— Полегче, друг мой, я знаю этот взгляд, — обеспокоенно сказал Марсель, — он не предвещает ничего хорошего для вас обоих. Настало время пойти к ней и своей дочери и решить, что для тебя важно: месть или Кэролайн с Хоуп. Лучшей матери не будет для твоей дочери, а также для тебя любящей женщины. — Клаус задумчиво сверлил взглядом пустой стакан, но Марсель знал, что он впитывает в себя каждое его слово. — Я знаю, почему она с тобой так поступила, соглашусь, было странно наблюдать за этим всем в течение этих лет, но мы как-то сидели вот так же, как сейчас с тобой, и она рассказала мне обо всём. Как бы ты поступил на её месте? Вы в расчёте, Клаус. Настало время идти дальше и делать шаги навстречу друг другу, что она и сделала первой.

— И какой же она сделала шаг, по-твоему, Марселус? — горько усмехнулся Клаус.

— Подумай сам, неужели ведьмы были такой великой проблемой для неё? Один её приказ, и они бы бесследно исчезли из Нового Орлеана. Все, до единой. Ты ведь сам уже подозревал об этом, не правда ли? — Клаус еле кивнул в согласии и наполнил доверху стакан из полупустой бутылки. — А эта записка о твоём местонахождении. Она была точно от Кэролайн. Возможно, она давно искала предлог тебя освободить. Она такая же гордая, как и ты.

— А возможно, её очередная игра со мной, — заключил упрямо Клаус и встал со своего места. — В одном ты прав, нужно разобраться со всем этим дерьмом. Она должна мне ещё вернуть гробы.

***

На этот раз Клаус решительно зашёл во двор своего особняка, в котором царила тишина и спокойствие. Он поспешно переместился в детскую Хоуп, но не обнаружил её в кровати. Какого дьявола? На улице уже давно стояла ночь. Он стал обходить все комнаты, но везде было пусто. Оставалась только его комната. Клаус прислушался и услышал два равномерных сердцебиения, раздающихся именно оттуда. Он осторожно открыл дверь и увидел двух спящих ангелочков на его огромной кровати. Хоуп так доверчиво прижималась к ней во сне, что сердце Клауса сжалось от мысли, что им обеим кто-то или что-то может навредить, а именно — он сам. Он подошёл ближе к ним и заботливо накрыл дочь пледом, что сбился во сне к ногам, забрал книгу у Кэролайн и осторожно, дабы не разбудить, вышел из комнаты.

Он уже было хотел уйти, вернее бежать в очередной раз, когда сзади услышал её тихий голос:

— Тебе не кажется, что это уже слишком, Клаус. — Он медленно обернулся и увидел Кэролайн, спускающуюся по лестнице в длинном пеньюаре и босиком, что придавало ей величественный вид. — Пробираешься в свой дом, словно вор. Ни ответа ни привета все эти дни от тебя. Что, по-твоему, я должна объяснять твоей дочери? Я каждый день ей обещаю, что её отец вот-вот вернётся к ней. Хоуп ждёт тебя до поздней ночи, чтобы познакомиться. Или ты решил извести меня неизвестностью? Я выбрала уже давно свою смерть, Клаус, и готова к ней. Все гробы в секретной комнате. Они всегда там были в безопасности…

— И как ты хочешь умереть, дорогуша? — раздражённо перебил её Клаус. Ей-богу, эта женщина когда-нибудь доведёт его до белого каления. Его самообладание было на пределе. Она медленно подошла к нему на расстояние вытянутой руки.

— Вырви мне сердце, — прошептала Кэролайн, — фактически ты это давно уже сделал, Клаус.

— А о дочери ты подумала? — сорвавшись, закричал ей в лицо Клаус и, схватив за плечи, встряхнул Кэролайн, словно тряпичную куклу. — Что прикажешь говорить ей о твоём отсутствии? Или это такая предсмертная месть? — Кэролайн вскрикнула и начала отступать от Клауса назад. — Я прав?! Ведь она возненавидит меня!

— Ты бредишь, Клаус. — Она нервно закусила губу. Отойдя на безопасное расстояние, она тихо спросила: — Думаешь, я желаю всего этого? Хочу умирать? Оставлять Хоуп? Если передумал, так и скажи. Я уеду, и ты никогда меня не увидишь. Не нужно будет врать ей.

— Я не желаю тебя убивать. Наша вражда закончена, дорогуша, хотя бы ради дочери. Но и не хочу, чтобы ты уезжала, — глухо ответил Клаус, удивляясь самому себе.

— Не понимаю тогда, чего именно ты хочешь? — осторожно спросила Кэролайн. Чувствуя, что отходить уже некуда, она остановилась у стены. Клаус переместился к ней и приложил руку к груди, туда, где отчаянно билось её сердце. Кэролайн посмотрела с испугом в его глаза.

— Я хочу, чтобы ты наконец впустила меня в своё сердце, как я впустил тебя давным-давно. Это возможно когда-нибудь? Я готов ждать, Кэролайн, и сделать всё ради того, чтобы ты забыла и простила. — Клаус с надеждой заглянул ей в глаза.

— Я давно впустила тебя в своё сердце… в душу и не смогла освободить их от тебя спустя века, Клаус. — Она прикрыла глаза, глотая непрошеные слёзы. — Я хотела ненавидеть тебя, но это плохо у меня получалось. Я устала бороться сама с собой. Хоуп расставила всё по своим местам. Я полюбила её, думала, что со временем она вытеснит моё чувство к тебе, но этого так и не произошло. Освободить тебя было рискованно с моей стороны, но я надеялась… и вот ты предлагаешь то, чего я давно уже желаю. Так что мой ответ — да. Я хочу остаться с тобой и Хоуп.

Клаус нетерпеливо припал к её губам в неистовом поцелуе. Кэролайн обхватила руками его шею и сильнее прижалась к его телу. Он с протяжным стоном подхватил её на руки и направился с драгоценной ношей наверх, не в силах заставить себя прервать страстный поцелуй. Кровь гулко стучала в его висках от возбуждения. От сознания того, что она наконец его! Открыв ногой первую попавшуюся дверь в комнату, где так кстати оказалась кровать, он бросил её на постель. Кэролайн хитро улыбнулась, наблюдая за тем, как он стремительно снимает с себя куртку, затем хенли.

— Я знала, что ты никогда не сможешь исполнить своих угроз, дорогой, — вдруг призналась она. Клаус опасно навис над ней, пытаясь напустить на себя грозный вид.

— А я всегда знал, что ты хитрая интриганка, любовь моя. — Он разорвал пояс на её талии и быстро стянул с неё пеньюар. Какое-то время Клаус осматривал её нагое тело с вожделением. — Я уже и забыл, как ты прекрасна. Когда-нибудь ты сведёшь меня с ума. Так и вижу, как ты будешь вить из меня верёвки, дорогуша. И самое страшное, что я окажусь не в силах этому противостоять.

— О-о-о, ты ещё не знаешь свою дочь. Уж она преуспеет в этом получше меня, — усмехнулась Кэролайн, выгибаясь всем телом ему навстречу, желая наконец почувствовать его в себе и раствориться всем существом в нём.

— Нашу дочь, любовь моя, — поправил, прошептав ей в губы, Клаус, входя в неё, наконец давая ей то, что она так страстно желала, — делайте что хотите со мной, но только оставайтесь со мной всегда и навечно…