Вскоре нашему взору предстала комната в отеле, в которой совсем недавно я преспокойненько видела сны. С Бэзилом мы благополучно попрощались, тот удалился, и я снова рухнула на кровать. Кстати, Хайд ведь хотел что-то спросить. «Да, – вмешался его голос, – только попросить, а не спросить. Нужно было, чтобы ты позвала меня, пока находишься в сознании. Своего рода активация», – произнес он тоном знающего человека. Ясно. «Включи телевизор», – потребовал он.

Я поднялась и ткнула кнопку на старом ящике. Тот с неприятным писком стал медленно проявлять на экране меняющиеся изображения.

– Выпуск новостей, – пробубнила я в пустоту.

«Так или иначе, – вещала молодая женщина в строгом костюме, – инцидент с исчезновением трех подростков до сих пор является для всех загадкой. Итак, к другим новостям. Мужчина в возрасте сорока трех лет забил насмерть жену и маленькую шестилетнюю дочь, так как, цитирую: «заподозрил наличие в них темного дара и таким образом пытался его из них изгнать». Из семейного архива и личного дела были изъяты некоторые фотографии,» – на экране показывали фотографии из фотоальбома семьи. На них еще молодой мужчина целует свою такую же молодую жену, они счастливы, улыбаются в камеру. Фон стандартный – старая «родительская» мебель, поцарапанное и слегка треснувшее зеркало, ковер на стене. Классика. На следующей была их дочка, видимо, на детской площадке рядом с их домом. А потом пошли те фотографии, где на полу лежат их окровавленные тела. Думаю, девочка умерла со второго, а то и с первого удара головой об угол стола. Судя по подтекам на стене, по их количеству и высоте расположения, женщину он упорно бил головой об стену.

Тем временем телеведущая продолжила рассказывать: «Церковь освободила мужчину от уголовной ответственности на третий день, как его заключили под стражу, полностью оправдав его действия», – женщина с экрана исчезла и появился ролик, записанный корреспондентом во время освобождения заключенного. «И это я должна была увидеть?» – подумала я с отвращением. «Жди», – дал он мне ответ.

Следующее объявление уже напрямую касалось меня. «Никто по-прежнему не может объяснить, что послужило причиной пропажи всех ножей в трех кварталах нашего города. Многие заявляют, что это дело рук колдунов. Спрос на освящение своей жилплощади поднялся до невиданных высот, ведь каждый хочет защитить свой дом. Поэтому некоторые считают, что это проделки самих служителей церкви с целью поднять спрос на свои услуги. Доказать или опровергнуть эти теории мы не можем, но можем смело заявить, что ножи пропали из всех квартир, частных домов, магазинов и других общественных заведений в радиусе полутора километров. Глава городского прихода отвечать на вопросы отказался», – договорила женщина, и я выключила телевизор. «Надо же, Хайд, ты телевизионный сигнал принимаешь что ли?» Он проигнорировал.

– Ну что ж, теперь ты знаменитость.

– Да. И Варя теперь точно знает, что я здесь. Ну или не я. Но здесь, в ее городе. И могу обрушить на нее дождь из ножей, – я вернулась к себе на кровать.

– Согласен, не очень хорошая попытка себя зарекомендовать. Будет опасаться нас, а это плохо.

– Было бы, наверное, разумно не светиться как Вифлеемская звезда, но уже поздно. Попытаемся залечь на дно и вести себя как можно тише. Или засветиться еще ярче и оповестить всех, кого только можно, что мы идем. А пока они думают, кто эти «мы»… Нет. Глупо. Катастрофически глупо. Можно попытаться поднять народ. Ты видел, что творится с людьми, – я показала рукой в сторону телевизора, – они собственную мать зарежут, если так скажет батюшка. Стоит доказать им, что их мэр – ведьма, так они соберут толпу, возьмут вилы, факелы… О, а исчезновение столовых приборов тоже можно списать на нее. Было бы неплохо. Вот только Варя сбежит. Что может быть проще для мага, чем сбежать от разъяренной толпы, которую никто не контролирует? Правильно. Нам нужен полководец, желательно церковник, – я многозначительно посмотрела на молчавшего Ханса.

– Я не надену рясу.

– Ну блин! Может, я только из-за этого тебя прошу? Тогда нужно будет показать, что ты по крайней мере очень близок к церкви. Ходишь на воскресные молитвы, носишь крестик, ставишь иконки на приборную панель в машине, постишься… Ну, все как у людей, в общем.

– Даже если я надену одежды священнослужителя, то с чего ты взяла, что мне поверят?

– Ну а я-то здесь на что, друг мой сердечный? Я заставлю их поверить. Я внушу им мысль, что ты – это не ты. Что тебе можно и нужно верить. А дальше ты справишься, я в этом уверена. Есть в тебе что-то такое, что вселяет в окружающих уверенность в тебе и в них, если они с тобой. К тому же, ты же бывший охотник. С их системой знаком, их тоже можно натравить на усадьбу той мадам. Тебе не надо ни о чем заботиться, я все сделаю. Тебе нужно просто вести их в нужном направлении, словно крыс под мелодию флейты.

– Ладно. С этим разобрались. Что с тобой?

– А что со мной?

– Если Варя доберется до тебя прежде, чем мы устраним ее?

– Никто не знает, где я буду. А она не настолько отчаялась, чтобы лезть в толпу людей, всем сердцем желающих ее убить.

– Она сошла с ума. И она может с ними справиться. Со всеми.

– Ты уверен? Я хоть убей не чувствую здесь настолько сильного мага, способного разнести хотя бы этот город. Я думала, я не могу найти ее из-за поля. Но мы миновали его. И да, здесь есть скопление энергии, но там нет ничего отличного от того же Подпола. Хочешь знать реальное положение дел? Пока что ее опасность состоит в том, что она собирает армию. Это и есть ее «сила, способная уничтожить мир». Остальное – лишь слухи.

– Это точно?

– Можешь поверить мне на слово.

Ханс, казалось, ушел в себя на мгновение.

– Они все не могли просто ошибиться.

– Твой отец и остальные, кто хочет заполучить силу себе?

– Да. То есть, они могли, но не в подобном… Хочу сказать, что сила есть. Возможно, не у нее, но есть.

– Ну, если и есть, то не на нашем материке. Я бы заметила.

– А Елена?

– А Елена подключена к информационному полю. Знаешь что это? Это фонд знаний нашей планеты. Люди, подключенные к фонду, часто становятся великими учеными, изобретателями. Они же его пополняют. У людей бывает такое, что они что-то знают, а откуда – не помнят. Это знание общего фонда. Все, кто знают о Варваре, уверены в ее силе. Эта уверенность «заразила» информационное поле ложным знанием. На мой взгляд, это прекрасный эксперимент, показывающий, что не всякое знание фонда – истина. Верить можно только своим чувствам, другие могут говорить что угодно. В условиях настоящего люди могут нести любую околесицу и выглядеть умнейшими мира сего.

– Хм, ладно. Обдумаем все подробнее потом. Ты вроде хотела спать, – напомнили мне.

– Да, – ответила я, – было дело.

Учитывая, что в это время я и так находилась в полусонном состоянии (построение планов для меня словно колыбельная, уж больно хорошо все каждый раз складывается, и я расслабляюсь), уснуть окончательно для меня не составило труда.

Снился какой-то бред, без Хайда, без смысла и без логики. Точнее, бред был только в самом начале, позже начиналась осмысленность. Трое детей сидели в погребе, одни, без верхней одежды, прижавшись друг к другу, и тряслись от холода. Сверху раздавалось скрипение половиц и тяжелые шаги. Меня перенесло чуть выше, и я увидела высокого худощавого старика. Он натачивал тесак. И поверьте мне, не нужно иметь хорошую интуицию, чтобы понять, что происходит. Вдруг в окно к нему влетает металлический ворон, разнося стекло на десятки осколков. Он беснуется, врезается в висящие на стене кухонные принадлежности, шелестит и хлопает блестящими крыльями. Старик ругается на него, размахивает тесаком, но каждый раз промахивается. Биомех вылетает обратно через окно, а меня выкидывает прочь.

Я вновь подскакиваю в кровати и начинаю оглядываться. В комнату снова входит Ханс.

– У меня одного дежавю?

– Не у одного. Где Мор?