Замотавшись в полотенце, я оставила ванную комнату и тут же пожалела об этом как никогда. Испуганный взгляд врезался в стоящего около комода Джея. В пиджаке поверх чёрной футболки и в тёмных  джинсах он совершенно не вписывался в общий антураж окружающей нас роскоши.

– Надень вот эти, – усмехнулся ублюдок, поворачиваясь ко мне с висящими на пальце тёмно-синими кружевными трусиками.

– Не смей лазить в моём белье! – подскочила, срывая их с его длинных пальцев.

– Ух, какая грозная морская свинка! – рассмеялся, елозя по моему телу своим сальным голубым взглядом. – Нахохлилась и что-то недовольно сопит себе под нос.

Тёмно-русые волосы, широкие брови, большие голубые глаза с невероятно пронзительным взглядом. Ровный нос был слегка вздёрнут, а пухлые губы и сильно выделяющиеся скулы придавали его лицу эффект истощенности. Впечатление, которое оставляла внешность Джеймса, всегда отличалось крайним  непостоянством.

В одно мгновение он казался красивым и невероятно притягательным, а в другое – пугал до такой немыслимой жути, словно на меня смотрит не человек, а какой-то бездушный пришелец. Удивительно высокий, он доводил меня до какого-то дикого животного ужаса, стоило только нависнуть надо мной, словно огромному чёрному пауку над своей жертвой, раз и навсегда отрезая все пути к отступлению.

– Выйди, мне нужно одеться, – довольно сдержанно попросила, понимая, что с его характером иначе просто нельзя.

– Ну, так и кто тебе не даёт? – рухнул на кровать, насмешливо облизывая губы. – Снимай! – приказал холодным голосом, буравя меня взглядом. – Я хочу видеть всё, что мне досталось.

Сжимая белоснежное махровое полотенце, я почувствовала, как от напряжения начинают неметь пальцы. Каждое его слово напоминало настойчивый, липкий язык, блуждающий по моему чистому телу, оставляя после себя влажный след. Сальный взгляд поочерёдно запечатлелся на моих губах, плечах, животе, бёдрах, отчего шею свело болезненным спазмом, заставляя вздрогнуть.

– Уходи, или я позову охрану.

– Правда? – поднялся с кровати, отчего я инстинктивно отступила назад, вжимаясь в стену. – И что же ты им скажешь? Ну же, – подошел ближе, и как бы мне того не хотелось, но аромат его одеколона проникал ко мне в рот вместе с воздухом, – я хочу знать.

Избегая встречи с его бездушными глазами, я упёрлась взглядом поверх широкого плеча, стараясь не обращать внимания на то, как его пальцы скользят по моей руке, поднимаясь к краю полотенца.

– Ты можешь и дальше играть в хозяйку положения, – навалился ещё сильней, и я почувствовала, как испуганно забилось сердце, пульсируя в висках, – но в итоге ты всего лишь очередная моя собственность. Поняла? А теперь раздевайся!

От его настойчивого приказа в голову ударил адреналин. В горле пересохло, ноги задрожали, дыхание стало сбивчивым и неровным. Паника и безысходность были единственным, что я смогла испытать в этот момент. Неужели теперь так будет всегда? Возрастной барьер преодолен, и моя цепь стала ещё короче?

Крепкая рука ухватилась за полотенце, с такой силой дёргая на себя, что пальцам стало больно. Ещё один рывок, и Джей вырвет у меня полотенце вместе с ногтями. Всего один – и мне придётся стоять перед ним абсолютно голой. И кричи не кричи, а в этом доме он – мой хозяин, а я – его игрушка, и уже никто не придёт на помощь.

– Что ты делаешь? – раздался грубый мужской голос.

Этот густой, низкий тембр я бы узнала в любом уголке мира, и сейчас он принадлежал единственному человеку, способному высвободить меня из этих липких тисков.

– Поздравляю Даяну с днём рождения, – нехотя откачнулся от меня Джеймс, поворачиваясь к двери.

– Заканчивай, – приказал Николас, одним только голосом отрезая его от меня, словно раковую опухоль. – Нужно поговорить.

Смотря на стоящего на пороге мощного мужчину, я мысленно поблагодарила Бога за то, что тот так вовремя появился в моей комнате. Секундой позже, и мне бы пришлось смывать с себя позор не одной, а целый двух пар оценивающих меня глаз. Держа руки в карманах брюк, он не сводил с нас цепкого взгляда.

– Сейчас, – недовольно согласился Джей, снова поворачиваясь ко мне.

– Живо! Или я не ясно выражаюсь? – казалось, что его металлический голос материализовался в острое копьё, пронизывающее сына насквозь. Ведь ничем другим я просто не могла объяснить то, как скривилась гнусная физиономия моего благоверного.

– Это ещё не всё, крошка, – болезненно ухватил меня за подбородок, подтягивая к себе.

Хотелось ударить его по руке, высвобождаясь из этой мёртвой хватки, но я слишком сильно боялась отпустить полотенце. Понимая, что отпора не будет, Джеймс грубо впился в мои стиснутые губы, упиваясь той безграничной властью, которой обладает надо мной.

– М… –  растянул, смотря прямо в глаза. – Вкусненькая, жду не дождусь, когда ты станешь моей.

Смотря на спину Джеймса, я чувствую, что во мне закипает ярость. С каждым разом его скотское отношение к девчонке начинает бесить меня всё сильнее и сильней. Кажется, этот идиот совершенно не понимает, насколько важная роль отведена для неё в его собственной жизни. Я не слышал, что именно он сказал Даяне, но мне вполне хватило выражения её глаз, чтобы понять, что та напугана. Да… а бемби-то выросла. Теперь эти красивые тёмные глаза уже не казались мне детскими, сейчас они напоминали сверкающий гиацинт. Глубокий, пронзительный и жгучий. Такие глаза могут заставить всё внутри сжаться от тягостной боли.

Пройдя по просторному коридору, мы наконец-то добрались до кабинета. Я никогда не был любителем выяснять отношения при посторонних, но на этот раз был вполне готов отступиться от данного принципа.

– Что я говорил тебе по поводу девчонки? – присел в кресло, наблюдая за тем, как тот подошел к подносу с виски.

– Чтобы я её не трогал.

– Тогда, может, пояснишь, какого хрена только что было?

– Ей уже восемнадцать, – повернулся ко мне, одним махом проглатывая содержимое бокала, – и я уже имею на неё полное право…

– Не зли меня, – процедил сквозь зубы, прекрасно понимая, что если тот продолжит в подобном тоне, то скоро мой кулак впечатается в его напыщенную физиономию. Джеймс был далеко не дурак,  я бы даже сказал –  гений. Он превосходно управлял вверенной ему фармацевтической компанией, прекрасно разбирался в бизнесе и во всем, что его касается. Но стоило зайти речи о Даяне, и он словно отключался, совершенно не отдавая себе отчет в том, что можно делать, а что нельзя. –  Полное право ты будешь иметь на неё тогда, когда я тебе скажу! Слишком много я начал позволять тебе в последнее время, но это достаточно легко исправить, и ты сам знаешь как!

Кажется, на тот раз он уже уловил, на какой тонкой грани сейчас балансирует. Моментально поумерив весь свой пыл, Джеймс послушно присел напротив, напоминая побитого пса:

– Я хочу переспать с ней. Какая разница когда? Сейчас или через месяц?

– Перебьешься, – закурил, смотря на него сквозь белые клубы дыма. – Хочешь трахаться, найди себе шлюху, а Даяна здесь не для этого.

– Это единственное, для чего она мне нужна. Что же до её имущества, то нам всего-то и нужно, что переписать его на меня.

– Знаешь, – потёр висок, стараясь подобрать слова, не срываясь на откровенный мат, – порой мне кажется, что ты не только внешностью, но ещё и мозгами в свою мамочку. Твоё счастье, что ты единственный наследник, иначе бы все, что тебя ждало – одно только рекламное агентство. И я уже порядком устал повторять, какая именно роль отведена здесь для Даяны. Твоя семья – это твоя крепость. И только тебе решать, во что ты её превратишь: в неприступный бастион или же в горящие руины. И то, что я вижу сейчас, совершенно меня не радует, – снова затянулся горьким табаком, не сводя с того глаз. – Кларк Мейер рассуждал так же, как сейчас рассуждаешь ты. Он думал, что одних только денег достаточно для того, чтобы удержаться на вершине. И чем всё в итоге закончилось? Этот идиот мёртв.