Я же призвался в боевые части потому, что туда пошли почти все мои друзья. Потому что это было «круто». И ещё, чтобы исправить то, что делал мой дед.

А на деле — я просто повторил его путь.

Дед очень скоро заметил мое отчуждение. Если раньше я возвращался домой раз в два-три дня, и проводил с ним хотя бы полчаса за ужином, то теперь просто не мог есть то, что он готовил. Я перекусывал чем-то в кафе или покупал готовую еду, дома сразу же шел в душ, а потом в свою комнату — до утра.

Сегодня я собирался повторить свой обычный маршрут, надеясь, что он уже будет спать.

Но он встретил меня на пороге, хотя было уже почти двенадцать ночи.

— Иди на кухню, поговорим — тяжело сказал он мне.

Я молча кивнул. Рано или поздно, этот момент должен был наступить.

Мы сели на наших обычных местах за кухонным столом, Курт поставил передо мной чашку чая, и промолчал, увидев, что я ее не коснулся.

— Ты расстался с Дори? — спросил он.

— Да — коротко ответил я.

— Когда?

— Две недели назад.

Он постучал по пальцами по столу.

— Можно ли спросить, из-за чего?

Я подумал, подбирая слова. Но вместо этого у меня вышло совсем другое.

— Что тогда случилось с тем моэлем?

Дед вскинул на меня взгляд — видимо, этого вопроса он ожидал меньше всего.

Потом сказал:

— А ты как думаешь?

— Ты убил его? — спросил я, замирая.

— Да. Иначе убили бы меня — ответил он будничным голосом.

— А ещё кого?

Он приподнял бровь.

— К чему эти расспросы через пятнадцать лет? Ты не знал? Или предпочитал самообманываться?

— Второе — пробормотал я.

— Ты мог бы задать этот вопрос в любой момент, я ничего от тебя не собирался скрывать. Почему сейчас?

— Если бы я спросил…и узнал — я не смог бы жить с тобой — с трудом сказал я.

— А пряча голову как страус, мог — заключил он — какой же ты болван.

Я промолчал. Он был абсолютно прав.

— Так почему же сейчас? — повторил он свой вопрос.

Посмотрел на меня.

— Дори?

— Да — выдавил я.

Курт усмехнулся.

— А вы двое, значит, безгрешные ангелочки? — выплюнул он.

Я сцепил под столом пальцы.

— Нет. И он это тоже сказал.

— Ему лучше знать — философски ответил дед.

— Скольких ты убил? — спросил я.

Он смотрел на меня, словно прикидывая.

— Я не знаю — сказал он наконец — и как именно считать? Своими руками? Подписав приказ? Отдав команду? В зависимости от твоего ответа — от десятка до нескольких сотен.

Я молчал. Не мог больше врать себе, что не думал о таком ответе. Ещё как думал, и знал, что скорее всего он будет именно таким. Поэтому и не спрашивал.

Но теперь это уже не имело значения — потому что я сам уже был не тем, кем раньше.

— Я не говорил тебе — сказал дед хрипловато — видел, что ты не хочешь знать, надеялся, что никогда не спросишь. Если бы не этот паразит…

Я не ответил.

Потом вспомнил, что давно хотел спросить.

— Зачем же ты приехал сюда?

— В Израиль? — уточнил он.

— Да, ты же был нацистом, ненавидел евреев. Зачем?

— С чего ты взял, что я ненавидел евреев? — удивился он — я просто выполнял свою работу. Как и все. Как и ты.

— Я… — начал я и осекся.

Он тем временем продолжил:

— Почему приехал… Здесь меня наверняка никто бы не искал. И потом, я собирался пробыть здесь не дольше нескольких месяцев, а потом сбежать в Аргентину, как и многие другие.

Он помолчал.

— И что же? Почему не сбежал?

— Встретил твою бабушку — усмехнулся он — через два месяца она забеременела твоей тёткой, и я уже никуда не поехал.

Какое-то время мы сидели молча.

Дед пил свой чай, крошил на тарелку печенье.

— И что теперь? — спросил он — съедешь от меня куда подальше?

— Нет — ответил я. Взял чашку, отпил из нее остывший чай — лучше нам держаться вместе.

— Только не начинай сравнивать меня с собой — фыркнул дед — опять твое самоедство? При чем тут ты? Я знаю, что ты в армии не был ангелом, но уж точно не зверствовал.

— Давай об этом не сегодня — сказал я. Голос мой прозвучал очень уж устало. Дед не стал настаивать.

— Иди спать — он похлопал меня по руке.

— Спокойной ночи — я поднялся, ощущая себя древним стариком. Тело болело от недосыпа и сидячей работы.

Перед сном успел услышать, как он насвистывает Лили Марлен. Но не было сил даже разозлиться, и я так и заснул — под его свист.

Через пару дней мне позвонили с незнакомого номера. Я пару секунд смотрел на экран, потом ответил.

— Миха? Это Зоар — услышал я.

— А, привет — я сел в кровати, где отсыпался после каторжной рабочей недели.

— Я тебя не разбудил? Забыл, что не все в мире жаворонки.

— Я уже проснулся — отозвался я.

— На кладбище было в самом деле не лучшее место и время для светской беседы — сказал он — давай встретимся сегодня. Ты работаешь?

— Нет, я свободен — ответил я.

— Тогда позавтракаем где-нибудь в центре — он не предлагал, а почти приказывал.

Я быстро перебирал в голове дела на сегодня. Дед вроде никаких планов на меня сегодня не строил, на пробежку я мог пойти и вечером.

— Можно — сказал я.

— Тогда я заеду за тобой через час.

Завтракать мы отправились в Бенедикт, и как ни странно, нас проводили к столику сразу же, без неизбежного ожидания на входе, из-за которого я так не любил сюда приходить.

— Ты занял место заранее? — спросил я.

— Разумеется — ответил он — не думаешь же ты, что меня пропустят без очереди только из-за моих красивых глаз?

Я промолчал, но понял, что столик был забронирован по крайней мере три дня назад. Как раз тогда, когда мы с ним встретились.

Я заказал себе их фирменные «яйца Бенедикт», и он последовал моему примеру.

— Где ты работаешь? — спросил он, когда официант отошёл от нас с заказом.

Я ответил.

— Знаешь некоего Гая Зелига? — спросил он.

— Конечно, он был моим начальником в предыдущей конторе — сказал я небрежно.

— Точно. И братом Дори — усмехнулся он.

— Ты с ним знаком? — спросил я.

— Только шапочно, пересекались пару раз по делам. Он узнавал о тебе около года назад.

— Серьезно? — удивился я, вспоминая, что было год назад в декабре. Кажется, к тому времени мы уже расстались.

— Да, узнал, что я служил с Дори, и спрашивал про тебя.

— И что ты ему ответил? — спросил я.

— Что ты был солдатом без страха и упрека, лучшим в роте. Надеюсь, я не преувеличил?

— А что ещё он хотел? — мне стало интересно. Оказывается, за моей спиной Гай проводил целое расследование, расспрашивая моих друзей.

— Спрашивал, не было ли у тебя чего-то с Дори — ответил Зоар задумчиво.

Я хмыкнул.

— Я ответил правду — что ничего не было — по крайней мере, и я об этом ничего не знал. Но, судя по всему, мои познания устарели?

— Мы не вместе. Уже — ответил я как можно лаконичнее.

— Это радует — усмехнулся он.

Официант принес наконец наши тарелки, и на некоторое время мы замолчали, расправляясь с их содержимым.

Наконец Зоар отодвинул от себя свою тарелку, отхлебнул из стакана апельсинового сока.

— Помнишь — начал он, и я понял, что начинается вечер… нет, утро воспоминаний, целью которого будет… в общем, и так было понятно. Непонятно было только, зачем ему нужна такая длинная прелюдия. Я не был из тех, кто спит налево и направо, но кажется, он, как и Гай, считал меня недотрогой.

— Я помню все — перебил я — куда хочешь пойти? К тебе, ко мне?

Он вскинул бровь, не ожидая такого.

— Серьезно?

— Абсолютно. Но задницу подставлять будешь ты. — процедил я. С меня хватило Дори, больше такой услуги я предоставлять не собирался никому. Мои слова прозвучали зло — и, уже произнося их, я знал его ответ.

Он потерял дар речи от такой наглости. Потом взял себя в руки, отпил ещё сока.

— К сожалению, буду вынужден отказаться — вежливо сказал он.