Широ внутренне негодовал. Дед снова за своё! Это просто недопустимо! Вот зачем он так шутит? Ведь Сакура ничего, кроме дружелюбия, к Эмии не чувствует, верно? Однако парень и его гормоны (куда без них) уже давно заметили, как выросла девушка в определённых местах. И за это юноша корил себя, спал мало, чтобы не видеть, чёртовы сны, в которых он… Неважно, просто Широ не хотел видеть эти сны. А тут дед добавляет масла в огонь! Вот не может он без этого!
Илия была разочарована. Чтобы она не делала, как бы не пыталась, Широ тупил. Нещадно. Он не замечал намёков, чужих чувств, ничего. И даже старания деда улетали куда-то, не помогая никому из-за младшего брата. Однако не любить его Илия не могла. Добрый, заботливый, понимающий (если дела не касаются любви) — мечта любой женщины. Но конкуренция просто зашкаливала — и если с Мию Илия готова делить Широ, то с Сакурой, а тем более с Рин, она не собиралась. И вот здесь Алкид только мешал — он толкал брата на полигамию. Но Илии было жалко свою сестрёнку — ей было тяжелее всех. Она полюбила Широ давно, где-то три года назад. Сама Илия полюбила его год назад, как и Сакура, а Рин… Тут неизвестно. Дочь Кирицугу вздохнула и посмотрела на Мию, которая грустно тыкала еду палочкой.
После еды и помывки посуды (вот тут Алкид был “за”, чтобы дети проникли в святая святых) дети засобирались в школу. Сакура шла с ними, ибо все выходили рано и так, чтобы та успела на утреннюю тренировку. Широ же всегда был тем, кто носил портфели девчонок, этим самым зарабатывая себе “баллы”, о которых он не подозревал. Обувшись раньше всех, Широ взглянул на фотографию, которая стояла в прихожей на тумбочке. Алкид посередине, справа от него Широ и Кирицугу, на руках которого Мию и Илия, слева от деда Гильгамеш и ещё старик, который представился Зелом. Тот всегда ходил во фраке и с палочкой, на которую упирался. Да, прекрасная фотография. Жалко, что Кирицугу не может увидеть, как выросли его дети.
“Но если будут живы его мечты, то будет жить и он”, — подумал Широ. — “Поэтому я обязан стать Героем Справедливости”.
Улыбнувшись, парень схватил все портфели и посмотрел назад. Там стоял дед, который махал им рукой.
— До вечера, детишки, — сказал он, улыбнувшись. — До вечера, дедуля! — хором произнесли дети, даже Сакура. Алкид лишь вздохнул.
Они ушли. Можно доставать пиво и пить в своё удовольствие. Да, однако, вчера было неприятно. Я не думал, что припрётся она. Я про Иисус. Верно, вчерашнее «Дитя» — это Иисус. Тот самый, вернее та самая, которую на кресте распяли. Почему он жива? Вера людей творит страшные вещи. Сразу после того, как люди разошлись, я снял её с креста и похоронил, эти паразиты начали верить, что она реально воскресла. Поэтому она сейчас жива и бессмертна. Однако связи с ублюдком у неё нет, а большая часть сил порезана. Но душа её бессмертна, все ранения заживают с огромной скоростью, а магия Эпохи Богов работает стабильно. А превращать любой алкоголь в воду — страшная сила. А вот дыры от копья Лонгина и гвоздей не заживают вообще. Она разочаровалась в ублюдке, однако её вера в людей загорелась сильней, чем было до смерти. И мне пришлось целых три года терпеть все эти высказывания про неправильность моего пути. Вот точно от неё пошли “Герои Справедливости” и другие сумасшедшие. Хотя, сам страдал альтруизмом, но после гибели Атлантиды… Если эти букашки породили ББ, то в Ад им дорога, а если и нет, то всё равно в Ад. Но при обязательном выборе стороны, я бы выбрал людей. Среди них много нормальных, а не как у МА.
Эх, и теперь мне вновь слушать о важности моего предыдущего пути, а также о вреде алкоголя и табака. Я взял и закурил в очередной раз. Да, я плохой. Но это мой путь. Моё кредо. Но правильно ли оно в действительности? Может, я стал злым? Да не, точно нет. Абсолютно Нейтральный — да, это про меня. Мне всё равно, что творится с людьми, пока это меня не колышет. А вампиров я истребляю не ради славы, не ради еды или эго, нет. И не ради людей тем более. Всё ради… Это всё против ублюдка небесного. Он создал Каина как наказание для всех людей (это, правда, и не пытайтесь меня переубедить Библией, которая имеет лишь десятую часть всех грехов Библейского), а это, как известно, первый кровосос. Тип-Луны — тоже вампиры, но другие. Однако ублюдок взял их и при помощи Гайи сделал так, чтобы они стали наказанием для людей. А если аппарат не работает правильно, это бесит… О да, всё ради порчи крови богу.
Ладно, задвинем все эти моральные изыскания на потом, ибо Иисус снова будет втирать про веру и другую ересь. За этот десяток лет я смог взять под контроль свою энергию. Вот только названия ей не дал, потому что не могу придумать. Неважно. Но пока я могу только лечить (многие болезни, даже рак) и кидать метровые колья из этой субстанции. Она очень неустойчива. При попытках держать её во внешней среде, энергия начинает просто адски трястись и пытаться покинуть руки, чтобы кинуться на любой источник праны. Живой огонь, держи его. Нет, реально, она всё время тянется к источнику магии. Но при поглощении сгусток растёт. Поэтому это неплохая возможность научиться восстанавливать SP за счёт других. Хорошая вещь, хоть и тяжело-контролируемая. Я про энергию.
А вот то, что мои навыки считают Первой Истинной Магией — плохо. Чёрт, быть убийцей не очень хорошо. Я могу представить убийство почти всем, поэтому могу создать почти всё. И это напрягает. После конца Четвёртой, ко мне припёрлись из Церкви и Ассоциации. Мол, такой герой должен помогать людям и другая чушь, которую услышит сильный персонаж в любом мире. Про экзорцизм — так я ведь язык атлантов использую, так что шиш им, а не мои Псалмы. Про Волшебство — я подарил присланному магу тапки из серебра и послал домой. Но Бартоломеи очень настырные маги. Пока лично не пришёл к ним и не “попросил” отстать, они пытались меня затащить к себе. А потом их припугнул Зел.
Ну, я теперь не жалуюсь. Спокойная жизнь отчасти наступила. Но лишь отчасти. Осталось лишь сделать Широ нормальным, а потом… А потом просто улететь с Медеей куда-нибудь далеко-далеко и устроить отпуск до конца света, а затем… Спокойно уйти.
Медея медленно раскрыла свои глаза. Девушка увидела над собой бежевый потолок, освещаемый тусклым светом. Последнее, что полубогиня помнила — это горящее тело бывшего Мастера, который оказался настолько жалким, что Медее тошно стало. А затем, вместо падения от нехватки праны и усталости, она почувствовала тепло и услышала знакомый голос, который сказал: “Нашёл”.
Девушка села на кровати и осмотрелась. Комната освещалась тусклым светом лампы, которая стояла на тумбочке возле изголовья кровати. На бежевых стенах висели книжные полки, а над столом, что расположился в углу, висела большая фотография. Взгляд Медеи упал на шкаф с одеждой, что стоял напротив кровати и рядом с выходом из комнаты. Из открытого шкафа торчали серебристого цвета одежды, которые навевали девушке о тех временах. Девушка вновь посмотрела на изображение над столом, однако более пристально, и обомлела. Её правая рука приложилась к сердцу, а левая сняла капюшон. На фотографии было изображено двое на фоне древнего города. Если в девушке Медея узнала себя, то второй, который обнимал за плечо, она узнала другого, так родного сердцу человека. Серебряные волосы, глаза и слабая улыбка. Это лицо, это тело, это выражение лица… Девушка помнит до сих пор, ибо нельзя забыть любовь всей жизни. И если ЕГО родственники здесь, это значит… Медея не довела мысль до конца и сорвалась с места, чтобы найти хоть кого-нибудь. И её острый взгляд так и не заметил надпись в нижнем левом углу фотографии: “Алкид и Медея в Трое”.
Широ расслабился. С этого дня Рин, и её Слуга, и он со своим Слугой — союзники. А что за Слуга у него — Алкид не сказал. Дед просто сообщил, что это один из сильнейших Ассасинов в истории, который по навыку мечника уделает любого Сейбера.
— А теперь спать иди. И не шумите, — произнёс Древний спокойным голосом.
