пока голова перестанет кружиться, слушая всплески льющейся воды в ванной.

Потом решил все-таки искупаться.

Ванная комната была огромной, и в середине находился утопленный в пол бассейн с бортиками — где-то три на четыре метра.

Зоар, который как раз заворачивал кран в душе, махнул мне рукой.

— Лезь туда, я сейчас присоединюсь.

Я скинул одежду на столик у двери, и быстро принял душ — не хотелось лезть в чистую воду прямо так.

Зоар уже сидел в своей сибаритской ванне и наблюдал за мной.

— У всех твоих соседей дома такое чудо? — спросил я, присоединяясь к нему.

— Не, конечно. Я видел подобное пару лет назад в банях в Японии, вот и решил, что у меня тоже такое будет.

Я с довольным вздохом откинулся спиной на гладкий бортик, и закрыл глаза.

Услышал всплеск, и понял, что он придвигается ко мне поближе.

Рука его легла мне на живот, другая — под шею. Его губы, на которых ещё была тень аромата Лафройга, нашли мои.

Я помнил о нашем уговоре, но все равно боялся, что он решит доминировать.

К моему счастью, он даже не думал этого делать. Его поцелуи были напористыми и властными, совсем не такими, как в двадцать лет — но он не менял правил игры, о которых мы договорились заранее.

Я наслаждался его телом — твердым и крепким, и тем, как он открывается мне, не забывая и сам оставлять на моей груди и шее отметины от засосов и укусов. Я вылизывал его живот, с удовольствием всасывал в рот его член и яйца, и между тем, осторожно раскрывал его пальцами. Подумал, что наверное, если бы он не сдался, к концу вечера я сам согласился бы на любую роль. Но говорить это ему не собирался. Я хотел доставить ему такое удовольствие, чтобы он не пожалел бы о своем выборе — как, впрочем, и с любым, с кем я когда-либо делил постель.

Я входил в него и жадно смотрел на его лицо; глаза его в полумраке были почти черными, он прикусывал губу, когда я входил особенно глубоко, и молчал, но его член, твердо упирающийся в мой живот, свидетельствовал о его ощущениях.

— Хочешь быть сверху? — прошептал я, сам того не ожидая от себя.

— Хочу, чтобы ты мне мозги вышиб бы своим хреном — прошептал он, слегка задыхаясь — если уж я согласился на такую авантюру, давай уже до конца и по полной.

Дважды меня уговаривать не пришлось — я обхватил его за бедра и уже не стеснялся — если он хотел по полной, то и получил по полной — до самого его оргазма, который я почувствовал на своем животе — а потом и меня настиг этот бешеный электрический разряд во всем теле.

*

Я лежал в его необъятной кровати, слушал его ровное дыхание. Не мог заснуть — после дневного сна, текилы, сумасшедшего секса я был слишком взбудоражен.

Почему-то снова вспомнил тот февраль, десять лет назад.

Мы использовали каждую минуту, чтобы провести ее, так сказать, с пользой. Ни один из нас не был готов на что-то более экстремальное — да и где? Не в комнатах же, где всегда был проходной двор. Да и эвкалиптовая роща не была таким уж надёжным убежищем. Как назло, мы оба застряли на базе на полных три недели с выходными, так что не могли даже поехать к нему домой.

Впрочем, это нас не особо волновало — то, на что мы отваживались, уже было достаточно. Пока.

Однажды он совсем осмелел, и, спустив мои брюки и трусы до колен, сделал мне очень неумелый, но от этого не менее восхитительный минет. После этого я пару дней не мог думать ни о чем другом.

А потом, за два дня до того, как мы собирались наконец поехать на выходные к нему домой, нас застукал Дори. Слава богу, не за минетом или чем-то подобным. Но его выражение лица в ту минуту, когда он увидел нас, яростно целующихся во время патруля возле оружейной, я не забуду никогда.

После выволочки и последующего за этим наказания Зоара перевели в другой взвод, и мы с ним почти не виделись. К себе он меня больше не приглашал — не знаю, как именно его напугал Дори. И так наши пути разошлись, на долгие десять лет.

Зоар пошевелился.

— Не спишь? — спросил хриплым со сна голосом.

Я покачал головой.

— Поеду скоро домой.

— Я тебе позвоню — сказал он, зевнув.

— Хорошо — согласился я. Оделся под его сонным взглядом, поцеловал на прощание и покинул его квартиру.

Хмель уже давно выветрился у меня из головы, на улице было холодно и приятно. Было почти девять вечера, и я решил пройтись, тем более что дорога пешком заняла бы всего около часа — как раз столько, чтобы немного придти в себя после этого безумного дня.

Телефон у меня в кармане завибрировал. Я вытащил его и прочёл сообщение:

«Спасибо за гештальт».

========== Глава 14 ==========

Глава 14

После того сообщения я больше от Зоара не слышал до самого марта. Или ему не понравилось, или же он на самом деле всего лишь хотел завершить начатое десять лет назад.

Сначала я недоумевал и злился, а потом мне, по правде, стало не до этого. Весь оставшийся декабрь я бился над годовыми отчётами и отчётами за последний квартал года.

В конце декабря меня вызвал к себе директор, Алон, и после десяти минут переливания из пустого в порожнее сообщил, что продвигает меня до начальника экономического отдела филиала. Должность была номинальной — кроме меня в отделе было ещё всего два человека, но зарплата сразу стала повыше, хоть и обязанностей прибавилось тоже.

Дори в этом решении не участвовал — он умыл руки от всего, что касалось меня и моей области, и жил теперь какой-то своей паралельной жизнью.

Иногда мне самому не верилось, что ещё пару месяцев назад между нами могло что-то быть.

В отличие от главной компании, в филиале новогоднего корпоратива не устраивали. Кроме того, тридцать первого декабря в этом году выпало на субботу и идти на работу не требовалось. Я провел свой выходной в обычных делах: сходил в тренажерный зал, почитал кое-что по работе, посмотрел фильм, — так и убил время до вечера.

Я мог бы, как тысячи жителей Тель-Авива, встретить новый год за обратным отчётом возле башен Азриэли, или в каком-нибудь клубе.

Но вместо этого позвонил отцу.

— Миха? — он удивился. Я редко звонил — что случилось? Что-то с дедом?

— Нет, просто хотел спросить, как у вас дела — ответил я.

— Может, приедешь к нам? — спросил он.

Что-то в его голосе заставило мое сердце дрогнуть.

— Сейчас не будет поздновато? — спросил я — ты вроде рано ложишься спать.

— Да нет, все в порядке. Мама тоже будет дома, она по тебе соскучилась.

— Я приеду через полчаса — ответил я.

Дома у родителей все было, как всегда. Меня накормили обычным куриным супом, шницелями с пюре и покупным пирогом. Но мне все равно было вкусно.