– Ты ранена?! – раздался мой вопрос продолжительным эхом.

Лора не спеша посмотрела на свою рану и закрыла ее другой рукой, чтобы я не видел. Она что, сражалась с той псиной?! Так и промолчав, Лориана продолжила смотреть вниз.

Переставляя ноги, словно восьмидесятилетний старик, подошел к ней. С любопытством взглянул вниз и увидел, что мы с ней где-то на третьем этаже. На мокром асфальте выделялось черное пятно. Мне даже показалось, что в том пятне горели оранжевым светом угольки.

– Что теперь с той собакой?

– Уже неважно, – отрешенно ответила она и стала уходить.

– Ты куда?

– Я свое дело сделала, – уставшим тоном выразилась Лора и продолжила идти.

– Стой! Подожди!

Лориана остановилась, но не повернулась.

– Прости меня. Извини, что выгнал тебя тогда. Я поступил, как дурак, – распинался перед ней, чтобы она не уходила, и чувствовал, как на ноге подсыхает кровь.

На мое раскаяние, Лориана полностью повернулась, удостоив своим вниманием.

– Объясни мне. Что происходит? Что за чертовщина твориться вокруг меня? – вопрос за вопросом лился, заполняя тишину.

Лориана чуть натянула улыбку и тут же загрустила, обсматривая мой побитый вид.

– Я тебе все расскажу, но не здесь…

В метро я собрал все взгляды прохожих и перешептывания насчет нашего с Лорианой, вида. Лоре было наплевать на всех, будто это нормально ходить в крови и в порванной одежде. Таким ущербным себя еще никогда не чувствовал.

Поглядывая на Лориану, не понимал, то ли сижу с мертвецом, то ли с живой. Тот же запах от нее, растворял всю тревогу и успокаивал нервы. Всю дорогу она молчала. Поскорее бы уже добраться до дома и смыть с себя всю грязь.

Когда дошла наша очередь, выходить, мы с Лорианой направились к дверям. Перед самым выходом из вагона я столкнулся с мужчиной. Тот резко повернулся, перекрыв мне кислород. Глаза мужчины были янтарными, а губы расплылись в страшной ухмылке.

– Пошли, – тихо сказала Лора, потянув меня за рукав куртки и сурового смотря на этого уродливого типа.

Тот провожал нас взглядом, не отрывая от Лорианы страшных глаз.

– Кто это был? – в испуге спросил ее, когда мы уже шли по тоннелю.

– Паразит,

– Что? Паразит? Это метафорическое сравнение?

– Какой же ты глупый, Маркус, – остановилась Лориана, нахмурившись, и после продолжила идти. Она так посмотрела на меня, словно я ей наскучил.

– С чего ты взяла? Я не глупый, а очень даже умный,

– Да, я не про это говорю, – повернулась девушка и постучала пальцами по голове.

– А про это, – тихонько стукнула Лора мне в грудь, там, где находиться сердце, и пошла вперед.

Последовав за ней, снова вырвался вопрос:

– Ты имеешь в виду, что я бессердечный?

– Нет, – вырвался у нее смешок.

Крейт шла, скрестив руки на груди, чтобы согреться.

– Я имею в виду, что у тебя душевная безграмотность. Ты скорее поверишь в существование тьмы, нежели света. Вот, твоя проблема. Ты не видишь очевидного,

– И это… все? Меня преследуют неприятности от того, что я не верю в Рай и не вижу очевидных вещей? – скептика прозвучала в моих словах.

– Нет, – спокойно ответила Лора, зная, что я не верю во всю эту чепуху, а после замолчала. Видимо поняла, что бесполезно вести такие разговоры.

– Все, что хочу сказать… это то, что мне тебя жаль, Маркус. Ты добрый, но тебя окружает один мрак, – обдало меня, ее искренним сочувствуем.

– Ты не замечаешь многих вещей. Маленьких деталей, которые следует видеть. Ты как в куполе. Сидишь в нем, избегая ответственности,

– Ответственности? Ты издеваешься? – посмеялся над ее словами. Пусть она еще скажет, что чем больше сила, тем больше ответственности.

– Ты даже наш разговор в серьез не воспринимаешь, – была она недовольна моим поведением.

– А есть повод?

– И не понял, о какой ответственности говорю.

Нахмурив брови, Крейт не желала продолжать этот бессмысленный разговор и, скрючившись от холода, стала уходить…

Оставшийся путь я молча шел, пережевывая ее слова. Впервые почувствовал себя глупым рядом с девушкой. Возможно, она права. Я идиот…

Кровь на ноге уже вся высохла, оставив после себя темные разводы. Усталость и боль, делали каждое движение тяжелым. Лориана дрожала от холода и набивала ритм трясущейся челюстью…

Когда мы поднялись на лифте в квартиру, бросил рюкзак возле кровати и сел на кровать с приятным облегчением. Взглянув на полумокрую Крейт, которая скромно стояла возле дверей, предложил ей присесть, а сам отправился в душ.

Зайдя в теплую квартиру, стало распирать на сон. Лора села на край кровати и стала внимательно разглядывать свою царапину на руке.

– Тебе бы тоже не помешало промыть рану, – любезничал я, испытывая к ней жалость.

Хрупкая девушка сражалась с псиной, спасая жизнь кретину, который ее из дома выпер и обозвал сумасшедшей. Она посмотрела на меня уставшим взглядом и снова принялась рассматривать рану.

– Слушай, извини, что нагрубил. Не знаю, что со мной, – мучила совесть, подталкивая на исправление глупых ошибок.

Лориана ничего не ответила. Возможно, не хотела разговаривать. Ну что ж, сам виноват. Оставив ее одну, стал снимать с себя порванную куртку и другие окровавленные вещи.

Протирая, покрытое паром, зеркало, засмотрелся на синяк возле виска. Как же я ужасно выгляжу. Синяк, царапины и щетина. Будто на улице живу, а не дома. Но это не самое страшное. Сейчас в комнате сидит мертвец…

Переодевшись в домашнюю одежду, поправил свои черные растрепанные волосы и зашел в комнату. Лориана, так же сидела на краю кровати, смотря в окно, как зачарованная. Не заметив меня, она продолжала наблюдать за потемневшим небом.

– Все нормально? – своим вопросом привлек ее внимание.

– Да,

Наконец заговорила со мной Крейт. Хороший знак.

– Надо промыть царапину,

Взяв с кухни глубокую тарелку, налил в нее горячей воды. Нашел аптечку в ванной комнате, которой меня одарила мать, прежде чем я поехал учиться в Бостон. Придвинув к кровати кресло и сев в него, начал лечение.

– Давай руку, – вежливо попросил ее.

Девушка неуверенно протянула больную руку и сжалась от моих прикосновений. Шелковистая, теплая кожа Лорианы, обливали тело сладкой подливой. Так и хотелось дотронуться до ее лица. Прогнав подальше такие мысли, достал из аптечки большой пучок ваты и окунул его в теплую воду. Мокрой ватой я стал протирать рану и услышал голос Лорианы:

– Обычно, приходиться промывать дождем и ждать пока заживет,

– Обычно? Ты часто попадаешь в передряги? – забыв все странности Крейт, стал ее расспрашивать.

– Живя на улице, постепенно познаешь всю ее суровость, – улыбнулась она, наблюдая, как моя рука аккуратно чистит ее рану.

– На улице?! Ты живешь на улице?! – был весьма удивлен.

Теперь, точно, чувствую себя кретином, за то, что выгнал ее на улицу тогда.

– Да,

– Но почему? А где твой дом?

– Далеко, – с тяжестью на сердце потянулась у нее слабая улыбка.

Лориана замолчала. Отчистив все от крови, я достал из аптечки антисептический раствор и полил им глубокие порезы. От боли, Лора дернулась и скривилась. Доставая марлю, чтобы перевязать ее руку, снова услышал приятный, слуху, голос:

– Когда ты родился, Маркус, случилась большая трагедия. В этот день, среди погибших, была девушка, – вдруг начала она.

Наматывая марлю, продолжал ее слушать:

– Она получила три пули, когда один из учеников забежал в их школу и стал расстреливать всех подряд,

Крейт неожиданно убрала руку, которую я не успел перевязать, и стала показывать:

– Первая пуля попала в плечо, – припустила с левой стороны свитер, дав разглядеть маленький шрам от пули.

– Вторая же попала в живот, – подняв свитер, Лориана показала такой же шрам.

– Третья попала прямо в сердце – растянув большой свитер ниже ключиц, Лора показала третий шрам, где должно быть сердце. Все, что она говорила, было описано в досье. Волосы встали дыбом. Только, она этого не заметила.