Будучи человеком энергичным, он не стал откладывать дело в долгий ящик. Решив, что для добычи желанного металла проще всего матрас сжечь, он приступил к выполнению. Затащил его во внутренний двор, плеснул солярки и подпалил. Вероятно, всё бы прошло благополучно, если бы он не отлучился, но его зачем-то позвала жена. Десяти минут хватило, чтобы огонь перекинулся на стоящий неподалёку деревянный туалет. И это бы ещё полбеды, но от горящего туалета занялся и сгорел соседский курятник. Пришлось отстегнуть соседу нехилую сумму.

Обгоревший матрас представлял теперь собой пружинно-проволочную конструкцию, которую следовало чем-то разрезать на мелкие части. И Николай, недолго думая, применил для этой цели «болгарку». Это довольно опасный инструмент, не предназначенный для подобных работ, что «болгарка» вскорости и доказала. От перекоса лопнул режущий диск, и отлетевший осколок глубоко впился Николаю в ногу. Но это не сломило упорства матёрого сборщика утиля. Смазав рану зеленкой и заменив диск, он завершил дело. Затем измельчённый скелет матраса был уложен в мешок из прочного искусственного материала белого цвета, который в данный момент лежал возле ворот.

За ночь нога у Николая воспалилась, её разнесло так, что он еле ходил. Его жена, выйдя утром по делам, споткнулась о злополучный мешок и упала, вывихнув при этом руку. Вот Николай и вызвал меня, чтобы отвезти жену в больницу, а на обратном пути, как он мечтал, заехать на пункт приёма металлолома. Никакие отговорки не помогли, и таким образом белый мешок с останками матраса оказался в моём багажнике. Замкнулся ещё один круг.

В приёмном отделении скорой помощи, куда я их доставил, хирург после осмотра госпитализировал обоих. Причём состояние ноги Николая было признано тяжёлым, и ему предстояла срочная операция. Прощаясь, Николай попросил, чтобы я всё-таки сдал сей металлолом в мешке, но получил решительный отказ. Я сказал, что брошу мешок ему во двор, а он потом пусть сам с ним разбирается. И тут взбунтовалась супруга Николая, видно достал он её своей погоней за мелочной прибылью. Громким и неприятным голосом она высказала всё, что думала об умственных способностях Николая, помноженных на жлобство, и заявила, что если ещё увидит какой-нибудь хлам во дворе, то подаст на развод. Меня же она попросила:

– Алексеевич, ради бога, выброси где-нибудь эту дрянь, чтобы я больше её не видела.

На том и расстались.

Что оставалось? Мудрить было ни к чему. И я отправился на известный мне пункт приёма металла, как вы понимаете, не из корысти. Увы, там были какие-то люди, которые сказали, что пункт закрывается, мол, у хозяина проблемы не то с лицензией, не то с её отсутствием. Я понял, что нужен профессионал. И у меня такой знакомый имелся – Фёдор Фёдорович, бывший колхозник, а ныне пенсионер. Он держал коров, а на досуге собирал и сдавал металлолом. Я к нему и отправился.

Встретились. Я завёл разговор на общие темы, а затем, как бы невзначай сказал, что у меня завалялось немного металла, и чтоб добро не пропадало, хочу его отдать. Фёдор Фёдорович без долгих разговоров взял мешок и забросил его на доски возле гаража. Я ещё сказал ему, что мешок лежит неустойчиво, ещё упадёт с высоты. На что Фёдор Фёдорович резонно заметил:

– Там что? Хрустальная люстра?

Я успокоился и поехал домой. Мешок был в надёжных руках, его участь была предрешена. Но как оказалось, успокоился я рано. На пути матраса оказался сын Фёдора Фёдоровича Васька, редкий оболтус, вмешательство которого изменило ситуацию к худшему.

На следующий день мне надо было съездить по делам на тот край, и, проезжая мимо двора Фёдора Фёдоровича, я увидел его самого. Проехать, не поздоровавшись, было неудобно, и я затормозил. Поздоровались. Фёдор Фёдорович выглядел грустным. На вопрос о причине поведал следующее:

– Не послушал вчера тебя, Родион, поленился сразу отнести мешок с железками в мотороллер, а корова выходила со двора да зацепила мешок, а он и упал прямо на кобелька, что сзади бежал. Что-то ему видно внутрях повредило, к вечеру сдох. Жалко.

Мне тоже стало жалко маленького симпатичного пёсика.

После этого Фёдор Фёдорович отнёс мешок в кузов мотороллера и добавил в него ещё несколько железок. В тот же день, выезжая на мотороллере со двора, он пробил скат. Ваську он выловил только сегодня утром и заставил его отремонтировать колесо. Тут я обратил внимание на отсутствие мотороллера во дворе. Фёдор Фёдорович схватился руками за голову и взвыл:

– Ах, паразит, уехал всё-таки, обормот!

Дело в том, что Василь был лишён водительских прав, но обладал нездоровой страстью к процессу езды, при любом удобном случае он седлал любую технику, пер куда глядят глаза и неизменно попадался гаишникам, а штрафы регулярно платил отец.

В это время проезжавший мимо на велосипеде мальчуган крикнул:

– Там ваш Васька в аварию попал!

– Где?

– Недалеко, на винзаводском повороте.

Фёдор Фёдорович побледнел и попросил меня подбросить до места. Было действительно недалеко, и мы прибыли, можно сказать, ко времени. То есть гаишники уже были на месте и разбирались, что к чему. Я стал в сторонке и начал вникать в ситуацию. Произошло следующее. Когда Василь повернул налево, плохо закрытый борт открылся, и белый мешок выпал на дорогу. Ехавшая следом «девятка» попыталась от него увернуться, вильнула вправо и врезалась в деревянный забор. Василь что-то услышал, остановился возле магазинчика, слез с мотороллера и застыл с открытым ртом. Водитель «девятки» подошёл к Василию и хорошо заехал ему в глаз. Тот пришёл в себя и уже хотел дать в ответ, но их разогнал хозяин магазина, который и вызвал милицию. В ходе разборок выяснилось, что водитель легковушки был поддатым, что несколько смягчало позицию Василя. Когда мы подъехали, этот балбес заявил, что выпавший мешок принадлежит мне. Стражи дорог удивились и поинтересовались, действительно ли так? Пришлось подтвердить. Впрочем, я быстро объяснил ситуацию, и они вернулись к своим баранам. Тут обнаружилось, что в машине была пассажирка, тоже слегка поддатая и требовавшая оказания медпомощи по поводу нескольких ссадин. Вот меня и попросили исполнить гражданский долг – доставить пострадавшую в травмопункт, а также забрать свой мешок с дороги.

Не знаю, чем кончилось дело для водителя «девятки», вряд ли хорошо, а Фёдор Фёдорович заплатил привычный штраф за Васькину езду без прав. Пострадавшая девица, на мой взгляд, пострадала не очень, носилки не требовались, однако, когда я её доставил, у неё заподозрили сотрясение мозга и оставили в больнице.

А фельдшер приёмного отделения меня узнала.

– Вы что-то зачастили к нам, дядя, прямо каждый день. Где вы их находите?

– Да это не я их нахожу, а матрас. Только он сейчас разрезанный в мешке.

Она удивилась:

– Уж не тот ли это мешок, который вас просили выбросить?

– Да, он самый.

– Ну, надо же! Тут, кстати, недавно дедушку одного доставили. Тоже через матрас пострадал.

– С переломанной ключицей?

– Точно. Вы его знаете?

– В глаза не видал. Но знаю, что покалечился он через этот матрас. Только тогда он ещё был целый.

– Вот это да! Избавьтесь от него, наконец, а то полрайона перекалечится.

Я сказал, что постараюсь, и распрощался. Надо было действовать конкретно, и я рванул прямиком на центральную свалку. Но въезд на неё оказался перекрыт развёрнутой фурой и машущими руками людьми, судя по всему водителями мусоровозов, которые тоже не могли попасть к месту назначения. Негде было даже остановиться и пришлось ехать прямо. Вырулив на районную дорогу, я проехал несколько километров, высматривая удобное место. Наконец – дорога налево, и я стал искать какую-нибудь хуторскую свалку. Вдоль речки тянулась посадка, и, плюнув на экологию, я остановился и поволок белый мешок в лесополосу. Вернувшись, я увидел возле моей машины милицейский УАЗ со стоящим рядом местным участковым. Он откуда-то возвращался и случайно заметил мои манёвры. Они показались ему подозрительными. Пришлось тащить мешок назад и объясняться с предъявлением документов. Запахло штрафом, но обошлось выговором. В это время мимо проходил довольно поддатый мужичок с удочкой. Видимо в ожидании скандала, он приостановился и насторожил уши. Услышав, что в мешке железо, которое я хотел выбросить, сей хуторянин попросил отдать добро ему, так как он тоже пробавлялся этим бизнесом. Я тут же отдал ему осточертевший мешок, он забросил его на спину и поковылял берегом к хутору. Всё уладилось, и, попрощавшись, мы разъехались по домам.