«Но тогда… Как можно ТАК смотреть? Разве это не Мистические Глаза?», — подумала Медея, смотря на черноволосого, который положил руку на ножны со своим странным оружием. Длинная палка с крестообразной рукоятью. Девушка никогда не видела такого оружия, поэтому очень удивилась.

— Если ничего не хочешь, то проваливай и не стой над душой, — произнёс ровным и спокойным голосом парень, возвращая свой взгляд на украшения и монеты, которые лежали на кожаной подстилке. Медея подавилась слюной от наглости человека. Но убивать его она не собиралась, ведь этот голос, интонация, слова… Точь-в-точь как у неё в первое время после предательства.

«Теперь понятно, почему у него такой взгляд…»

Да, логику девушек понять очень сложно. Особенно логику юной магессы, которую предали. Медее стрельнуло в голову, что перед ней — родная душа, которую тоже предали, как и её. Да и интересный вид паренька толкал её на необдуманные поступки…

— Да, я хочу кое-чего, — уверенно произнесла девушка, поправляя волосы. Холодный взгляд жёлтых глаз вновь упал на неё.

— И? Что ты хочешь?

— Ответы.

— А? — парень склонил голову набок, выражая тем самым вопрос, ведь его лицо так и было холодным и чуждым. Но Медее казалось, что в этом лице есть что-то привлекательное, а с каждой секундой ей всё больше хотелось развеять эту холодность и отчуждённость. И с каждой секундой жёлтые глаза пугали всё меньше и всё больше привлекали девушку, словно огонь привлекает мотылька.

— Ответы на свои вопросы.

— А?

Всем своим видом парень показывал, что не понимал ничего, что говорила Медея. Девушка вздохнула.

— Как тебя зовут?

— А тебе зачем? — с нажимом спросил юноша, заставив магессу поперхнуться воздухом от наглости и агрессивности, которую проявил сидящий перед ней. Но неожиданно тот посмотрел куда-то вдаль.

— Меня зовут Алкид. Но зачем тебе это, Медея Колхидская?

Выше озвученная сильно удивилась, услышав ответ. Не думала она, что перед ней один из тех, кто ненавидел её. Но… У них лишь похожие имена и больше ничего.

«Но откуда он знает обо мне? Разве он не из далёких земель?»

— Убийца, предательница, коварная женщина… — произнёс Алкид, подбирая украшения и монеты в мешочек. Медею словно громом поразило. Сидящий перед ней слышал то, что говорили люди о ней. И почему-то сердце колдуньи сдавила тоска и отчаяние.

— Эх… — Алкид поднялся и посмотрел в голубые глаза Медеи. — Не пойми неправильно, но так говорят. Я же не верю в эти слухи. Всё-таки неприятно было узнать, что любовь была лишь волей богини, а любимый бросил тебя ради другой. Это не ты предала, а тебя. Ты же просто мстила. Да, жестоко, но мстила за предательство. А предательство есть худший грех человека… Не мне ли знать… — последнюю фразу юноша сказал шёпотом, но Медея услышала её. Как и услышала слова, которые впервые ей говорили… Кто-то впервые встал на её сторону…

— А теперь говори, чего ты по правде хочешь? — после небольшой паузы спросил парень. Девушка посмотрела на Алкида с удивлением.

— Я умею читать ложь и недоговорки.

— Вот как… — колдунья замешкалась. — Тогда… Я хочу умереть, чтобы закончить свои страдания.

Лицо воина не шевельнулось, лишь правая рука в кожаной перчатке приложилась к лицу. Вздохнув, парень оторвал руку и вперил холодный взгляд в Медею.

— Ты — сильный маг и гениальная колдунья, в хорошем смысле слова. Но читать людей ты не умеешь. Думаешь, что умираешь только ради себя? Но разве ты не чувствуешь нитей, что дёргают тобой издалека? Смерть твоя нужна не тебе, а ИМ. Чтобы ИМ было проще пороть свою чушь, выдавая за правду. Как же. Великий герой — изменник. Уму не постижимо. Поэтому ты и стала козлом отпущения, который сам создал почву для обвинений. Идеально. Всё-таки герои и боги — страшные вещи. И если хочешь насолить предателям, то живи. Живи им назло.

Медея слушала слова Алкида и не могла поверить. Кто-то впервые в её жизни говорил с ней так. Советовал, срывал с врагов их накидки… Никто никогда не пытался помочь девушке с её проблемой. Никто, кроме одного человека, с которым она встретилась только что. Он за какие-то минуты смог сделать то, чего она не могла за два года своих блужданий. Она не могла понять. Понять одного — что ей манипулируют. Но ещё девушка услышала в голосе и увидела в глазах Алкида то, что заставило поверить его словам. Боль и горечь сочились через край, когда он говорил ей эти слова. Холодный голос приобрёл оттенки ледяной ярости, а в глазах пылала ненависть такой силы, что ненависть её к Ясону была лишь маленьким костром, по сравнении с пожаром, что был в жёлтых глазах. И какое-то странное чувство забрело в душу к молодой колдунье. Что-то тёплое и приятное согревало её. А ещё её грызла злоба и ярость на тех, кто сделал такое с Алкидом, ведь его ярость и ненависть не могли вырасти на пустом месте.

— Хотя, делай всё, что пожелаешь. Я тебе никто и звать меня никак. Так что…

— Спасибо… — юноша повернул голову и увидел Медею, голова которой была опущена. Редкие капли слёз падали на зелёную траву. Тут девушка подняла голову с дорожками слёз на щеках. На её устах сияла улыбка, а глаза выражали огромную благодарность и что-то ещё, чего Алкид не мог понять.

— Я решила, — колдунья утёрла слёзы. — Я хочу пойти с тобой!

— Чего? — воин склонил голову набок.

— Ты сам сказал, что я могу делать всё, что захочу, верно?

— Да… — парень чувствовал своей паранойей, что сказанул лишнего и надоумил одну магессу на неправильные мысли.

— Вот! Я хочу пойти с тобой! Ты же путешественник, верно? Да и тот труп сатира показывает, что может и начинающий, но очень искусный воин. Разве воину не нужна поддержка в бою?

«Давит на самое больное… Без мага в команде мне будет туго…» — подумал Алкид, дивясь внутренне сообразительности Медеи.

— А если я откажу?

— Буду ходить за тобой, пока не согласишься! — твёрдо заявила девушка и вперила свои голубые глаза в жёлтые глаза воина, которые продолжали источать мертвецкий холод и подозрительность.

«Вот ведь… Ведьма…»

— Ладно, если ты так хочешь…

Медея отвернулась и сжала руку в кулак, жмурясь от радости. Алкид подивился быстрой сменой настроения колдуньи, но его удивление ограничилось слабо открытым ртом.

Вот же… Что с ней такое вообще? То убиться хочет, то теперь в команду напрашивается. Женщины и их логика — самые опасные вещи в мире. Во всех мирах. Но правда — с чего такая перемена?

«Товарищ, ты провёл с ней сеанс психотерапии, сорвал маски с предателей и дал стимул жить. „Жить на зло им!“ Отличный стимул, который в будущем перерастёт в то, что станет спасеньем для тебя»

Чего? Каким ещё спасеньем? А, неважно. Но провести сеанс психотерапии? Я же просто сказал ей правду, с чего такая реакция?

«Товарищ мой невнимательный! Ты сказал ей ПРАВДУ! А она может быть лучше любых денег. Да и показал, что не испытываешь к ней ненависти и неприязни. А потом сделал то, чего ей никто в жизни не делал. Считай, что она у тебя в кармане!»

В каком ещё кармане? Как я качаться буду? Ай, ладно, будем решать проблемы по мере их поступления. Теперь надо заняться насущным — пять тысяч — это много или мало? Да и украшения с бронёй точно зачарованы, но вот на что…

— Медея, а пять тысяч золотых — это много? — спросил я свою напарницу. Но спину я ей пока не доверю. Да и никогда не смогу доверить, ибо люди предают. Это у них в крови. И не надо говорить мне про «честных» героев. Каждый хоть раз в жизни предавал. Ну, может кроме единиц. Я к ним отношусь, ведь мне некого предавать. Да и гадко так делать. Сам знаю, что чувствует человек, когда его бьют в спину.

— Эй, ты меня слышишь? — Медея пощёлкала пальцами перед моим лицом. Да, совсем ушёл в свои мысли. Так можно было и огненный шар в спину пропустить.

— Задумался. Так что? Это много?

— Для повседневной жизни — много, а вот для покупки снаряжения и оружия — мало, очень мало. Хороший копис стоит около двадцати тысяч.