– Да он смывается! За оклад испугался.

Взволнованный директор объявил десятиминутный перерыв, отозвал Петра Адамовича, и они отправились вслед за Крыловым. Но тот исчез. Механизм этого таинственного исчезновения неясен мне до сих пор. Несмотря на предпринятые поиски, Крылова не обнаружили. Всё повисло в неопределённости, и собрание на перерыве закончилось. Директор сообщил, что у Крылова пропала папка с документами, и по всей вероятности он её ищет. Где и как, никому неизвестно. Оставалось ждать. Опять расселись в приёмной. Наступила тишина. Я вышел в коридор перекурить, а следом вышла Елена Павловна, которая как городская интеллигентка оказалась курящей. К нам подошел Петр Адамович и сообщил, что Крылов пока не объявился. Пользуясь моментом, я опять спросил о Фелюгине. Время было, и он рассказал об этом случае:

– В прошлом году по нашему округу в депутаты Верховного Совета РСФСР баллотировалась местная жительница – мастер пошивочного цеха швейной фабрики Татьяна Обухова. Вы знаете, как это бывает – всё заранее решено, а потому процедура скучная. Но всё должно идти по распорядку. Удобнее всего провести собрание в Доме культуры, но кто туда пойдёт добровольно? Вот они и стали ездить по предприятиям, там народ не надо специально собирать. Вначале на этой фабрике собрание провели, а потом к нам завернули. По местным меркам рабочий коллектив у нас немаленький. Всё чин чином – стол, президиум и толпа рабочих. За столом кандидатка и другие важные лица, организаторы, а среди них Фелюгин как представитель обкома. Он тогда ещё в инструкторах ходил. И вся эта говорильня была затеяна ради отчёта – такой-то коллектив горячо поддержал выдвижение, и всё такое. Люди это понимали и досадовали, мол, швейники её выдвинули, вот пусть с ней и целуются, а мы причём? Дома дел полно.

Это настроение понимал и ведущий. После того как доверенное лицо пробубнило биографию кандидатки, ведущий спросил:

– Ну, что, товарищи? Будем обсуждать или сразу резолюцию? Может, вопросы есть?

Тут наш энтузиаст поднял руку и крикнул:

– У меня есть!

Протолкался к столу сквозь недовольный ропот и говорит:

– Моя фамилия Коновалов, и у меня вопрос к товарищу Фелюгину. У вас большой партийный стаж?

Фелюгин от неожиданности вытаращил глаза, но быстро ответил:

– Порядочный. Пятнадцать лет, если вам это так важно.

– Очень важно! В таком случае, вы не подскажете то место в бесценном наследии великого Ленина, где анализируется роль железных дорог в общем промышленном развитии?

– При чём здесь это? Простите, товарищ, но ваш вопрос не к месту.

– Вот как? Труды Ленина ни при чём? А я считаю, что мысли великого вождя всегда к месту. Любые. У вас другое мнение, коммунист Фелюгин?

Коновалов прищурил глаза, нагнулся к Фелюгину и почти прошептал:

– А, может, вы ревизионист?

Фелюгин напрягся, тема была скользкой, и он решил не перечить:

– Я изучал труды Ленина. Интересующие вас материалы есть в двенадцатом томе полного собрания сочинений.

Коновалов восторженно взмахнул руками:

– Потрясающе!

Разговор становился нелепым. Ведущий – представитель райкома Иванков стушевался, и Фелюгин сам попытался вернуть собрание в процедурное русло:

– Товарищ э-э, Коновалов, если у вас есть что сказать по существу, то давайте конкретнее о том, ради чего мы тут собрались. У вас есть мнение о кандидате?

– Конечно! О ней и речь. Кандидатку я помню со школы. Училась она плохо. Во втором классе два года сидела. С общественной работой не справлялась. Ни ума, ни фантазии. Что об этом говорить, если даже в комсомол она умудрилась попасть только со второго захода. Вот товарищ Иванков может подтвердить.

Кандидатка побледнела, а Иванков, хорошо знавший Коновалова, что-то злобно пробормотал и начал перемещаться к выходу. Народ сильно оживился, и люди с большим интересом стали ждать продолжения. Теперь их, пожалуй, было и не разогнать.

Фелюгин начал стучать ладонью по столу, а затем громко сказал:

– Стоп, стоп, стоп. Стоп!

Коновалов сразу подключился:

– Совершенно с вами согласен – стоп! Вы очень точно выразились. Товарищи! Вы слышали, что сам товарищ Фелюгин сказал стоп. И правильно! Зачем нам дура в Верховном Совете? У которой, вдобавок, муж пропойца. Скажем ей стоп.

Кандидатка завизжала:

– Я с ним развелась!

– Не ври! Я вчера его видел, когда он выходил из вашего двора с двумя курочками подмышками. На самогон пошёл менять. На пару, небось, квасите.

Народ развеселился, а Таня Обухова разрыдалась, обозвала Коновалова козлом пожарным и быстро удалилась. Фелюгин понял, что под маской жизнерадостного идиота опытный демагог, который нагло им манипулирует, но что-то предпринять просто не успевал. А Коновалов, как ни в чём не бывало, продолжал:

– Товарищи! Вы видите перед собой товарища Фелюгина, человека с большой буквы и на редкость образованного коммуниста. Я впервые в жизни вижу человека, прочитавшего двенадцать томов сочинений великого Ленина. Вот таким людям нужно заседать в Верховном Совете! И я вношу предложение: просить согласия товарища Фелюгина на его выдвижение в кандидаты от нашего трудового коллектива взамен выбывшей Обуховой. Попросим, товарищи! Аплодисменты!

Раздались дружные аплодисменты. Фелюгин понял, что он крепко влип. Ситуация сложилась нелепая и опасная, ведь по всему выходило, что это он скомпрометировал кандидатку и решил занять её место. Кто поверит, что всё это провернул хитрый местный работяга? И главное – зачем? Нужно было срочно принимать меры к спасению. Фелюгин вскочил из-за стола, подошёл к Коновалову и зло, вполголоса заговорил:

– Ты с ума сошёл! Какое выдвижение?

– Всё соответствует принципам советской демократии. В речи товарища Суслова на февральском пленуме подчёркивается инициатива трудовых коллективов при выдвижении кандидатов в депутаты. Что здесь не так? Неужели вы не читаете Суслова? Какой ужас!

– Коновалов, ты лезешь в дела, в которых не разбираешься. У Суслова общие положения, а в конкретности это сложный процедурный механизм – территории, решения, назначения, согласования и всё прочее. У меня должность, наконец.

– Так бы сразу и сказали, что должность не позволяет. Тогда сделаем по-другому.

И Коновалов обратился к собравшимся:

– Товарищи! К сожалению, товарищ Фелюгин не может баллотироваться из-за своей должности. Поэтому я вношу другое предложение – принять товарища Фелюгина в нашу бригаду почётным членом. Но тут имеется небольшое препятствие. Насколько мне известно, в почётные члены трудовых коллективов и воинских частей всякие великие люди зачисляются после смерти, а товарищ Фелюгин ещё живой.

Из толпы донёсся голос:

– Так в чём дело? Долго грохнуть?

– Это шутка, товарищ Фелюгин.

– Надеюсь, товарищ Коновалов.

У Фелюгина закружилась голова, и ему стало казаться, что это сон, в котором голос Коновалова продолжал нести ахинею:

– Поэтому я предлагаю зачислить товарища Фелюгина кандидатом в почётные члены бригады. Всё в порядке товарищ Фелюгин, можете не переживать – место вам забронировано надёжно. Как только поступите в покойники, так сразу автоматически и в почётные члены. Все согласны? Тогда аплодисменты!

И под восторженный шум Коновалов смешался с толпой рабочих. Члены президиума гуськом тянулись к выходу. Последним шёл директор, который и закрыл собрание, молча махнув рукой.

Фелюгин был чернее тучи – провал грозил ему многим, однако же он как-то выкрутился и со временем даже пошёл на повышение, но сами понимаете – в станицу больше ни ногой.

Выслушав этот рассказ, Елена Павловна сокрушённо сказала: