– И тяжёлой, – смеётся папа.

Мама тяжело выдыхает:

– Ну ладно. Нам пора. Машину сейчас подадут.

Отец берет меня под живот, и я, раскидывая руки в стороны, самолётиком лечу к двери и звонко смеюсь.

– Виктор, прекрати! Ты испортишь ей причёску! – мама шагает следом и качает головой. – Виктор, у неё ещё фотосессия сегодня!

– Мы с папой летаем, мам! – смеюсь от восторга. – Давай летать с нами!

– Люди не летают, – вздыхает мама, открывая перед нами дверь.

– А мы представим, что стали ангелами, – улыбаясь, смотрю на неё. – Ангелы ведь летают, мам?

– Ангелов тоже не существует, – снова вздыхает мама, указывая рукой на выход.

– А демоны? Они летают? Мы можем претвориться ими.

Мама хмурится и сморит на папу:

– Откуда она этого набралась? Ерунду всякую перед сном ей читаешь?

– Полетели, пап! – не даю отцу ответить, и он вылетает со мной на улицу. – Мама не умеет летать!

За нашими спинами хлопает дверь, и новая вспышка белого света поглощает пространство. Что-то мокрое и холодное, толкающее меня в щеку, возвращает разум в реальность, и я не без труда поднимаю тяжёлые веки.

Морда Лори нависает над моим лицом и от неожиданности изо рта вырывается тихий писк.

– Чёрт, – приглушённо ругаюсь, пытаясь оттолкнуть от себя волчицу, но та начинает скалиться, так что приходится послушно замереть и продолжить позволять ей дышать мне в лицо.

Голова раскалывается, как будто бы меня снова по ней чем-то хорошенько огрели, а мысли в ней не дают покоя. Неужели я только что познакомилась с матерью и отцом?.. Неужели… это были мои детские воспоминания? И неужели я увидела их благодаря самому большому психопату в Лимбе?

Где он, кстати?

Лори, наконец, соизволят отодвинуть свою тушу в сторону, и яркое полуденное солнце на мгновение ослепляет. Сажусь и только сейчас понимаю, что на запястьях больше нет верёвки, а наша компания больше не состоит из прокажённой, психа-проводника и чёрной волчицы… Потому что сижу я на песке в том же секторе, где почему-то отключилась, а прямо передо мной в метрах пяти идёт оживлённый разговор Рэйвена и группы… путников?!

А этим что понадобилось? Десять – не меньше, – грязных неотёсанных мужиков вооружённых до зубов и буквально каждый стреляет в мою сторону глазами. А Рэйвен, как ни в чём не бывало, стоит рядышком, упирает руки в бока и с потрясающим безразличием на лице выслушивает их главного.

– Я же сказал: она не продаётся, – скучающим тоном произносит Рэйвен и кажется, будто вот-вот зевнёт.

– У всего есть своя цена, приятель, – скалится путник: крупный и с сединой в сальных волосах. – Назови свою и разойдёмся.

Рэйвен прикрывает глаза и раздражённо вздыхает. А я вот думаю: неужели эти путники не понимают, с кем связываются?.. Или до этой компании слухи о Белой вороне ещё не дошли?

– Она. Не продаётся. Она – моя, – с расстановкой повторяет Рэйвен, смиряя путника неоспоримым взглядом и на какое-то мгновение я даже испытываю благодарность, что этот псих не желает продавать меня банде подонков. Но уже спустя секунду презираю себя за эту мысль, потому что…

– Да почему нет-то? Чего ломаешься? Продай нам своего волка, говорю! У меня есть информация, которая может быть тебе интересна!

Глаза Рэйвена сужаются:

– Что за информация?

– Ну вот, – басисто смеётся путник, – а я о чём? У всего есть своя цена.

– Что за информация? – повторяет Рэйвен, и голос его кажется острее лезвия.

– Э не-е-е… Сначала волка давай.

Голова Рэйвена лениво поворачивается в мою сторону и в этот момент Лори начинает рычать, скаля на путников зубы.

– Может и девку возьмём? – раздаётся голос одного из мужланов. – Смотри какая.

– Вроде ничего.

– Ну да, сгодится.

– Эй, приятель, а что с волосами у твоей подружки?

Рэйвен не реагирует, пристально смотрит на меня, и я абсолютно не понимаю выражения его лица и о чём он думает. Но точно знаю, что если моё сердце продолжит с такой силой биться о рёбра, то они вот-вот треснут.

– Девку мы тоже берём, – объявляет главный переговорщик, и Рэйвен медленно поворачивает голову обратно.

– Эй! Ну чего молчишь? Глухой, что ли?! Заворачивай, говорю!

– Откуда идёте? – вдруг спрашивает Рэйвен и этот его излишне спокойный тон предвещает ещё большую беду.

– С юга. А что?

Рэйвен с пониманием кивает, будто эти четыре слова рассказали ему много интересного.

– Чего раскивался?

– Теперь понятно.

– Что тебе понятно? Эй, парни, какой-то тупенький заблудший нам встретился.

Путники пускаются в дружный смех.

– Да так, – пожимает плечами Рэйвен. – До юга я ещё не дошёл.

– И что? – фыркает путник. – Слушай…

– И как там на юге? – интересуется Рэйвен. – Жарко?

Главный путник раздражённо вздыхает, кивает товарищам и отдаёт приказ:

– Достало меня это, парни. Берите девку и пошли отсюда.

– Э-э-э! Руки убери! Отвали от меня! – кричу, когда двое вонючих мужланов похабно скалясь, подхватывают меня под руки и тащат к остальным. – Отвали, сказала! Вы не знаете, на что напрашиваетесь! Я не шучу! – И имела в виду я вовсе не Рэйвена, а себя и своё проклятие, однако путники поняли иначе: уставились на Белую ворону и принялись гоготать.

Лори рычала и едва не откусила одному из путников руку, когда тот решил, что волка будет схватить также просто.

– Оставь волка. Девки хватит, – бросает главный, отдавая Рэйвену честь на прощание. – Будь здоров, приятель.

Путники тащат меня по песку, скользя мерзкими взглядами по телу, и уже начинают решать, кто будет иметь меня первым. А я с трудом сдерживаюсь, чтобы не обернуться и проверить, не решил ли Рэйвен отстоять и меня. Знаю, возможно не правильно думать о том, о чём сейчас думаю я… Но по крайней мере у этих путников иной интерес к моему телу, нежели у проводника, который желает мне смерти. Возможно, они даже отпустят меня, когда наиграются… Нужно просто это пережить.

Закрываю глаза, до боли кусаю губу и повторяю про себя как мантру:

«Нужно просто это перетерпеть, Катари. Просто перетерпеть.»

– Эй! Чего глазёнки закрыла? – хватает меня за волосы один из путников, а второй рукой лапает грудь. – О… смотри какая. А я думал совсем плоская!

«Просто перетерпеть…»

Кто-то сзади хватает за задницу и вновь раздаётся дружный хохот мерзавцев.

– Не, ребят, я первый! – оглашает кто-то. – Не дотерплю! – Звенит пряжка ремня и меня толкают на колени. Вновь чья-то рука впивается в волосы, а другая пальцами сжимает щёки и заставляет поднять голову.

– На меня смотри! – рычит главный, запуская руку мне в штаны. – О, типа держишься с достоинством? Гляди, как смотрит!

Не сдерживаюсь и посылаю плевок ему в лицо, а в ответ получаю пощёчину.

Путник продолжает возиться с ширинкой на моих штанах, и я уже практически сдаюсь собственной решимости перетерпеть всё это, собираясь заорать имя этой чёртовой Белой вороны, как рука путника играющая с ширинкой моих штанов с хрустом вырывается из плечевого сустава и, обливая меня кровью с ног до головы, отлетает на золотистый песок. Следом падает вторая рука, а сам проводник ударяется лопатками о землю и, под шокированные взгляды соратников, визжа от боли на весь сектор извивается на песке и заливает его алой кровью.

– Твою мать! – оживают другие путники.

Ор. Паника. Выстрелы.

Откатываюсь в сторону и плашмя падаю на живот, прикрывая голову руками.

То, что приходится наблюдать – картинка не для слабонервных.

Слишком много времени я провела в мирном секторе и слишком мало повидала, чтобы без замирания дыхания наблюдать за Рэйвеном и толпой атакующих его путников.

Он стоит на небольшой песчаной насыпи со сложенными на груди руками и абсолютно бесстрастным видом. Золотистые лучи солнца искрятся в белоснежных волосах, а лёгкий ветерок раздувает их в стороны. У ног сидит чёрная волчица и выглядит также спокойно и сдержанно, как её хозяин, в то время когда путники высаживают в этих двоих целые обоймы, пули которых, даже не долетая до цели, грудами сыплются на песок.