— Иди сюда, — он обнял Бетти за талию и сладко прижался к ее губам.

Девушка улыбнулась сквозь поцелуй.

— Напиши мне вечером, — попросила Бетти, отстраняясь.

— Напишу, — пообещал парень, садясь на мотоцикл.

Девушка помахала ему и направилась к своему дому.

Она понимала, что мать устроит скандал из-за ее «исчезновения».

Бетти неуверенно постучала в дверь.

— Добрый день, доченька, — нарочито мягко поприветствовала дочь Элис Купер.

— Мам, я знаю, что ты злишься.

— Как проницательно! — воскликнула женщина, скрещивая руки на груди и прожигая Бетти взглядом.

— Я осталась вчера у Вероники, проспала все утро, потеряла счет времени… Прости, я должна была вечером тебя предупредить, — выдала Бетти заученную фразу.

— Меня не интересует, что ты должна была сделать. Меня интересует то, что ты сделала. Как ты могла вообще так поступить? Ты думаешь только о себе, Бетти? Почему ты не желаешь понимать, что твои родители волнуются о тебе? Я всю ночь глаз не сомкнула, перезвонила всех, а оно вот как оказалось!

— Мам, ты слишком сильно опекаешь меня, хватит! Не драматизируй. Мне не шесть, пойми уже, наконец, что совсем скоро я стану совершеннолетней!

— Это будет через год, а пока ты живешь в этом доме, то будь добра придерживаться моих правил, дорогая!

— Прекрасно! Уже считаю минуты, когда я отсюда съеду!

— Ты под домашним арестом. Никаких прогулок, никакого ноутбука, никаких подруг, никаких вечеринок, никаких развлечений и, конечно же, никакого Джагхеда. Думаю, недели будет достаточно для того, чтобы осознать неправильность своего беспечного поведения.

— Ты хочешь, чтобы я провела неделю, не выходя из дома? — спросила Бетти, чувствуя, как вскипает от злости.

— Именно так ты и поступишь, чтобы я не подняла твое наказание до месяца. Ведь ты послушная девочка, не так ли, Элизабет? В эту неделю ты будешь ходить только в школу и возвращаться прямиком домой.

Бетти упрямо молчала, смотря куда-то сквозь мать.

Женщина продолжила:

— Я разговаривала с твоим учителем по химии.

Девушка напряглась.

— Она сказала, что ты написала последнюю лабораторную на «отлично». Что ж, похвально, и все было бы просто замечательно, если бы не твой легкомысленный поступок, испортивший всю картину. Ну, у тебя будет полно времени, чтобы осознать все самой. Теперь можешь идти в свою комнату.

— Сколько можно, — гневно начала девушка, но мать ее перебила:

— Не смей мне перечить, Бетти, и иди в комнату, пока я окончательно не вышла из себя. Сейчас же. Марш. В. Комнату, — холодно ответила женщина, сжимая губы в тонкую полоску.

— Мама, перестань отдавать мне приказы. Я устала все время находиться под твоим контролем! Я ведь не сделала ничего ужасного! Это моя жизнь, и я буду поступать так, как я считаю нужным! Хватит на меня давить! Хватит! Именно из-за твоего поведения у Полли полтора года назад случился нервный срыв, и ее заперли в больнице для душевнобольных или «отослали к Сестрам Милосердия, чтобы поддерживать вокруг нее спокойную обстановку», как любишь говорить ты. Получила она психическое расстройство по твоей вине, а не из-за Джейсона! Во всем виновата ты! И в том, что она пыталась покончить с собой, и в том, что папа ушел из семьи, во всем виновата ты! Ты опекаешь меня только потому, что хочешь идеальную куклу, ты не думаешь о моих чувствах! Ты просто делаешь это все ради себя! Ты возложила непосильные, невероятные надежды на меня лишь для того, чтобы потешить свое самолюбие! Ты подвергаешь меня огромному давлению, чтобы создать идеал, в то время как сама являешься эгоисткой! Ты… — она не договорила — мать влепила ей сильную пощечину, от которой девушка отшатнулась назад. Она наговорила очень много лишнего, обвинив мать во всех смертных грехах, не осознавая, какую чудовищную боль своими словами ей причиняет.

Элис Купер не произнесла ни слова. Она резко развернулась и ушла в гостиную. На ее глазах сверкали слезы. Бетти не видела.

Девушка побежала в свою комнату, запирая ее на замок.

«Я должна была это сказать. Слишком долго молчала, слишком долго терпела, слишком долго держала все это в себе, мирясь и выполняя любые приказы моей мамы. Я устала быть идеальной дочерью, устала быть примером для подражания. Я живу, как в тюрьме. Почему я не могу делать то, что на самом деле хочу?! Ненавижу, ненавижу, ненавижу это все! Я хочу поскорее съехать отсюда! К чертям все это!» — отчаянно подумала она.

Блондинка села на кровать и угрюмо набрала подругу, но ответом ей были затяжные гудки — Вероника не отвечала.

«Странно… Ладно, отправлю ей смс, ответит, как освободится», — подумала Бетти и отправила сообщение с текстом:

«Ви, я под домашним арестом, встретиться сегодня не получится:( До понедельника:( Позвони мне, как освободишься, хочу поговорить и хоть как-то отвлечься от всего этого…:( Жду».

Флешбек

***

— Заткнись! Ты недостойна даже кричать своим поганым ртом, — процедила Вероника, окуная кого-то лицом в воду и вытаскивая, вцепившись в волосы.

— Умоляю! Перестань! — кричал тоненький голосок между перерывами погружения.

— Я же сказала: не смей издавать звуки, — Вероника влепила девушке пощечину, прежде чем снова начать ее топить.

— Может, сделаем перерыв? — робко спросила какая-то шатенка, указывая на посиневшее лицо жертвы. — Уже прошло два часа.

— Пожалуй. На сегодня хватит — не хочу, чтобы она так быстро подохла. Слишком рано. Больно легко отделается, — Вероника отпустила голову девушки, брезгливо отряхивая с ладоней случайно вырванные пучки волос.

Девушка сильно кашляла, сплевывая холодную воду. Она не могла перестать дрожать: все ее хрупкое тело сотрясала судорога.

Зубы громко стучали, а посиневшие пальцы вцепились в плечи, стараясь сохранить хоть какое-то тепло. Она выглядела беззащитной и совсем беспомощной.

Вероника схватила ее за подбородок, до хруста поворачивая ее голову в свою сторону:

— Жалкая. Ты будешь страдать всю свою жизнь. Я не позволю тебе спокойно дышать ни одно мгновение, Сара.

Та даже не пыталась оказать сопротивление, ее лицо лишь скосилось от боли, но губы не проронили ни слова. Она изо всех сил старалась мужественно выдержать эту пытку.

— Я тебя ненавижу! О, как же сильно я тебя ненавижу! — Вероника отпустила ее лицо и кивнула стоящим рядом двоим девушкам:

— Мы закончили на сегодня. Идем.

Те послушно отправились вслед за брюнеткой. Хрупкая шестнадцатилетняя девушка продолжала стоять, содрогаясь от холода: пальцы онемели, язык не слушался, ноги заплетались после длительного нахождения в ледяной воде. Но она знала: однажды и этому придет конец.

***

Вероника вздрогнула. Старые воспоминания снова, совершенно не вовремя, настигли ее. Она сползла по стене ванной. Что было 28 ноября — она не желала вспоминать. Это больно. Это страшно. Это чудовищно жестоко.

— Ты ушла, но до сих пор страдаю я! Те слова, которые я тебе твердила каждый день, обернулись против меня. Моя жизнь превратилась в сущий ад после того дня, когда я обнаружила… Нет. Я не могу больше вспоминать. Каждый раз, когда я пытаюсь вспомнить то, что было в тот день, то чувствую, как морально умираю… Невозможно… — Вероника начала беззвучно плакать, закрывая рот ладонью.

— Как же сильно я ненавижу тебя, Сара! Но еще больше ненавижу себя, — крикнула она и ударила кулаком в зеркало. Осколки немедленно вонзились в кожу, и жгучая боль словно отрезвила ее.

— Нет, я не могу сдаться! Не могу позволить боли и старым кошмарам взять верх над моей жизнью! — ее голос наполнился внезапной решительностью.

«Привет, моя сладкая:) Я в Саутсайде. Остановился у друга. Как твои дела? Чем обернулся разговор с мамой?»

Бетти улыбнулась его сообщению и быстро напечатала ответ:

«Привет, любимый: * Не очень, если честно. Мы сильно поругались. Я под домашним арестом до следующего понедельника, ха-ха. Чем ты занимаешься сейчас?»

Ответ пришел быстро.