Не говоря уже о том, что я уверена, Кэп с трудом справляется с окончанием своего почти сорокалетнего брака и смертью своей подруги.

Мне он сразу понравился, по той простой причине, что его любил Мав. На протяжении многих лет он был дня него образцом отца, которого у Мава не было. Но я чуть не умерла, когда первое, что он сказал мне, было:

— Черт… девочка… как же ты похожа на моего приятеля.

Кэп не удивился, когда узнал, что я родилась от связи Пэппи с моей материю. Мав рассказал ему длинную историю обо всем, что произошло с тех пор, как я появилась в клубе.

— Между этими двумя всегда что-то было, — сказал он. — Да, конечно, Пэппи любил Вон, а Тэлли любила Смоука, но я догадывался об их чувствах друг к другу. Меня не удивляет, что ты снова вернулась к этой жизни. Ты родилась в этой среде. Наверное, это единственный уклад жизни, который тебе подходит.

Я кивнула и улыбнулась, понимая, что он имел в виду.

И вот. С благословения Кэпа Мав попросил меня оказать ему честь стать его старухой.

Прежде чем уйти и поприветствовать остальных, он задерживается на секунду и окидывает меня долгим взглядом. Он подзывает меня к себе. Когда я приближаюсь, он обхватывает ладонями мою шею и целует меня в уголок губ.

— Он прекрасно смотрится на тебе, милая. Носи его с гордостью.

Он имеет в виду мой жилет, который я надела поверх тонкого кремового свитера.

Поначалу я немного ошеломлена поцелуем, но в то же время понимаю, что это способ некоторых старожил клуба выразить кому-то свое расположение. Речь идет не о сексе, а об уважении и любви.

— Спасибо, что пригласила нас, Куколка. Это многое значит. И спасибо за угощения.

Сказав это, он заходит, опираясь на ходунки, в дом.

Следующим в нашу дверь стучит спектакль под названием Боди. Я открываю дверь и обнаруживаю за ней его — в наряде Санты и в обнимку с двумя девицами.

— Рыжая закусочка! — выкрикивает он, затем бросает девушек позади себя, приподнимает меня, кружит и стискивает в своей стальной хватке. От него такой запашок, словно он окунулся в водку. — Я слышал, у тебя печется булочка в духовке. Не моя ли?

Смеясь, я отталкиваю его от себя.

— Прекрати. Совсем не смешно.

Он забрасывает руку мне на плечо и целует в щеку.

— Смешно, и ты это знаешь.

В комнате раздается раскатистый рык. Похоже, в мой дом забрел волк. Мне ни к чему оборачиваться, чтобы узнать, откуда это рычание исходит.

— Я ввожу правило пяти секунд, — с ворчанием произносит Люци. — Любой из вас идиотов, кто будет прикасаться к ней дольше положенного времени, лишится руки, а вашим новым дорожным именем станет «Однорукий Вилли».

— Слишком заковыристо, — но когда Мав делает шаг вперед, Боди отпускает меня и снова занимает свое место между двумя не очень благочестивыми девушками, которых он привёз с собой. — Тише. Успокойся, Люци, мы просто веселимся. Это же Рождество. Пора вытащить палку из задницы.

Разговор становится неловким, когда Мав тянет меня к себе, а затем говорит:

— Я не разрешал приводить с собой гостей.

— Мав! — упрекаю я мужчину, стоящего позади меня, пихнув его локтем.

С невозмутимым видом Боди представляет нам девушек, или, по крайней мере, пытается представить.

— Это… мммм… — он опускает взгляд на первую девушку и щелкает пальцами. — Бриджит!

— Брук.

— Точно, — кривится он. — А это Тиффани.

— Тина.

— Чёрт, 0:2, счет не в мою пользу, — пожав плечами и двинувшись со своей маленькой процессией мимо меня и насупленного Мава, говорит: — Где жрачка? Я проголодался.

— Видишь, я говорил тебе, что это плохая идея. Этот день начался хорошо, а закончится хреново, — произносит Мав, как только они уходят.

— Все будет отлично, — смеюсь я.

Ворча, он отпускает меня.

— Я вернусь туда. Кто-то должен убедиться, что Боди не проберётся в нашу спальню. Я уже поймал Гриндера за тем, как он глазел на вазу с каминной полки. Я предупредил каждого из этих говнюков, что, если кто-то помочится где угодно, кроме туалета, я их убью.

Я намереваюсь последовать за ним, но стучат в дверь. Развернувшись, я открываю её.

Не собираюсь лукавить, у меня перехватывает дыхание… только слегка… при виде стоящего на моём пороге Дозера, выглядящего как Скандинавский Бог. Его волосы длиннее спереди и гладко зачесаны назад. По щетине, покрывающей нижнюю половину его лица, заметно, что он уже давно не брился.

Его улыбка дерзкая и милая, а серо-голубые глаза создают потрясающий контраст с синим оттенком его рубашки поло. На нем тёмные джинсы и жилет с президентской нашивкой, исчезнувшей с жилета Кэпа, а теперь обосновавшейся на жилете Дозера.

Да, он был избран новым президентом «Предвестников Хаоса», не отказавшись от этой должности.

Я думала, он пойдёт к Бетани, как только поймёт, что у нас ничего не получится, но не тут то было. Вместо этого Дозер занял по праву принадлежащее ему место президента и даже переплюнул Боди, став первой шлюхой в клубе. Всякий раз я видела его с новой девушкой. На самом деле меня потрясло, что сейчас он пришёл один.

— Привет, Тыковка, — шепчет он, переступив порог и заключив меня в объятия.

— Один. Два. Три, — слышу я, стоит ему меня обнять.

Дозер отстраняется и бросает взгляд мне за спину. Затем, глядя на меня с высоты своего роста, спрашивает:

— Что он делает? Играет в прятки с Уилл?

— Нет, Мав ввёл новое правило пяти секунд, — отвечаю я, качая головой, в то время как за его спиной открывается дверь. — Он грозится оторвать руки, если вы, парни, будете прикасаться ко мне дольше положенного.

— И у тебя такой вид, будто ты хочешь лишиться рук, — говорит Мав позади меня. Глянув через плечо, я вижу, как он прислоняется к стене.

Я слышу смех Гриза, прежде чем замечаю его. Он не постучал, потому что никогда не стучит. Он практически живёт здесь.

— Удачи тебе в этом, брат. Ты не помешаешь мне прикоснуться и обнять мою девочку.

— Мою девочку, — снова рычит Мав.

Повернувшись, я приструняю его сердитым взглядом. Он чертыхается, злобно смотрит на двух байкеров в прихожей, а затем отталкивается от стены и направляется на кухню.

— Проверь окорок, — кидаю я ему вслед. — И на этот раз не спали его.

— Один раз! — отзывается он. После чего ворчит: — И это твоя вина. Ты отвлекла меня.

Гриз опускает сумку, набитую подарками, а затем обвивает меня своими татуированными руками.

— С Рождеством, дорогая. Как ты себя чувствуешь?

Я обнимаю его в ответ.

— Хорошо. По-прежнему никакой утренней тошноты. Наверное, я счастливица.

— Рад за тебя, — говорит он. — Кстати, к разговору о свином окороке. Я думал, ты говорила, что будет индейка.

— И не только.

Он отступает и смотрит на меня сверху вниз.

— А начинка с подливой? — он удерживает одну руку на мне, а другой рукой потирает свой живот.

— На подходе.

— Вот это я и хотел услышать, — затем он разглядывает мой жилет. — Чёрт, девочка, он хорошо смотрится на тебе. Ты определенно превзошла одну прекрасную старушку.

Дозер, наконец, тоже его замечает, а может просто не хотел замечать. В любом случае, его непринужденная улыбка становится натянутой.

— Да, выглядит неплохо. Ты счастлива?

— Я очень счастлива, — улыбаясь, говорю я ему со всей искренностью.

— Рад слышать, — подмигивает он. — Убедись, что он хорошо с тобой обращается, ладно?

— Ладно.

Вскоре приезжают остальные гости: Лили, Гус, Ригор, Санни, Смоук, Таз и Уиз. Наконец, все в сборе и приходит время садиться за стол. Мав разрезает индейку. Гриз нарезает свиной окорок. Лили достаёт все, что мы поставили в холодильник охлаждаться, и втыкает ложки в каждое блюдо. Бетани с детьми приезжает чуть позже, но с двумя огромными противнями запеченного картофеля, готовыми к подаче на стол, и огромной коробкой с булочками, которые она заказала в пекарне возле своего дома. Я сразу поняла, что она нервничает и, может быть, даже немного взволнована с того момента, как приехала, но вдаваться в подробности времени не было, поэтому она заверила меня, что объяснит все позже.