Сделав первый большой глоток, он мрачно объявил:
— Мы поссорились и наговорили друг другу горячих слов. Он больше не любит меня.
— Не может быть!
Гильгамеш пожал плечами и не ответил.
— Хочешь снова найти его? — спросил Швейцер.
— Ничего так не желаю, как этого.
— Ты знаешь, где он?
— Ад гораздо больше, чем мир. Энкиду может оказаться где угодно.
— Ты найдешь его.
— Если бы ты знал, как я искал его.
— Ты найдешь его, я знаю.
Гильгамеш покачал головой:
— Если Ад — это место мучений, то мое мучение в том, что я его никогда не найду. Или, если найду, он оттолкнет меня или поднимет на меня руку.
— Это не так, — сказал Швейцер. — Я думаю, что он тоскует по тебе так же, как ты по нему.
— Тогда почему он не придет ко мне?
— Это Ад, — мягко сказал Швейцер. — Ты должен пройти это испытание, мой друг. Но испытание не может длиться вечно. Даже в Аду. И несмотря на то, что ты в Аду, верь в Бога: скоро ты встретишь своего Энкиду um Himmls Wilier[33]. — А потом, улыбнувшись, Швейцер добавил: — Император зовет тебя. Иди к нему. Думаю, он скажет тебе то, что ты желаешь услышать.
— Ты воин, не так ли? — спросил Пресвитер Иоанн.
— Был, — бесстрастно ответил Гильгамеш.
— Генералом, вождем?
— Это все позади, — объяснил Гильгамеш. — Сейчас у меня жизнь после жизни. Теперь у меня своя дорога. Я никому не собираюсь служить. В Аду слишком много военачальников.
— Мне сказали, что ты был вождем среди вождей. Мне сказали, что ты бился, как бог войны. Когда ты выходил в поле, целые народы бросали оружие и склонялись перед тобой.
Гильгамеш ждал, не говоря ни слова.
— Ты ведь скучаешь по славе битвы, Гильгамеш?
— Я?
— Что если я предложу тебе командовать моей армией?
— Зачем это тебе? Что я для тебя? И что твой народ для меня?
— В Аду мы принимаем то гражданство, какое захотим. Что ты скажешь, если я предложу тебе стать главнокомандующим?
— Я скажу, что ты совершаешь большую ошибку.
— У меня не обычная армия. Десять тысяч человек. Сильная поддержка с воздуха. Стратегическое атомное оружие. Самая лучшая артиллерия в Окраинах.
— Ты не понимаешь, — сказал Гильгамеш. — Война меня не интересует. Я ничего не знаю о современном оружии и ничего не хочу знать. Ты обратился не к тому человеку, Пресвитер Иоанн. Если тебе нужен полководец, пригласи Веллингтона. Пригласи Мальборо или Роммеля, или Тиглатпаласара.
— Или Энкиду?
Имя, которое Гильгамеш не ожидал услышать, поразило его, как таран. Когда прозвучало это имя, кровь бросилась в лицо Гильгамешу и все его тело конвульсивно вздрогнуло.
— Что ты знаешь об Энкиду?
Пресвитер Иоанн поднял холеную руку:
— Позволь я буду задавать вопросы, великий царь.
— Ты назвал имя Энкиду. Что ты знаешь о нем?
— Сначала давай обсудим другие дела, которые…
— Энкиду, — настойчиво повторил Гильгамеш. — Почему ты упомянул его имя?
— Я знаю, что он был твоим другом…
— Да.
— Очень хорошо, он твой друг и муж великой доблести и силы. В данный момент он при дворе великого врага моего царства, который, как я понимаю, готовится идти против меня войной.
— Что? — Гильгамеш уставился на императора, — Энкиду на службе у королевы Елизаветы?
— Я этого не говорил.
— Разве не королева Елизавета послала отряд, чтобы вторгнуться в твои владения?
Елюй-Даши засмеялся:
— Рэлей и его пятьсот недоумков? Эта экспедиция — абсурд. Я позабочусь о них позже. Я имел в виду другого врага. Скажи мне, ты знаешь Мао Цзэдуна?
— Все эти царьки из Новых Мертвецов… Так много имен…
— Китаец, император марксистской династии, жил намного позже меня. Хитрый, упрямый, несговорчивый, скорее всего, сумасшедший. Он правит Республикой Небесного Народа, которая находится к северу отсюда. По его словам, мы можем превратить Ад в Рай, коллективизировав его.
— Коллективизировав? — непонимающе переспросил Гильгамеш.
— Сделать крестьян царями, а царей крестьянами. Я и говорю: скорее всего, этот Мао Цзэдун ненормальный. Но у него толпы верных последователей, которые делают все, что он скажет. Он хочет завоевать все Окраины, начиная с моего царства, а потом подчинить весь Ад. Боюсь, что Елизавета в сговоре с ним, — эта чепуха насчет выхода из Ада только предлог, на самом деле Рэлей шпионит, выискивая мои слабые места, чтобы Елизавета потом могла продать информацию Мао.
— Но если этот Мао враг всех царей, почему Елизавета связалась с…
— Очевидно, они хотят использовать друг друга. Елизавета поможет Мао разгромить меня, Мао поможет Елизавете свергнуть ее отца. А что потом, кто знает? Но я собираюсь бороться.
— А что Энкиду? — спросил Гильгамеш. — Расскажи мне об Энкиду.
Пресвитер Иоанн развернул свиток компьютерной распечатки. Бегло пробежав его глазами, он нашел нужное место и прочел:
— Старый Мертвец, воин… Энкиду из Шумера… Шумеры, так назывался твой народ, да?…прибыл ко двору Мао Цзэдуна тогда-то… предполагаемая цель визита — охотничья экспедиция на Окраинах… вместе с американским шпионом, называющим себя для отвода глаз журналистом и охотником, неким Э. Хемингуэем… тайные встречи с Кублаи Ханом, военным министром Республики Небесного Народа… теперь военный советник, готовит войска коммунистов к вторжению в Новый Каракитай… — Император поднял глаза. — Ну как, Гильгамеш, интересно?
— Чего ты хочешь?
— Этот человек твой друг. Ты знаешь его как самого себя. Защити нас от него, и я дам тебе все, что ты пожелаешь.
— Я желаю только любви Энкиду, — объявил Гильгамеш.
— Я преподнесу тебе Энкиду на серебряном блюде. Выступи за меня против войск Мао. Помоги мне предугадать, чему их научит Энкиду. Мы сотрем марксистских ублюдков с лица земли, захватим их генералов в плен, и Энкиду будет твой. Не могу гарантировать, что он захочет снова стать твоим другом, но он будет в твоей власти. Что ты скажешь, Гильгамеш? Что ты скажешь?
На серой пыльной равнине Ада от края до края выстроились легионы Пресвитера Иоанна. Желто-алые флаги развевались на ветру. В центре построения застыл клин конных лучников в кожаных доспехах; на каждом фланге расположилось по отряду тяжелой пехоты; императорская танковая дивизия медленно двигалась по пересеченной местности в авангарде. Фаланга трансатмосферных бронемашин обеспечивала защиту с воздуха.
Облако пыли вдали указывало на приближающуюся армию Республики Небесного Народа.
— Клянусь всеми демонами Стигии[34], ты когда-нибудь видел такую дурацкую мешанину? — вскричал Роберт Говард. Они с Лавкрафтом могли все видеть с императорского командного поста, роскошной пагоды, защищенной от ударов врага силовым щитом. Гильгамеш тоже был там, рядом с Пресвитером Иоанном и высшими офицерами Каракитая. Император вглядывался в экраны мониторов, а один из его помощников вводил команды в компьютерный терминал. — Никакого смысла, — пробормотал Говард. — Всадники, танки, летающие бронемашины — и все это вместе. Неужели эти сукины дети так воюют?
Лавкрафт прижал палец к губам:
— Не кричи так, Боб. Ты хочешь, чтобы Пресвитер Иоанн тебя услышал? Помни, мы его гости. И посланники короля Генриха.
— Ну услышит так услышит. Ты только посмотри на этот бардак! Разве Пресвитер Иоанн не понимает, что этот большевик-китаец из двадцатого века будет атаковать его оружием двадцатого века? Что хорошего во всадниках, скажи мне, ради бога? Кавалерия против тяжелой артиллерии? Луки и стрелы против гаубиц? — Говард захохотал. — Может быть, у стрел ядерные боеголовки, и в этом его фокус?
— Мы знаем только, что они есть, — мягко ответил Лавкрафт.
— Ты знаешь, что этого не может быть. Я удивляюсь тебе, ты же всегда мыслил разумно. Знаю, все эти ядерные штучки изобрели уже после нас, но ты же разбираешься в теории. Критическая масса боеголовки и все такое. Нет, Филип, мы с тобой прекрасно знаем, что все это не сработает. И даже если сработает…
