— Ты, правда, волновалась? — спрашиваю я.

— Да, учитывая, что в прошлый его визит в клуб он вернулся домой пьянее, чем сын проповедника в воскресный день.

— Это был не я. Это стопроцентно был твой старик.

Она смеется:

— Точно. Боже, благослови этого паршивца.

Затем она окидывает меня взглядом и спрашивает:

— Так что с тобой случилось? Ты столкнулся с грузовиком?

Я фыркаю.

— Скорее с бульдозером.

Она приподнимает бровь и смотрит на меня снизу вверх.

— Это Итан с тобой сделал? Не скажешь, почему?

— Нет.

Она пару секунд меня изучает.

— Я много слышала о новой клубной девчонке. Это имеет какое-то отношение к ней?

Я наблюдаю за детьми, позволяя вопросу повиснуть между нами.

Ник довольно хорошо меня знает и должна понимать, если я не хочу говорить об этом, она ничего из меня не вытянет. Она вздыхает и меняет тему. Но не к лучшему.

— Ты выглядишь уставшим. Наверно, слишком много женщин липнут к тебе и не дают спать по ночам теперь, когда ты управляешь клубом?

— Не больше, чем обычно, — я провожу рукой по своей голове. Мой ход. — Как Кэп?

Она хмыкает в ответ на мою хитрость.

— Также. Мы только что оттуда. Подождем, пока Эджу представится возможность увидеть его, затем врачи начнут действовать. Он либо выкарабкается, либо… отправится в последний путь. Я сделала для него все, что смогла.

Я кладу руку ей на плечо и притягиваю к своему боку.

— Я знаю. Ты все сделала правильно. Он крепкий, Ник. Он выкарабкается.

Она хлопает меня по груди и отстраняется.

— Да? Лучше бы ему и правда, черт подери, поправиться. Тогда я лично подстрелю его задницу за то, что заставил меня пройти через это.

Безумие в том, что… она говорит серьезно. Если Кэп выкарабкается, она ему устроит ад как расплату за то, что обманул ее и чуть не убил. Я видел, как испугана она была в больнице, когда они привезли его туда. Я видел, как ее задело, когда полицейский сказал ей, что он был не одни, а с женщиной. Бекка была не просто клубной девчонкой. Она была с Кэпом. Его девушкой. Думаю, в тот момент Ник хотела развернуться и уйти, оставив Кэпа лежать прикованным к постели. Но она этого не сделала. Не смогла.

Возможно, это из-за Тэффи и Дозера. Или из-за нас. Кэп для нас как отец. По крайней мере, для большинства парней, а также наш брат. Из чего следует, что Ник — королева этой кучки маргиналов. А вместе мы одно целое.

Ник, может быть, и не самая милая женщина в мире, но не передать словам, как я ее уважаю за то, что поддерживает Кэпа и клуб в течение всех этих лет. Я даже еще больше уважаю ее сейчас за то, что она отодвинула свою боль в сторону и сделала все, что в ее силах, чтобы обеспечить Кэпу лучший уход и дать ему возможность жить. То, чего он, вероятно, не заслуживает.

— Кого мне благодарить за приготовленную еду? — спрашивает она.

Хлопает задняя дверь, и мы поворачиваемся. К нам направляется Птичка, ее обычно уверенная походка бесследно исчезла.

— Извините, я опоздала. Один из наших барменов не пришел…

— О, я и не знала, что ты придешь. Не волнуйся. По тебе не скучали, — перебивает ее Ник. Это звучит грубо и бесцеремонно. Впрочем, так, как и задумывалось.

Лил замирает и бросает взгляд в мою сторону. С ее лица сходят все краски, чего я раньше никогда за ней не замечал.

Похоже, Ник нашла себе новую боксерскую грушу. Черт. Это плохо.

У Лил никогда не возникало проблем с тем, чтобы поставить сучку на место. Но это совсем другое. Чтобы старухи приняли ее в свой круг, она нуждается в одобрении Ник. Я не сомневаюсь, что дополнительная доля стервозности от Ник достается Птичке за то, что она была с Кэпом и большинством других братьев.

— Тыковка, — говорю я, чтобы отвлечь Ник. — Вот кто навел чистоту и приготовил угощения.

— Их приготовила новая домовая мышь?

Лил заламывает руки.

— Да. О, она — моя подруга. Я хотела познакомить ее с Бетани. Она здесь? — Лили озирается, а затем хмурится. — Бетани искала новую няню для Медды, а Тыковка ладит с детьми. К тому же она отличный повар. Она научила меня готовить несколько простых блюд…

— Лил. Боже, девочка. Передохни, — отчитывает ее Ник.

— Извините, — бормочет Лил. На ее лице появляется затравленный взгляд. Она отходит от нас и находит Кендру.

— Ник, — с предупреждением в голосе шепчу я.

— Что? — невинно спрашивает она.

— Ты еще долго собираешься ее мучить?

Она пожимает плечами.

— Какое-то время, — она указывает подбородком в сторону коридора. — Итак, эта девушка… Тыковка… Я слышала, Дозеру она очень нравится. Почему бы тебе не пойти и не привести ее? Я хотела бы познакомиться с ней.

Нижнюю часть моего живота пронзает неприятное чувство.

— Нет, Ник, это не очень хорошая идея.

— Ерунда. Я хочу познакомиться с девушкой, которая ответственна за все это, — она жестом указывает на еду. — Похоже, нам может потребоваться ее помощь в организации вечеринки.

— Ник.

— Что? Мы не выцарапаем ей глаза. Особенно, если учесть, что к ней не прикасались, правильно? Так что для агрессии нет причин. Кроме того, возможно, прежде чем вы, ребята, ее испортите, мы сможем переманить ее на нашу сторону.

Я делаю глубокий вдох.

— Вы будете хорошо себя вести?

Она смеется.

— Мы будем хорошо себя вести.

Здесь может быть два пути. Плохой. И очень, очень плохой. Тыковка гарантированно будет новой любимой игрушкой парней, если станет клубной девчонкой. Вот только она ей не станет, потому что мы заключили сделку. Но старухи об этом не знают. Увидев, на что их мужчины смотрят изо дня в день, пока находятся в клубе, а не дома, в них поселится еще больше страха и ревности. Больше, чем то количество, с которым им приходиться иметь дело ежедневно. Этой старушечьей мелодрамы я хотел сегодня избежать.

Но, насколько я знаю Ник, она не примет «нет» в качестве ответа.

При мысли о Ник, разговаривающей с Куколкой так, как она только что разговаривала с Лил, мое тело каменеет. Мне хочется оградить ее от этого разговора. Если Ник почувствует слабость Куколки, она попытается ее сломить. Куколка уже хочет уйти. Последнее, что ей нужно, чтобы кто-то относился к ней как к дерьму, положив ее на лопатки и заявив, что ей здесь не место.

Достаточно того, что я уже это сделал.

Глава 19

Мы намного четче видим мир и людей в нем, когда позволяем нашему прошлому и нашим предрассудкам отойти на задний план.

МАВЕРИК

Когда я оказываюсь рядом с дверью Дозера, слышу то, что вынуждает меня замедлиться. В моем животе зарождается неприятное чувство. Дверь слегка приоткрыта. Я осторожно ее открываю и вхожу в комнату, стараясь не шуметь.

Куколка стоит у дальней стены. Ее рука прижата к оконному стеклу, а сама она что-то высматривает. Я тихо подкрадываюсь к ней до тех пор, пока мне не становится хорошо виден ее профиль.

Солнечный свет, проникающий через окно, освещает ее веснушки, озаряет ее сине-зеленые глаза, которые широко открыты от волнения, и струится по ее рыжим волосам так, что создается впечатление, будто у нее за плечами огненный водопад. Ее бледно-розовые губы раскрыты и время от времени с них слетает тот самый звук, который и привлек мое внимание. Это хриплый, теплый, искренний смех, дополненный легкой улыбкой.

При виде этой картины в моей груди разливается приятное тепло.

Она такая же яркая, как радуга весной, и глядя на нее, такую, как сейчас, у меня возникает чувство, что я слишком долго прозябал в затянувшейся холодной, суровой зиме.

Внезапно меня осеняет… Это то, что ей нравится? То, что заставляет ее смеяться? Резвящиеся дети? Настолько, что она прижалась к окну, жалея, что не была снаружи вместе с ними. Наркоманка так бы себя не вела. Или девушка, которая здесь просто хорошо проводит время. Или та, что думает только о себе.