Поднять общественность? Все, чего мы добьемся, – тысячи идиотов бросятся искать «Рефлекс», чтобы своими глазами посмотреть, что это за комната такая.

Собственно, на этом идеи и кончились.

Была еще одна типа идея, которая мне показалась бредом. Ваня брался написать вирусняк, который охотился бы по сетке за «Рефлексом» и мочил бы его без жалости. Я сильно сомневался в успехе этого предприятия. Даже если получится создать такой хитрый вирус, который какое-то время не будут ловить ни Касперский, ни Нод, ни Доктор Веб – даже в этом маловероятном случае можно убить только установленные игры на компах, подключенных к сети.

– Умные люди, – заверил я Ваню, – записывают инсталляшки в облака. Ну сотрет твой вирусняк установленную игрушку, и что? Умный человек установит игру заново и будет играть, выдернув соску из сетевого порта.

– Чтоб они сдохли, – сказал Ванечка. – все эти умные люди с их облаками!

– Если ничего не делать, этим может кончиться…

…Домой я вернулся за полночь. Мама не спала, хотя я ей три раза звонил, объяснял, где я и с кем. К последнему сеансу связи пришлось даже привлечь Ванечку. Он искренне уверил мою маму, что я с ним, практически трезв и абсолютно здоров.

И все-таки мама не спала.

– Слава богу, – сказала она, как только я перешагнул порог, – я так волновалась!

– Мама, – ответил я с тщательно выверенным мягким упреком, – я уже большой. Что со мной сделается?

И тут мама меня отчитала, как маленького. Оказывается, по городу уже поползли слухи. То ли какая-то банда орудует, то ли исламисты психотропное оружие применили – а только по улицам стало ходить небезопасно. Машины взрывают, людей избивают, а один маньяк из ФСБ с пулеметом ворвался в зоопарк и уничтожил там всех животных, а также часть сторожей.

Полчаса, не меньше, я объяснял маме, что оснований для тревоги никаких, не поленился даже найти оригиналы новостей, из которых городские сплетницы раздули такой психоз. Новости маму только убедили в ее правоте, и она ударилась в плач. Я напоил ее валерьянкой по брови, уложил, тяпнул из пузырька сам и свалился спать.

Просыпаться я начал только в кабинете у шефа. Как встал, как оделся, как оказался на работе – о том мог поведать только мой автопилот.

Просыпаться начал зря – шеф гундел что-то бесконечное о повышении производительности при улучшении качества на фоне сокращения себестоимости.

Чтобы не скучать, во время монолога начальства я пристально рассматривал иконки на рабочем столе его ноутбука. Иконки были все знакомые, сто раз пересчитанные во время бесконечных «пятиминутных» совещаний. Все, кроме одной. Новой. Но с известной мне картинкой. И названием.

Я, наверное, очень сильно отреагировал на иконку, потому что директор вдруг напрягся и спросил:

– Ты чего?

Я только помотал головой. Сказать ничего не мог.

– Белый весь… Плохо, что ли?

– Ага…

– А чего на работу приперся, если больной? Ты мне этот трудоголизм брось!

Еще пять минут назад я бы ухватился за эту идею, но сейчас ситуация изменилась.

– Ничего… С животом что-то… Извините…

И я очень натурально рванул из кабинета. Немного посидел в сортире, умылся и составил план действий.

Перво-наперво я устроил тотальную инспекцию компов. «Рефлекс» обнаружился на трех. Я тщательно удалил его, после чего построил группу (то есть крикнул: «Братья-программеры! Дело есть!») и провел небольшой инструктаж.

– Орлы! – сказал я. – У меня к вам огромная просьба. Не гамайте, пожалуйста, «Рефлекс». Вообще. Никогда.

У орлов немедленно разгорелись глаза, как при виде Прометеевой печени.

– А если замечу… – я выдержал паузу, обвел группу фирменным взглядом.

Есть у меня такой специальный взгляд, от которого стынет кровь в венах. И артериях. У некоторых даже в жилах, хотя там никакой крови никогда не бывало.

Испугалась только молодежь из числа студентов-тестировщиков. В глазах бывалых программеров читалось: «И че ты мне сделаешь? Выгонишь?»

– …не обижайтесь, – закончил я. – Тут же уволюсь к едрене фене.

Этого братья-программеры явно не ожидали. Получился удар под дых. Даже немного ниже.

– Юрец! – возмутилась одна из моих наиболее правых рук. – Что за наезды!

– Это не наезды. Это… просто просьба. Человеческая. Но если вы ее не выполните, то конкретно меня подставите.

Теперь орлы выглядели озадаченными. У Прометея обнаружился цирроз. Но поклевать-то хочется.

– Поэтому, будьте человеками, не гамайте, а? Даже дома! Спасибо за внимание, я вас очень люблю.

Программеры развернулись к компам в состоянии ошалелости. Я отчаянно надеялся, что моя проникновенная речь отсрочит неизбежное хотя бы на пару дней. А там… а там мы с Ванечкой что-нибудь придумаем.

Далее предстояла вторая часть Марлезонского балета. Я повторно – и по своей воле! – отправился в кабинет шефа. Судя по всему, мой стук оторвал его от важного занятия. Я скосил глаза на монитор… и немного расслабился: в панели задач ютилась милая безобидная косынка.

– У меня плохие новости, – сообщил я максимально замогильным голосом.

И понес пургу, которая сделала бы честь любой тундре: якобы появился новый вирус, который внедряется в некоторые компьютерные игрушки («В частности, в эту… как ее… “Рефлекс”, кажется»), и лечить его невозможно, и все подобные файлы надо немедленно удалить, и даже инсталляшки следует выбросить, и если вирус активизируется, то всем смерть, и бла-бла-бла, и ой-ой-ой.

Директор мой тундрой не был. Он сочувственно покивал и поклялся на коробке с Нодом, что немедленно своими руками удалит со своего компьютера все подозрительное. А потом добавил с проникновенностью исповедника:

– Юра! Ты очень плохо сегодня выглядишь. Шел бы ты домой, а?

– Хорошо, – сказал я, – я пойду. Дома поработаю.

– Дома, – возразил шеф, – надо отдыхать!

Из директорского кабинета я отправился на кухню. Не то чтобы очень хотелось есть, но на кухне стоял телефонный аппарат и не было посторонних ушей. Я постоял немного перед телефоном, собираясь с духом. Все-таки не каждый день подкладываешь свинью родному директору. Но он сам виноват! Надо прислушиваться к предупреждениям о вирусных угрозах, а не улыбаться понимающе! И вообще, у него сыну четыре года, а дочке – вообще полтора. И если директор попадет в зеркальную комнату…

Я сверился с телефонной книгой мобильника и набрал номер на офисном аппарате.

– Добрый день, – сказал я приглушенно, хотя вряд ли жена шефа знала мой голос, – это с работы вашего мужа… Проблема в том, что он в последнее время активно общается в интернете с одной молодой особой…

Домой я не пошел. Во-первых, настроение было препоганейшее. Хотя вроде как благое дело совершил – теперь жена шефа будет пасти его у компа круглые сутки, но все-таки… Во-вторых, если заявлюсь домой так рано, мама инфаркт получит. Или я получу, пока буду ей объяснять, что не заболел, не уволился и вообще все нормально.

Пошел я к Ванечке. Уже по его остекленевшему взору было понятно, что человек работает. И действительно, Ваня работал. Точнее, пахал. Так пахал, как может пахать только фанат, пашущий сам на себя.

– Вирусняк готов, – сообщил он даже без гордости, – никто его не ловит.

И продолжил стучать по клавишам.

– А теперь что делаешь? – спросил я.

– Делаю так, чтобы и дальше не ловил.

Я сел рядом и немного понаблюдал. Честно говоря, мало что понял и поэтому начал гундеть:

– Да ладно, это все равно полумеры. Стоит ли на это время тратить…

В ответ Ваня мотнул головой в сторону уснувшего ноутбука:

– Почитай.

Я не стал спорить и почитал, что там Ванечка накопал в Нете. Стало еще хуже. Взрыв мелкого хулиганства. Несколько попыток суицида (удачных, тьфу-тьфу-тьфу, ни одной). Растерзанные бродячие собаки. Еще один случай применения табельного оружия сотрудником правопорядка.

– Прочитал? – спросил Ваня.