========== Save me if you can ==========
James Blunt – Stay the night
Если бы можно было пережить снова.
— Более тухлого мероприятия я ещё не видела, — восклицает она, хлопая по своим коленям ладонями. — Это ж надо было придумать трёхчасовой концерт фагота в пользу детей-инвалидов! Да они сами там небось свои конечности и порастеряли, слушая этот фагот!
Том скользит взглядом по узким ладоням, столь яростно выражающим сейчас её чувства.
— Зато это прекрасный способ собрать деньги, — усмехнулся он, вновь концентрируя внимание на дороге. — Ты же можешь покинуть концерт только ради того, чтобы отдать часть своих сбережений.
— Да я готова была там свою почку отдать, лишь бы больше никогда не приближаться к этому оркестру, — ворчит она, исподлобья поглядывая на Тома, который держится двумя руками за руль, ведя машину с той непринуждённой красотой и грацией, на которую способен лишь увереный в себе мужчина.
— Да ладно тебе, — продолжает скалиться Том, — все не так уж и плохо было… Вот пару лет назад, когда нас заставили фотографироваться с крокодилами…
— Верю-верю, — поспешно перебила она, нелепо взмахивая руками.
Если бы Томас не знал, что она румынка, подумал бы, что итальянка – эмоции в ней никогда не заканчивались.
— К тому же тут был Роб, — продолжил Том, игнорируя ее возгласы. — Это было хоть чуточку весело, не то что шутки Эванса.
Она скорчила мордашку и показала ему язык, на что Том убрал одну руку с руля и ударил ее по ляшке, обтянутой темно-синим шифоном платья.
Ох уж это платье… Томас думал, что он рехнется, наблюдая за ее задницей, когда она поднималась по лестнице или просто шагала, слегка покачивая бёдрами.
Он сам выбрал это платье, но разве он предполагал, что оно будет ТАК смотреться?
Она обычно носила джинсы или шорты, поэтому он даже и не представлял ее в струящемся легком платье с прозрачной верхней юбкой длиной до щиколоток. А зря, потому что сейчас ее спортивная и мало когда женственная фигура была запихнута в наглухо застёгнутый футляр, и Том сходил с ума, думая о том, как он расстегнет молнию, как платье темной грудой ткани упадёт к ее тонким щиколоткам, и она переступит через него, обязательно споткнувшись – она ничего не делает так, как надо.
— Эй, Томас Уильям Хиддлстон, я что, с пустым местом говорю? — щелчком ворвался в его мысли ее голос, разрывая темно-синее платье в клочья.
— Я похож на человека, который тебя слушает?
— Да, иначе ты не узнаешь, что у меня есть, — надменно выдала она.
Кажется, за те несколько месяцев, что они живут вместе, она научилась полностью игнорировать его язвительные комментарии. А ведь раньше готова была вцепиться зубами в горло за один саркастичный вздох в ее сторону. Сейчас же у неё было полное право впиваться в его кожу, а после целовать и зализывать следы своих покушений на жизнь Тома.
— Я и так знаю, что у тебя есть, — Том сглотнул, представляя, ЧТО у неё есть под платьем.
— А как насчёт этого? — ухмыльнулась она, откуда-то доставая бутылку Captain Morgan.
— Ого, — поражённо выдохнул Томас, — а неплохо живешь, Джерри.
Он часто называл её Джерри, полностью игнорируя имя, написанное в паспорте, и не раз говорил ей, что это мужское «прозвище» он не может кричать, когда кончает, потому что тогда ему кажется, что он трахается с мужиком, а вот Джерри – самое оно, потому что так он чувствует себя котом, который поймал свою жертву и хочет сожрать ее здесь и сейчас.
— А то! — она расплылась в улыбке, откручивая крышку с бутылки и припадая губами к горлышку.
— Не захлебнись, Ихтиандр-алкоголик, — завистливо протянул Том, сжимая руль так, что аж костяшки побелели, одним глазом наблюдая за ее вздымающейся грудью под платьем. На дорогу, Томас, смотри на дорогу.
— Господи, я мечтала об этом с самого начала вечера, когда поняла, что чтобы пережить этот кошмар, мне надо либо сдохнуть, либо напиться, — оторвавшись от бутылки выдала она, облизывая губы, наверняка пропитавшиеся горечью рома, но по-прежнему сладкие и мягкие.
Тому внезапно захотелось напиться вдрызг, чтобы не чувствовать эту девчонку рядом, не видеть того, как ее язык скользит по губам, слизывая алкогольные капельки.
— Я бы тебе предложила, солнышко, — она наигранно-сочувственно посмотрела в его сторону, — но ты за рулём…
— Приедем домой, и я тебя выпорю, — заверил ее Том.
— Приедем домой, и я буду танцевать в обнимку с Капитаном, — усмехнулась она.
Она сняла туфли на высоком каблуке и с ногами забралась на сиденье.
— Господи, счастье есть!.. — простонала она, любовно прижимая к груди бутылку и блаженно щуря глаза.
Желание Томаса сменилось – теперь он готов был отдать все что угодно за то, чтобы быть этой самой бутылкой и покоиться между двумя столь соблазнительно выделяющимися полушариями.
— Том? — тихонько позвала она, водя пальчиком по его напряжённому бедру и закусывая нижнюю губу так зазывающе, что Томас чуть не уполз под сиденье.
— Да, Джерри? — думай о дороге, Том, думай о дороге, а вот уже дома ты закинешь ее на постель, дотянешься руками до молнии на спине, избавляясь от ненужной тряпки… О ДОРОГЕ, ТОМ!
— Хочешь меня? — улыбается так, будто знает, что это не она в данный момент мышка, а он.
— Да, — сквозь зубы скрипит Томас, надеясь не сорваться в данный момент.
— А я хочу его! — она поднимает вверх бутылку, присасываясь к ней губами, а после заливается долгим и глухим смехом, издеваясь над Томом.
Том крепче сжимает зубы, отчего на скулах ходят желваки.
От неё пахнет горьким миндалём, травами и кокосом. Он никогда не мог понять, почему она пахнет кокосом. Миндаль и какая-то странная версия чабреца – запах Captain Morgan, но при чем тут кокос?
— Милый мой Томми, если б ты знал, какой ты забавный в такие моменты, — она снова смеётся, подшучивая над ним. — Будто тебе пятнадцать, а я твоя первая девушка.
— Да ты напилась, дорогая, — скалится Том, надеясь немного снять напряжение.
— О нет, Томас, я не напилась, — смеётся она, — я влила в себя пол-литра счастья.
Бутылка опустела уже больше чем на половину.
Она разрумянилась и нелепо хихикала, поглаживая ровный холодный бок бутылки.
Том знал, что в таком состоянии она будет творить то, что захочет, и останавливать её глупо – снесет все на своём пути.
— Смотри! — она ловко лезет рукой под сиденье и шарит там, ища что-то. — У меня ещё есть!
Бутылка «Martini» плотно зажата между её бледных пальцев.
— Да ты никак решила попасть в больницу с алкогольным отравлением? — она стягивает с Тома пиджак и начинает расстегивать этими самыми пальцами маленькие пуговки, а потом не выдерживает и разрывает полы рубашки в разные стороны, совсем забыв о стоимости дизайнерской тряпки, а потом её тонкие пальчики пробегают по груди Тома и спускаются вниз по животу, хватаются за ремень… Черт тебя дери, на дорогу, Томас!
Том сглатывает.
— Нет, солнышко, — смеётся она, — я решила немного разнообразить нашу жизнь, а то из тебя скоро песок сыпаться начнёт.
— Это ты меня так старым назвала? — Том немного болезненно переживал разницу в их возрасте: ей двадцать три, ему тридцать, для неё он вообще принадлежит другому поколению.
— А то, — её губы приближаются к самому его уху. — Но знай, что из всех занудных стариков, у тебя самый большой член.
О господи… Том жмурится от сдерживаемого желания, граничащего с болью, а этот самый член пульсирует от прилившей крови.
До дома осталось 3 квартала, надо выжить.
— А ещё у тебя самые умелые пальцы, — не успокаивается она. — Когда ты дотрагиваешься до моей спины, я думаю, что ничего лучше я не испытывала. А когда эти пальцы зарываются в мои волосы и тянут их, потому что ты больше не можешь держаться… И как эти пальцы прижимают ближе мою голову, когда я стою перед тобой на коленях, а мой рот…
— Матерь божья, Джерри!.. — простонал Томас. — Умолкни!..
Он хотел её с самого начала вечера, когда она вошла в этот проклятый зал, отделанный белым мрамором, в своём темно-синем платье, похожая на волшебницу, которая заблудилась и зачем-то пришла на какое-то вычурное благотворительное мероприятие.
