Выйдя из операционной, Сергей остановился у окна, закурил. Он сделал все, что мог. Реанимация не спасла. Жаль мужика. Нет, он не станет крестом на его личном кладбище, но все же… Личное кладбище врача – это люди, погибшие в результате его ошибки. Нет, не той ошибки, за которую привлекают к ответственности… Врачи – они ведь тоже обычные люди. Несколько тяжелых дежурств подряд, с женой поругался, начальник наорал, не успел пообедать, в конце концов… Где-то задержался, замешкался, голова не тем занята, а счет идет на минуты… И больной уходит. И придраться нельзя, никто не виноват, все сделано правильно, в полном соответствии с инструкциями. Только нет больше человека. И лишь врач знает, что мог спасти. Надо было лишь остановиться, подумать, постоять над пациентом, попытаться понять, где болит, почему пульс вдруг стал падать, отчего появилась судорога. Но когда нет вдохновения, остается лишь ремесло. А в работе, которая почти целиком состоит из внештатных ситуаций и внеплановых операций, ремесла не всегда бывает достаточно. А после, когда измученный хирург засыпает дома, приходят к нему во сне ушедшие пациенты, глядят на него с укором: «Ты же мог меня спасти, парень, ты же мог…»

Сергей протер глаза, потянулся. Скоро закончится дежурство. Завтра выходной – можно будет выспаться, а вечером нужно забрать младшего сынишку из садика, потом помочь с уроками старшему – совсем ведь запустил учебу, паразит. Он уже в седьмом классе, но у него проблемы с математикой и физикой. Вот и приходится заниматься вместе. Вечером придет с работы Марина, займется сыновьями, и он сможет уйти в свою берлогу и рухнуть в постель.

В ординаторской никого не было, Сергей заварил крепкий чай, бросил туда ломтик лимона. Чей лимон, непонятно, ну да ладно, не важно. «Когда буду дежурить в следующий раз, нужно не забыть принести что-нибудь к чаю», – подумал Сергей. Сняв очки и подперев голову худыми руками, он задумался, рассеянно прихлебывая из чашки остывающий чай.

Дома все было непросто. Когда он буквально приполз из съемной квартиры в родительский дом, где жила его мать и бывшая жена Марина с детьми, то сначала все было неплохо. Увидев Сергея, бывшая обрадовалась. «Все, блудный муж вернулся в семью, теперь снова все наладится, все будет как прежде», – надеялась Марина. Но не склеить разбитой вазы. Сергей пришел домой потому, что просто больше некуда было идти, ведь квартиру снимать теперь смысла не было. Да и денег тоже – на больничный особо не погуляешь. Хотя, если бы он тогда знал, чем болен, лучше бы пошел в приют для бомжей, чем в дом, где жили его дети.

Сергей еще летом стал неважно себя чувствовать, но не придал этому значения. Так, слабость иногда вечерами, покашливание. Не до того ему было. Тогда они вместе с Анной только сняли квартиру и еще не могли надышаться, наглядеться друг на друга.

Аня за пару дней превратила арендованное чужое пространство в уютное семейное гнездышко: повесила на стены картины с симпатичными пейзажами, поставила цветы в горшках, на окнах появились веселые занавески – и дом расцвел, заиграл. Впервые за много лет Сергей понял, что такое счастье. Все, как говорили классики – утром хотелось бежать на работу, а вечером домой. Однажды воскресным утром, пока любимая еще нежилась в полудреме в кровати, он потихоньку встал, оделся, спустился к цветочному киоску и купил целую охапку свежих алых роз. Вернулся, тихо закрыв за собой дверь, и, достав спрятанную в кармане пиджака бархатную коробочку того же цвета, что и букет, опустился перед кроватью на колени. Анна встревоженно спросила:

– Что-то случилось?

– Да, моя любимая.

При виде роскошного букета роз Аня широко распахнула свои голубые глаза.

– У нас праздник? – тихо спросила она.

– Да. У меня праздник начался с того дня, когда я встретил тебя! Ты выйдешь за меня замуж?

– Ты еще спрашиваешь?! – она счастливо улыбнулась.

Накануне они планировали убраться в доме, сходить за продуктами, а вечером пойти в гости к друзьям. Но вместо этого они провели весь день дома, не отрываясь друг от друга.

Свадьбу сыграли в начале октября, в самый разгар бабьего лета, когда с голубого неба светило неяркое осеннее солнце, а все скверы были усыпаны опавшей золотой листвой, которая так удивительно шуршит и пахнет, когда неторопливо бредешь по дорожке. Так Сергей и запомнил, что счастье пахнет опавшей осенней листвой. На свадьбу пригласили лишь несколько близких друзей, пришла и Анина дочь Катя, которой в этом году исполнилось уже восемнадцать лет. На невесте было скромное шелковое платье цвета слоновой кости, в руках небольшой букет, в который Сергей вставил несколько золотых кленовых листьев. Глядя в голубое небо, невеста вдруг произнесла:

– Небывалая осень построила купол высокий…

– Да, удивительная у нас с тобой осень. Чьи это слова?

– Ахматовой. Наверное, она тоже любила это время года.

Молодожены и представить себе не могли, сколько счастья и сколько горя приготовила им эта осень.

После свадьбы продолжилась обычная жизнь. По утрам они разбегались каждый на свою работу, а по вечерам, когда Сергей был свободен от дежурства в клинике, куда-нибудь выходили. Они вдруг заметили, что в городе кипит активная культурная жизнь – в театрах идут интересные спектакли, на гастроли приезжают известные музыканты, танцоры, популярные группы. Обычно за событиями в городе следила Аня, предлагая мужу интересные походы, а он придирчиво выбирал, пытаясь рассчитать, чтобы представление не совпало с его дежурством.

Вечерами Аня колдовала на кухне. Сергей, как и любой мужчина, любил вкусно поесть. И жена старалась. Особенно хорошо у нее получались пироги, и Аня каждое воскресенье с удовольствием баловала ими мужа. Она надевала пестрый передник, высоко закалывала белокурые волосы и принималась вымешивать тесто. Сергей любил смотреть, как она с ним занимается – тесто было словно живое в ее руках. Она мяла его, раскатывала скалкой, что-то вырезала, и на глазах происходило чудесное превращение горстки муки и дрожжей в пирожки с капустой или в большой пирог с картошкой и грибами. Аня выкладывала свое произведение на противень, и вскоре вся квартира наполнялась невообразимым запахом свежеиспеченных пирогов. Запахом дома, где царит уют и любовь, где ведут спокойные беседы, и слышится радостный смех.

Сергей был счастлив. Единственное, его тревожило, что иногда Аня возвращалась с работы грустная и замыкалась в себе, напряженно о чем-то думая. Он пытался поговорить об этом, но она отмахивалась, говоря, что ему просто показалось, это ерунда. Но Сергей чувствовал – что-то происходит. Потом стали раздаваться телефонные звонки, а номер абонента не определялся. Если к телефону подходил Сергей, на том конце быстро вешали трубку. Если подходила Аня, то, взяв трубку, она скрывалась в комнате или на кухне, а один раз даже закрылась в ванной. Потом возвращалась бледная, с трясущимися руками. На удивленные взгляды мужа отвечала:

– Да не волнуйся, все нормально, это просто с работы звонили.

В какой-то момент Сергей не выдержал, сел рядом с ней на диван и, взяв ее руки в свои, решительно сказал:

– Объясни мне, пожалуйста, что происходит.

Жена опустила глаза.

– В принципе ничего страшного. На работе проверка. Работают люди из ОБЭПа.

– С чего это вдруг вас решили проверить? – уточнил Сергей.

– Да это не вдруг. Шеф взял несколько кредитов, там вопросы по финансовым документам.

Сергей вздрогнул. Он надеялся, что никогда больше не услышит про этого человека, но вышло по-другому.

– А почему тебе звонят? Ведь это он деньги брал? – спросил он у жены.

Она молчала, опустив голову.

– Аня, скажи мне, я должен знать. Деньги брал… Игорь? – Голос Сергея звенел от напряжения.

Аня, не поднимая головы, принялась отвечать.

– Да, кредиты брал Игорь. Договаривался с банками и просил меня подготовить документы. Но подписывала их я. Да-да, не удивляйся, я ставила свою подпись. Это еще тогда было, до нашей встречи, но все всплыло только сейчас. Ведь я числюсь генеральным директором в ряде его компаний. И ответственность перед банками тоже формально я несу.