Через некоторое время бездомного забили до смерти в Рославле Смоленской области. А житель Новокузнецка не просто зарезал бездомного ножом, но и всерьёз рассчитывал на оправдательный приговор в зале суда.{26} И, наконец, убийства бездомных достигли апогея в 2017 году, когда была арестована банда „чистильщиков“. Банда эта убивала бездомных ножами, молотками и кастетами в Москве, Подмосковье и Ярославской области. И её члены были признаны судом виновными в убийстве более пятнадцати человек.{27}

Несмотря на арест и тюремное заключение некоторых преступников, большинство убийств, избиений и калечений бездомных в России не фиксируются. Виновные как правило не арестовываются и остаются безнаказанными. Те же немногие преступники, которые осуждаются по делам об убийстве бездомных, получают в основном бытовую статью УК, а не пункт Л статьи 105 (по мотивам ненависти или вражды в отношении какой-либо социальной группы).{28} Исходя из этого даже у правозащитных организаций статистика нападений на бездомных сильно занижена, поскольку они регистрируют лишь те редкие случаи, когда мотив ненависти признан следствием.{29}

Существует и другое явление – убийство бездомных „паспортистами“. „Паспортистами“ называют мошенников, которые убивают бездомных, чтобы завладеть их паспортами и заключить по ним какую-нибудь сделку.{30} Бездомных также нередко поджигают живьём, обливают кислотой и режут ножами или бритвами.{31} И хотя происходит это с пугающей периодичностью, в прессе об этом совершенно не пишут. Знаменитая правозащитница и активистка по делам бездомности Елизавета Глинка, более известная как Доктор Лиза, даже завела архив фотографий подожжённых. Бездомных трусливо поджигают спящими ночью какие-нибудь подростки, но взрослые также участвуют в поджёге на улице и в домах. По словам Глинки, бездомный заходит в подъезд погреться, его обливают бензином из зажигалки и поджигают. После этого Доктор Лиза и её сотрудники перевязывали ожоги по пять-шесть часов.{32}

Нападения на бездомых по стране происходят настолько часто, что производят впечатление, будто на них открыт сезон охоты. И это происходит при сознательном попустительстве правительства и правоохранительных структур.

В одном исследовании ИСЭПН РАН отмечается, что основную угрозу для себя бездомные видят в работниках правоохранительных органов (30,8 %), а также в группировках подростков (34,6 %). Исследование „Социальные проблемы современной России: московская специфика“ показывает, что к бездомным беспощадны не только скинхеды, но и подростки из вполне благополучных обеспеченных семей, так называемые „добровольные санитары, избавляющие город от заразы“.{33} По утверждению обитателей улиц, работники правоохранительных органов предпочитают не вмешиваться и не пресекают действия молодежных группировок, которые жестоко их избивают. Нередки и случаи, когда полиция сама собирает с бездомных дань, избивает их, унижает, подвергает психологическому воздействию и принуждает их к признанию вины за несовершенные преступления.{34}

В атмосфере ненаказуемости этот постыдный статус-кво остаётся в силе уже много лет. Причина подобного презрения к правам человека, заключается в том, что в России бездомные – это по большому счёту не-люди, не-граждане, не-россияне. Они существуют среди нас, но находятся вне политической, экономической, правовой и большей частью социальной сферы. Вследствие этого дискриминация бездомных рассматривается как нечто само собой разумеющееся.

У бездомных нет серьёзных защитников их интересов. И результатом этого становиться то, что из бездомных пытаются сделать козлов отпущения, обвиняя их в росте преступности, асоциальности и других пороках. Л. С. Алексеева в своей работе „Бездомные как объект социальной дискредитации“ абсолютна права: дискредитация эта происходит целенаправлено. Утратив признаки „тотального“, государство оказалось неспособным удовлетворить нужды и потребности населения.{35} Оно знает, что потерпело поражение, и пытается обвинить в своём провале другого, отвлекая внимание от себя.

Исходя из этого вся дискуссия в обществе сводится к тому, что бездомные должны сказать спасибо, за то, что имеют – пусть даже то, что у них есть, и близко к нулю. Поскольку у правительства решения проблемы беспризорности нет, дискурс незаметно переводится с бессилия государства, неспособного позаботиться о своих гражданах, на благотворительность. Благотворительность же при всём желании проблемы бездомности решить не в силах.

Благотворительность в России в отношении бездомных – это всё равно что пластырь на глубокое, ножевое ранение. Корни проблемы настолько глубоки, что поверхностная, паллиативная мера ничего не изменит, в лучшем случае, поможет немного замедлить кровотечение. Необходима прогрессивная и последовательная реформа, но возможна она лишь со стороны государства, которое в реформировании своей социальной сферы опять-таки не заинтересовано. Вместо этого правительство перекладывает тяжесть заботы о бездомных на церковь и частный сектор. Происходит своего рода неолиберальный аутсорсинг, целью которого является минимизация бюджетных затрат.

На фоне слияния российского государства и церкви подобное сбрасывание отвественности очень опасно и чревато нарушением прав бездомных. Помощь бездомным должна быть централизована, структурирована и происходить на секулярной основе, вне зависимости от религиозных убеждений попавшего в беду. Вместо этого государство отдаёт опеку о бездомных на откуп посторонним. В России, безусловно, существует большое количество приходов, монастырей и частных организаций, где бездомным помогают и искренне о них заботятся. Честь им и хвала за это. Но дистанцирование государства от своей прямой обязанности приводит к тому, что многие организации, секты и частные дельцы злоупотребляют проповедованием слова Божия, введением обязательных молитв и религиозных правил.

Бездомные оказываются поставлены в зависимость от своих благодетелей и вынуждены играть по их правилам. Свобода воли нарушается и начинается принуждение. Представители рабочих домов, реабилитационных центров и представители различных церквей утверждают, что насильно в них никого воцерковлять не собираются. Но в действительности это не так. Ситуация гораздо сложнее, чем кажется, и давление на бездомных вписаться в религиозное окружение и „соответствовать“, безусловно, оказывается сильное. Также за отсутствием альтернатив многие бездомные вынуждены проживать в православных монастырях, где они оказываются подчинены строгим распорядкам, аскетизму, дисциплине и обязательному труду.

Хуже того, ряд квазирелигиозных организаций в России имеет весьма жёсткие методы контроля с массой правил, запретов и порой даже слежкой за бездомными, живущими среди них. Христианский фундаментализм в России не просто растёт, но и капитализирует на масштабах бездомности. В этой связи отдельную проблему представляет собой и многие трудовые дома. Во многих из них происходит эксплуатация людей, попавших в трудную жизненную ситуацию.

Я говорю о местах, где на бездомных профитируют вербовщики, тёмные дельцы и псевдо-самаритяне. В большинстве рабочих домов денег за работу платят мало, в некоторых бездомным зарплату выплачивают лишь частями, по чуть-чуть. А в остальных деньги за работу обещают, но не выплачивают вообще, прикарманивая заработанное жильцами. В результате бездомные живут на положении трудового рабства и работают только за еду и ночлег. Поразительным образом, никакого чёткого государственного контроля и проверок в подобных местах не проводится, и произвол цветёт.