- Вот, вот, это уже совсем другое дело! – похвалил Розье, когда очередной сотворенный им манекен со странной формой черепа разлетелся на шесть кусков.

Напоследок Розье научил Гарри нескольким контрзаклятиям и медицинским заклинаниям, с формулировкой «чтобы раньше времени не посадили», и наложил на Гарри какие-то неизвестные чары.

- На случай, если вы захотите поболтать о нашей встрече с друзьями, - пояснил Розье. – Вы тогда испытаете некоторые затруднения.

- Что ж, думаю, я должен быть вам признателен, - сердито сказал Гарри. – Я сначала думал, что вы вообще собираетесь меня убить.

- За что, мой мальчик? – удивился Розье. – Вы выросли уже после войны, с вами ни у кого не может быть счетов.

- Вольдеморт так не считает, - дерзко ответил Гарри.

- А, Вольдеморт, - протянул старик Розье с некоторым пренебрежением. – Это тот самый, из-за кого я лишился и внука, и сына… Да, вот для него у меня нашлись бы несколько слов. Впрочем, ступайте-ка спать, мой мальчик. Да и у меня еще есть дела.

Когда портрет Вальбурги отъехал в сторону, пропуская Гарри, и вернулся на место, перед Розье в пустом ночном коридоре возник старый носатый домовик.

- Перенеси мсье Жосслена на дальнюю окраину Хогсмида, - приказала домовику Вальбурга. – Жосс, ты помнишь, зачем я тебя позвала.

- Несомненно, Вальбурга, - поклонился старик Розье, и в мягком лунном свете его сухая высокая фигура на секунду показалась молодой.

Гарри был светлым магом, и его совсем не мучили воспоминания о том, как его учитель Квиррел обугливался и кричал во время их драки за философский камень, и как умирал древний валисиск, хрипя проткнутым горлом. Но в ночь после знакомства с Розье Гарри неожиданно приснился наступающий на него Квиррел – и во сне Гарри медленно отступал от него до тех пор, пока между ними не встал старик Розье.

- Мой внук погиб из-за тебя! – крикнул Розье, поворачивая Квиррела к себе задом и влепляя звонкую оплеуху морде Вольдеморта у него на затылке. – Мой сын в тюрьме! – и Вольдеморту снова перепало. – Что ты об этом думаешь, мерзкий выродок? Полукровная тварь!

В этот момент Гарри проснулся и понял, что слышит голос Вальбурги. «Проспал!» - с замиранием сердца подумал Гарри, спешно натягивая штаны и ища глазами рубашку, - подобные ругательства обычно доставались тем гриффиндорцам, которые пропустили организованный выход из гостиной и потревожили портрет Вальбурги лишний раз.

- Пыльное чучело! – слышал Гарри, накидывая мантию и бросаясь к выходу из спальни. – Бледная поганка! Как только тебя в Хогвартс взяли, патлатый ты охламон!

В этот момент Гарри ссыпался с лестницы и увидел, что весь Гриффиндор в молчании стоит перед выходом из гостиной и к чему-то прислушивается.

- Вальбурга костерит Снейпа, - пояснил Фред, когда Гарри протолкался к своей компании, держа в толпе курс на рыжие шевелюры.

- Мы уже зафиксировали «хрен тебе на воротник, чтоб шею не натирало», - поделился Джордж, который завел для изречений Вальбурги специальный блокнот и конспектировал за ней с таким старанием, какого никогда за ним не замечалось на уроках. – И еще «мародерская груша», от этого он особенно взвился.

За дверью тем временем наступила тишина, и толпа гриффиндорцев перед дверью зашумела, делясь восторгами по поводу услышанного.

- Снейп появился минут двадцать назад, с невыполнимым заданием запретить Вальбурге ругаться, - ввел Фред Гарри в курс дела. – С тех пор они собачатся, пока Снейп не начинает пытаться наложить на Вальбургу какое-нибудь заклятие, после чего она убегает на другой свой портрет, но через пару минут появляется снова.

- Снейп уже и завесить портрет чем-то пытался, и даже снять его вовсе… – добавил Джордж, но был прерван вернувшейся Вальбургой.

- Погоди, вот вернется мой сын, он тебе снова твоими же грязными кальсонами морду протрет! – пообещала Вальбурга, словно за свою короткую отлучку она пополнила свой запас оскорблений.

- Твой сын каторжник и предатель, - громко и почти спокойно ответил Снейп, и Вальбурга перешла на крик и матерную брань, которая почти сразу же оборвалась, а вслед за этим раздался грохот.

- Этот урод снял наш портрет! – выкрикнули в толпе гриффиндорцев сразу несколько голосов, и все семь курсов хлынули в дверной проем нескончаемой вереницей, чтобы отплатить Снейпу за Вальбургу.

К удивлению гриффиндорцев, портрет Вальбурги оказался на месте, а Снейп нашелся на полу в бессознательном состоянии, прикрытый собственной задранной мантией. Над телом Снейпа стоял домовик с длинными ушами и длинным носом, придававшими его злому лицу дьявольское выражение.

- Так будет с каждым, кто осмелится заткнуть рот моей госпоже! – провозгласил домовик, и толпа гриффиндорцев одобряюще взревела.

- Качать, качать его! – крикнул Ли Джордан, и уродливый домовик тут же вознесся над головами, поддерживаемый десятком рук.

- Прокатим триумфатора до столовой! – предложил в свою очередь Фред, перекрывая жалобы домовика на то, что грязнокровки, отребье и предатели крови его лапают, и если бы его добрая госпожа это видела…

- Твоя госпожа прекрасно знакома с этими двоечниками, арапами, прогульщиками, грязнокровками и обалдуями, - успокоила Кричера Вальбурга с портрета. – Дай им себя прокатить, во славу дома Блэков.

Услышав, что его вояж в столовую послужит славе дома Блэков, Кричер уселся на поддерживающих его руках в комично-величественную позу и отбыл вместе со студентами в столовую, с гордостью заверив Вальбургу, что он верой и правдой служит благороднейшему и древнейшему дому Блэков.

========== IV ==========

Через пару часов после того, как Кричер убыл в столовую на плечах гриффиндорцев, портрет Вальбурги неожиданно посетила Полная Дама, от чего Вальбурге сразу стало на портрете тесно. Когда-то давно, вскоре после своего появления на портрете с палочкой в руках, Вальбурга выяснила, что ее магия теперь не действует вне пределов портрета. Проверить, действует ли ее магия в пределах портрета, у Вальбурги, замкнутой в тишине опустевшего дома Блэков, не было ни случая, ни желания. Поэтому Вальбурга даже немного удивилась тому, что от инстинктивно наложенного любимого проклятия Полная Дама вылетела из рамы шутихой и пролетела через несколько картин.

- Это мое место! – обиженно выкрикнула Полная Дама, прячась за нарисованное на одной из картин дерево.

- Было ваше, стало наше, - отрезала Вальбурга. – Отучайся входить к людям без стука, деревенщина!

- А и вправду, мадам, - почтительно произнес с соседнего портрета пожилой маг из позапрошлого века, у которого от такой шумной соседки как Вальбурга периодически раскалывалась голова, а теперь еще его чуть не убило Полной Дамой. – Место у вас беспокойное, какой смысл за него держаться? Взять хоть этих рыжих, которые несколько недель назад написали на раме вашего портрета такое, что и сказать стыдно.

- Быль молодцу не в укор, - коротко ответила Вальбурга, которая в обиду себя не давала: в тот день домовики почти сразу смыли хамскую надпись по приказу бывшего директора Пиния Нигеллия Блэка, а Гриффиндор стоял под своей дверью битый час, пока не догадался, что новым паролем является «Миссис Блэк, простите меня, дурака» и произносить его всегда должен только автор надписи.

- А представьте, в Хогвартсе снова появится этот беглый убийца? – всплеснула руками юная волшебница с портрета с другой стороны, чьи уши ежедневно вяли от изрыгаемой Вальбургой брани. Юная волшебница находила Полную Даму приятной соседкой и собеседницей и полностью разделяла желание пожилого мага уговорить Вальбургу пустить Полную Даму на прежнее место.

- Этот беглый убийца – мой сын, - заявила Вальбурга, и на ее внезапно застывшем лице не было ни гнева, ни жалости, но ее соседям почему-то сразу захотелось замолчать, а лучше куда-то спрятаться. – Полгода мыкается там, оборванный, голодный и без палочки, а его бывшие друзья, поверив его самооговору, дементорами его травят. Пусть поймет, кто ему ближний, бесстыжие его глаза.