- Вам можно, - уверенно сказал Кричер, немного удивленно покачав головой. – Не в укор будет сказано молодому хозяину, но в последние годы жизни хозяйка часто повторяла: «Кровь не заменит верности».

Сказав это, Кричер исчез, а Рон, приникнув к раме портрета ухом, уже махал рукой друзьям, чтобы они присоединились к нему.

- Какое еще змеиное молоко? – бушевала где-то Вальбурга. – Я тебя Изумрудным зельем до макушки налью и пробку забью тебе в задницу, змеиное молоко! И только попробуй сунуться парню в голову, проклятое ты дитя! Я тебе так суну, рукосуй-полукровка! Я тебе елку в жопу засуну и обратно выдерну!

- Кажется, портрет Вальбурги повесили где-то еще, - резюмировал Рон, когда Вальбурга закончила свою очередную арию. – Может, где-нибудь в Министерстве?

- Кричер, - негромко сказал Гарри, вспоминая, что он уже видел третий портрет Вальбурги в своем странном сне, и Кричер тут же возник перед ним. – Сириус и мсье Жосслен действительно охотились на Вольдеморта?

- Вы знаете некоторые вещи, которые вам не следовало бы знать, мистер Гарри, - отозвался Кричер. – И что еще хуже, имеете дурную привычку произносить их вслух. В дела семьи вас должны посвящать либо хозяин Сириус, либо душеприказчик хозяйки Вальбурги, мистер Розье.

Старый Розье, несмотря на свой возраст, был легок на помине – и в отличие от Вольдеморта, который высылал потрепанных егерей, Розье являлся к поминающим его всуе лично.

- Вы, Сириус, совершенно безжалостный, гхм, индюк, - сообщил Розье, появляясь в коридоре, ведущем к портрету Вальбурги, вместе с Сириусом. Розье не лез в карман за крепким словцом, но никогда не выражался в присутствии дам, особенно девиц школьного возраста. – Сначала вы хотели давить сапогом ценного свидетеля. Теперь вы всерьез собираетесь палить хоркруксы Адским Огнем, вместо того чтобы сдержанно и уместно разменивать их на ордена Мерлина для верных вам людей и на министерские посты. Или взять старинный обычай, который предписывает министру магии исполнить одну просьбу нового кавалера ордена Мерлина – в рамках закона, разумеется. И что вы попросили, вместо чего-нибудь полезного? Чтобы портрет Вальбурги, который и так никто не собирался снимать, навечно остался в Хогвартсе!

Сириус хотел обосновать свою просьбу, но не смог этого сделать, потому что его голос заглушило ликование детей, принявшихся радостно его тормошить.

- Похоже, по крайней мере сегодня я не найду здесь понимания, - с легкой досадой сказал Розье, повернув назад, к прихожей и парадной лестнице. – Покажите хотя бы детям ваш дом, Сириус. В этом доме есть на что посмотреть – и нет, я не имею в виду фотографии маггловских музыкантов в маске взбесившегося Пьеро и с языками до колен.

К радости Гарри и Рона, Сириус оставил их на ночь в доме на площади Гриммо, и даже Гермиону, которая не хотела пропускать завтрашнюю арифмантику, ему удалось уболтать.

- Если бы не одна удивительная история, которая случилась со мной в прошлом месяце, - сказал Гермионе Сириус с лукавой значительностью, - тебе через несколько лет пришлось бы прогулять целый год, а не несколько уроков.

Разумеется, объяснить свое вопиющее предположение, что Гермиона могла бы прогулять целый год, Сириус пообещал только утром, окончательно всех раздразнив и заинтриговав, и Гарри даже не сразу заснул, ломая голову над тем, почему бы Гермиона могла пропустить год учебы. Ничего приличного ему в голову не приходило.

- Слышь, Рон, - окликнул Гарри друга в темноте, когда его мысли перескочили на слова, сказанные стариком Розье. – А что это за хоркруксы такие, что за них ордена раздают?

- Ты нашел, что на ночь рассказать, - пробормотал Рон, который всегда засыпал практически мгновенно. – Лучше бы уж про свою черную простыню, которая летит над черным городом…

Утром Сириус сдержал свое обещание, и в его исполнении история о том, как четверо человек и один портрет, рискуя и блефуя, отправились стращать Темного Лорда уничтожением еще не найденных хоркруксов и сдачей его возрожденной тушки на свиноферму Розье, стала задорной и смешной. Восхищенным слушателям даже не показалась странной идея одарить Темного Лорда телом ребенка и отдать его портрету Вальбурги и Кричеру на перевоспитание, хотя Сириус не удержался и пару раз взглянул на шрам Гарри, в котором, как предполагал Розье, оставался еще один хоркрукс.

- Так что ему теперь три пути, - закончил Сириус, - либо он исправится, вырастет приличным человеком и загладит все свои грехи, либо раскается в том, что создал хоркруксы…

- Разве Сами-Знаете-Кто может раскаяться? – с сомнением спросил Рон.

- Зная Вальбургу, я бы скорее употребил выражение «горько пожалеет», - подал голос Розье, который изволил спуститься к завтраку, а после завтрака занял свое обычное место у камина, с утренней почтой на небольшом столике у ручки кресла.

- Да черт с ним, ребята, - махнул рукой Сириус, довольный, что разговор не дошел до третьего пути – в случае неуспеха Сириус собирался снова развоплотить Темного Лорда и забросить кувшин с ним в море, а Розье настойчиво предлагал свои методы, начинавшиеся с философского рассуждения о том, что такое возмездие. «Возмездие, - говорил старик Розье, сидя у костерка в албанском лесу и вспоминая своего старшего сына и любимого внука, - возмездие – это акт отмщения, это месть, осуществляемая любыми средствами…» Тонкс сразу вставала и уходила в ночной лес, который по сравнению с Розье начинал казаться ей милым и дружелюбным, Люпин уходил за ней, Сириус пытался протестовать против разгула садистской фантазии, а старый Розье, подождав, когда стихнет хруст веток и запустив в сторону Римуса и Тонкс какое-то известное только ему защитное заклинание, уходил в палатку, замечая на ходу, что не за тем молодежь ходит в походы, чтобы сидеть со стариками у костра.

- Перед банкетом в Министерстве к портному надо бы заскочить, купить вам парадные мантии, - предложил Сириус, вставая из-за опустевшего обеденного стола.

- Кричер уже позаботился о мантиях, молодой хозяин, - доложил Кричер, возникая у стола вместе с тремя празднично завернутыми мантиями.

- Вы сразу-то не благодарите, если он завернутое подает, - предупредил Сириус, когда дети бросились открывать подарки и благодарить старого домовика – до тех пор, пока не обнаружили в свертках роскошные темно-зеленые мантии с оторочкой цвета морской волны и гербом со змеей.

- Кричеру было велено взять самые лучшие мантии, - пояснил домовик свое самоуправство.

- Гриффиндорские мантии, балбес, - с улыбкой сказал Сириус, который уже начал привыкать к своему домовику.

- Вы не сказали тогда этого слова, - возразил Кричер, и даже Рону показалось, что Кричер немного улыбается.

- Ох, Кричер, - добродушно вздохнул Сириус, которому шуточки Кричера, доводившие его в детстве, с высоты прожитых лет уже казались забавными и ностальгически милыми. – И когда ты уймешься…

- Мимо башни Гриффиндора я без шуток не хожу, - с достоинством заявил Кричер, который многого успел понабраться от своей любимой хозяйки. – То змею в окно засуну, то им Лорда покажу!