– Дин, можно тебя попросить? – остановил его, когда мы подошли к аудитории.

– О чем?

– Скажи остальным, если им придет в голову спросить «как я», предупреди, что это неудачная идея,

– Я тебя понял. – ухмыляясь, староста открыл дверь и мы зашли в аудиторию, где все стали пялиться на меня, не думая о том, что это не совсем корректно. Может, надо было еще недельку побыть дома?

Прослушивая каждую пару, с нетерпением ждал окончания учебного дня. Все время думал о том, чтобы поехать в госпиталь и навестить бедолагу.

К счастью, моя просьба, разлетелась по всему универу и теперь, никто не соизволил даже посмотреть на меня сочувствующим взглядом. Сочинение сдал и понял одну вещь, что спать на парах у Мистера Кроули очень опасно. Возле себя длинноволосую не наблюдал. Может, оно и к лучшему. По-хорошему ей пора бы уже отстать от меня. А то ее странное поведение и фанатизм к слежке, меня уже утомили…

Когда пары закончились, скорее, направился в госпиталь, чтобы поддержать парня и поговорить с ним. Не знаю, откуда появилась такая тяга к общению с этим Паком. Чтобы зайти к парню в палату мне пришлось соврать, что я один из его родственников – троюродный брат. Конечно, регистраторша поставила под сомнение мой семейный статус, но с трудом пропустила. Не зная, что можно Паку из продуктов, а что нельзя, так и не решился купить, чем его можно порадовать.

Когда объявили, в какой палате он расположен, стал ориентироваться, медленно проходя коридоры. Недавно я здесь был, и вместо пожилых женщин с колясками и других пациентов, видел обожженные, окровавленные тела. Пока искал ту самую палату, спрашивал многих врачей, которые появлялись в коридоре или медсестер, спешащие к пациентам.

Бродя по коридорам, почуял запах. Приметный запах от той длинноволосой. Надеюсь, он мне показался. Но мою мысль опровергло ее неожиданное появление. Среди белых халатов и лиц больных, прогуливалась по коридорам, та, что приносит одни неудачи. Она смотрела на меня, как и всегда. Ну, чего она хочет? Прошли секунды и длинноволосая, закончив пялиться, завернула в одну из палат. Куда это она? Последовав за ней, подошел к двери, куда зашла девушка. Не решившись зайти туда, отпрянул. «Пойду искать Пака» – подумал я и снова спросил у проходящего мимо врача, в какой палате лежит сейчас Пак:

– Извините, я немного заблудился. Не подскажите, где сейчас лежит Пак Джонсон? Парень с ожогами? – на мой вопрос мужчина нахмурился и сквозь прозрачные линзы овальных очков, стал смотреть на меня с подозрением.

– А вам, зачем? – грубо спросил врач, пытаясь выглядеть суровым.

Ему надо школьным преподавателем работать, а не медиком. От взгляда этого недоумка меня стало трясти от злости.

– Я троюродный брат Пака Джонсона и только вчера приехал, чтобы навестить его, – несмотря на грубость человека в белом халате, врал я без дрожи в голосе и держал себя в руках, чтобы мой кулак не влетел ему в лицо.

Врач оглядел меня, в лишний раз, обдумывая свой ответ, и сказал мне:

– Так, он здесь, – кивнул он на дверь, которая была позади меня.

Обернувшись, поразился тому, что две минуты назад, сюда зашла та преследовательница.

– Спасибо, – стало мне неудобно из-за своей невнимательности.

Но, мужчина ничего не ответив, пошел дальше. Не врач, а оборотень. Не хотелось бы мне однажды попасть под его руку, на операционный стол. Если он вообще хирург.

Отбросив все мысли врезать ему, зашел в палату. В небольшой комнатке было пять коек, три из которых, пусты. Запах лекарств, стоял прозрачным туманом. Свет не отличился яркостью, а всего лишь предавал палате мрачный вид. В комнате девчонки не было. Когда она успела выйти?

Пака я увидел сразу. Он лежал, обреченно смотря вперед, сконцентрировавшись на одной точке.

Подойдя к его койке, сердце упало в пятки. Вблизи все выглядело хуже. Левая сторона лица, рука, шея и нога были в темных пятнах. Где-то розовым цветом выделялись большие куски кожа, словно его мышцы были готовы к ужину. Сильная тоска вцепилась когтями в душу. Он же навсегда останется таким.

Заметив меня, парень поднял голову.

– Привет, – вылетело у меня от волнения.

Узкие глаза худощавого парня сузились. Он ничего не ответил, но и смотреть на меня не перестал. Взгляд Пака ничего выражал.

– Я Маркус Роуган, – представился, стараясь смотреть только на правую сторону его лица. Пак ничего не ответил. В лице ничего не поменялось. Видимо, это ему ни о чем не говорило.

– Я был вместе с вами в автобусе, когда случилась авария, – пояснял аккуратно, дабы, не ранить парня.

Пак опустил взгляд и после пятисекундной паузы, посмотрел на меня со словами:

– А я тебя помню, – звучал хрипловатый акцент корейца.

– Ты на третьем курсе. Да?

– Да, – слегка улыбнулся я, подтверждая его слова.

– Я узнал вчера, что ты выжил и решил навестить тебя. Ну, поддержать, что ли,

– Неожиданно, – ухмыльнулся Пак, но вскоре улыбка спала, когда он взглянул на свою обожженную руку.

– Похож, блин… на персонажа из комиксов Марвела, – накрапывались у него слезы обиды, на судьбу, которая сотворила с ним такое.

Смотря на Пака, меня корежило от чувства, что ни чем не могу помочь ему. Но скажу одно, мне крупно повезло. Разыскав голубой стул на колесах, придвинул его к койке Пака и сел, почувствовав приятный хруст колен.

– Слушай, а ты после аварии не слышишь там… всякие голоса? Пение, например? – вопрос был абсурдным и некорректным, но все же мне хотелось понять, почему через день слушаю «чертового» пение.

– Не было такого. А что?

– Да так, неважно, – пробормотал себе под нос и отвернулся, чтобы не наблюдать, как на меня сейчас с недоумением смотрит Пак. И как мой рот, мог такое спросить?

– Знаешь, Маркус, – хрипло начал парень, заинтриговав меня.

– Это, наверное, бред какой-то. Или может, мне просто показалось, – заколебался Пак.

– Я слушаю,

– Когда это все началось и в наш автобус врезались в третий раз, я увидел вспышку. Увидел, как ты вылетел через окно, и эта вспышка была именно от тебя. Конечно, все это случилось за мгновение, но мне это запомнилось очень хорошо, – вздохнул он с болью в душе, закончив свою мысль.

Вспышка?! Какая еще вспышка? Это что-то новенькое.

– А как же ты выбрался? – поинтересовался я.

– Помню, только, когда ты вылетел, автобус упал на бок. Как только я увидел разбитое окно, то сразу стал лезть в него, но чуть-чуть не успел. Что-то взорвалось со стороны водителя, и огонь окутал весь салон, как раз с той стороны, где у меня сейчас ожоги. А дальше все было как во сне,

Замолчав, Пак болезненно вздохнул. От воспоминаний у него по неповрежденной щеке потекла слеза. Почувствовав влажность на лице, он тут же стал вытирать ее, чтобы не выставлять себя слабым.

Было удивительно, что он стал со мной быстро откровенничать. Возможно та ситуация, в которой мы оба побывали, посодействовало этому.

– А кто-то еще выжил? – с сопением спросил Пак, вытирая слезы.

На его вопрос, молча, покачал головой.

– А этот? – кивнул я в сторону другой койки, где лежал спящий пациент.

– Тоже выживший?

– Этот? Нет. Он напился со своими дружками и тот легко воспламенился. Всей истории не знаю. Возможно, он алкаш со стажем, а иначе не объяснишь, как с одной спички, можно сгореть,

– Прям человек огня, – тихо сказал я, чтобы тот не услышал и на мою шутку Пак засмеялся.

– Он постоянно рассказывал одну и ту же историю, что он детей из пожара спасал. Но я-то знаю правду,

В дверь постучали, и вошла медсестра, которая огласила:

– Гостю прошу закругляться. Пак, у тебя сейчас время ужина,

– Я сейчас уйду, – встал со стула, давая понять, что ее предупреждение было услышано.

– Через пять минут зайду, – кинула медсестра последнее словечко и вышла из палаты.

Храп сладко спящего «героя» в соседней койке рассмешил нас с Джонсоном и на секунду отвлек от проблем.