Открыв глаза, я увидел потолок своей комнаты. Опустив взгляд, вижу, что я завёрнут в Руно, а рядом, на кровати, сидят Киё и Медея, которые моего пробуждения пока не заметили. Магесса смотрела пустыми глазами куда-то мимо меня, а дракон в человеческой личине гладила полубогиню по спине. Чёрт, чую, что сейчас будет огромное количество криков. Ну-с, поехали, как говорил Гагарин.

«ПОЕХАЛИ!!» — крикнул Иосиф, подогревая моё напряжение.

— Хочу есть, — первые сказанные мною слова. Верно, я НЕИМОВЕРНО хочу поглотить белки, жиры, углеводы, витамины и прочую лабуду. Девушки дёрнулись, услышав мои слова.

— Алкид? — неверяще спросила Медея, смотря прямо в мои серебряные глаза.

— Алкидушка? — чёртово имечко мне дали, конечно… Спасибо, Киё.

— Да, — и это мой голос? Хриплый, тихий, почти лишённый жизни, словно я зомби, который оскорбляет людей, называя едой.

— Алкид! — визг и крик ударили по ушам сильно, но терпимо. Мантикора всё же ревёт громче.

— Поспокойней, пожалуйста.

Медея тихо и аккуратно положила голову мне на грудь, а Киё — на правое плечо. Из их глаз текли слёзы, но не грусти и печали. Слёзы счастья и радости.

— Пожалуйста, больше не делай так, — услышал я шёпот магессы. А дракон просто взяла и лизнула мою щёку. С одной стороны — мило, словно щенок, а с другой — возможно проверяет пищу на вкус.

— Не буду, — честно пообещал я не только им, но и себе. Здоровая левая рука легла на голову Медеи. — Клянусь.

Затем рука переместилась на голову Киё, которая начала надувать щёки. Миленько, когда она дуется.

— А теперь, покормите меня, пожалуйста.

Витавшие в облаках девы мгновенно вернулись и, посмотрев друг другу в глаза, вылетели из комнаты, напугав стражу возле дверей. Да, женщины — страшная вещь.

А пока в Трое кипели страсти похлеще, чем в некоторых ток-шоу, в сторону этого великого города плыл огромной флот. Бледно-зелёные блестящие корпуса кораблей приводились в движение огромными деревянными колёсами, которые, в свою очередь, двигались за счёт пара. Эта флотилия перевозила восемьдесят тысяч атлантов, припасы для них, несколько десятков сифонов и три тысячи автоматонов. И эта армия двигалась в сторону Трои, где происходила великая битва.

На носу самого длинного и большого корабля стоял главнокомандующий армией Атлантиды. Мужчина предвкушал встречу с Алкидом, а, может, и с будущим правителем. Почему сам Командор отправился в Трою? А затем, чтобы лично убедиться в талантах героя, о которых ходило множество слухов. Ему лично хотелось убедиться в их правдивости. Ну, и ещё подраться, но это потом. Сначала — выиграть войну. Вдохнув свежий морской воздух, Командор откусил от лимона огромный кусок и начал жевать. Что поделать — лекари требуют употреблять цитрусовые, чтобы не было цинги. Эти звери ходили и проверяли всех каждые двенадцать часов.

— Побыстрее бы на землю…

Главнокомандующий привык топтать землю, а море всегда было за Адмиралом, который сейчас командовал флотом, который уничтожал морских чудищ возле границ Атлантиды.

— Ну, надеюсь, Алкид сможет скрасить все прошедшие серые дни! — воскликнул Командор и вскинул руку.

— Командующий, вы съели лимон? — раздался позади него низкий мужской голос. Скривившись, воин проглотил цитрус. И лишь после этого присутствие лекаря исчезло. Выдохнув, Командор направился в сторону кают.

Комментарий к Глава 25: Победа в битве, но не в войне * – Примиритель, Миротворец (С англ.)

А теперь хватаем калькуляторы и считаем, сколько Алкид получил люлей. Много, да.

Ну-с, пора дуть в ус. Пойду катать в игру про американского МЁРТВОГО президента, который помогает мелкому мальчику построить королевство.

Родители привезли из путешествия два килограмма перцев чили. Дима увидел. Дима скушал один. Дима понял, что мудак и любитель искать на свою жопу приключений.

Вот как я орал – https://vk.com/video?z=video-30316056_456281182%2Ff3e81fb8ddf5ba6edf%2Fpl_cat_updates

====== Глава 26: Тайная потеря и прибретение ======

Впервые за долгое время лицо Алкида выражало крайнюю степень шока и удивлению. Здоровой левой рукой он провёл по своей щеке, смотря в отполированный щит, где юноша видел своё отражение. Нет, уже не юноша. Лицо огрубело и покрылось щетиной. И сейчас герой выглядел лет этак на тридцать, тридцать пять. Неестественная худоба, бледность, серебряные глаза погасли, а волосы стали ещё жёстче. Выдохнув, Алкид смирился с тем, что резко постарел на несколько лет — ведь выживание могло забрать и куда больше, чем несколько лет относительно вечной жизни. Взгляд мужчины упал на правую руку, которую и рукой назвать можно с натяжкой. Чёрная, с красными прожилками, которые пульсировали, принося болевые ощущения. Она была намного худее, чем остальные части тела, так что создавалось ощущения, что от любого чиха рука сломается. К Алкиду вернулась возможность двигать локтевым суставом, но сжимать и разжимать пальцы было невозможно — их мужчина не чувствовал и словно потерял с ними связь. Чернота с красными прожилками остановилась лишь на подходах к плечу, позволяя двигать плечом, хоть и со скрипом. В общем, ощущал себя Алкид словно робот, которому забыли смазать руку. — Теперь можно брать красную ткань и обматывать ею свою руку.

Попытка надеть что-либо на руку заканчивались плачевно — больно, очень больно, словно к конечности прикладывали кусок раскалённой стали и водили, медленно и с садистским наслаждением.

Ноги тоже оставляли желать лучшего. Они словно свинцом налились, неимоверно ныли, а при движении начинали покрываться неприятными мурашками. Ступни зудели, как и всё остальное тело. Благо, оно просто плохо слушалось после суток лежания и не имело никаких осложнений. Так что, кроме левой руки, всё остальное двигалось и держалось лишь на добром слове. Алкид не отказался бы от помывки, но даже лёгкое прикосновение к больной руке порождало такой букет ощущений, что попадание капли горячей воды, как думал герой, заставит закричать от боли и рухнуть без сознания из-за неё. А это равнялось опустить лицо в грязь перед народом. Позор, одним словом. Как же — великий Алкид закричал из-за какой-то болячки! Позор! А просить Медею или Киё нельзя — был риск получить по больному месту (Алкид до сих пор отходил от ощущений, когда Киё «случайно» лизнула его больную руку. Он тогда её чуть не убил). — Хуже быть не может… — Алкид прикрыл свои глаза здоровой рукой. — А, нет, может. Если меня в таком виде увидят атланты, то всё полетит к чертям и Мёртвым Апостолам. Как бы скрыть травму? Магия? Не, мне точно по мозгам ударило знатно. Я и магия. Во смехота. Надеть что-либо — я не мазохист, чтобы наслаждаться болью.

Алкид сел на кровать и аккуратно положил руку на колени. Боль приносили лишь воздействия, связанные с давлением на руку. То бишь просто положить на колени можно было и без боли, а вот надеть нарукавники…

«Я не псих»

Но даже не атланты не были такой проблемой — поймут и простят. А вот то, что герой теперь не сможет качаться и тренироваться — да, это ПРОБЛЕМА. Огромная, размером с задницу Тифона. Ведь когда ты спишь, твои враги качаются.

«Псих психом. Обычно в таких ситуациях люди думают о возвращении конечности и лечении, но кое-кто, не буду тыкать пальцем, думает лишь о тренировках и прокачке!» — прокричал Иосиф возмущённо. На это верное замечание Алкид лишь махнул здоровой рукой — обычно Шизы мешают, а не помогают. Так что крик души был заткнут твердолобостью героя, который смотрел на свою руку с грустью и тоской.

А пока Алкид горевал о своём проблемном положении, второй Алкид ходил вокруг того места, где недавно были трещины. На их месте теперь был чёрный «лёд». Скользкий, отполированный и хрупкий — когда рыцарь ступил на него, замороженная жидкость заскрипела. — Слава Гее, что эта штука не растёт, — произнёс воин, вглядываясь в лёд, пытаясь увидеть, что там, по ту сторону. И ему удалось, но об увиденном он пожалел — чёрная жидкость переливалась разными оттенками красного. И, казалось, что чёрный лёд — единственная преграда для жидкого проклятия. — Как бы не прорвало… Но всё же мечник был рад тому, что штука, что появилась здесь — не кусок Ангра-манью. Просто проклятие приняло ту форму, которая ближе подходит ему. И хорошо, что Алкид не увлекался Лавкрафтом (только слышал краем уха), иначе тут могло появиться что-нибудь похлеще. И не факт, что защитник смог бы уничтожить порчу в душе. Да и эта версия нанесла страшный, смертельный удар. Лицо и отдельные участки тела, куда упали капли чёрной жидкости. Тёмные области на плоти шипели и дымились, разъедая саму суть рыцаря. Всё-таки порчи такого уровня сильно бьют по духовным сущностям, которой являлся Алкид-герой. Дух, созданный из энергии Мечты и Души, умирал. И очень быстро. На глазах чёрные зоны расширялись, поглощая всё большие участки тела. День, максимум, два. Нет, если найти какого-нибудь Мастера Душ, а также Мастера Призыва, рыцаря можно спасти, но таких в Трое и даже в Греции нет, а к богам обращаться — только хуже делать. Конечно, мечнику было грустно — никто умирать не хочет. Тем более без возможности перерождения или возвращения в свой родной план. Проклятие, которое поразило духа, было настолько сильным, что стирало всё. Абсолютно. Но печально ему было не из-за забвения. Воину просто хотелось остаться и увидеть, как расцветёт эта душа, как солнечный свет упадёт на землю, кем станет Алкид после рассвета в этом мире. Но было кем-то решено, что водителю пора исчезнуть навсегда. — А кто тогда будет защищать душу от всяких? Кто, если не я? Дух опустил взгляд на меч, что был в его правой руке. Этот клинок был не его. Это творение маленького Алкида, так что и владельцем останется он. Но передать это оружие нельзя — физический и душевный план разделены барьером, который сломать практически невозможно. Но вот разум… Передать знания о мече можно, однако на это уйдут те крупицы энергии, которые поддерживали жизнь в духе. А брать для заживления из души было бы верхом глупости, ибо недавно ей потребовались резервы, чтобы очиститься от скверны, и то, часть осталась. — Днём меньше, днём больше, какая разница? — хмыкнул рыцарь и пожал плечами. — Ну-с, пошёл! Со всей силы мечник метнул клинок вверх. Тот сверкнул где-то в сером небе и с хлопком исчез. А воину, после сделанного, осталось немного. Доспехи давно испарились, как и оболочка. Проклятие теперь ело антропоморфное тело, состоящее из светло-голубой, почти белой, энергии. Чёрные пятна покрывали уже половину духа, отмечая последние минуты. Боли не было, просто исчезало ощущение части тела, куда добиралась порча. Но воин улыбался. Его жертва не была впустую — теперь душа сама возведёт оборону, о которую сломает зуб большая часть всяких гадостей, которые посмеют заглянуть в это место. — А ведь знал, что такое может случиться, — посетовал на себя дух, смотря на руки, которые наполовину исчезли. — Будем мне уроком. Дух обернулся и посмотрел на высокую серебряную стену, которая ярко светилась среди мрачности души, словно она прощалась с ним таким способом. Или же просто началась активизация защиты. — Прощай, сей бренный мир. Отныне и навсегда. И будь проклят тот, кто решил напасть на это место. Ну, а ты, Алкид, работай на своё благо и в конце обрести могущество и сердце не ледышки, а нормального человека. Воин улыбнулся своей призрачной улыбкой, и чернота поглотило лицо вместе с улыбкой. А затем с громким хлопком она исчезла навсегда.