Можно смело сказать: Аттика находилась в центре эллинского мира. Вместе с тем, даже на первый взгляд, – казалось, что она размещена чуть-чуть в стороне от главных, а тем более – от сухопутных дорог всей Эллады…

Известно, что любое живое существо гораздо комфортней и безопасней ощущает себя в каком-нибудь закутке, ограниченном всего лишь двумя, зато очень надежными стенками, расходящимися у него за спиной, под более или менее тупым углом. Так, например, ведет себя в незнакомом ему помещении чересчур уж малый, – зато чрезмерно милый котенок. Так поступает и слишком веселый щенок… Обезопасив свои тылы, все животные как-то спокойнее следят за тем, что происходит перед их широко раскрытыми на все глазами…

Нечто подобное, уже с древних времен, испытывали также те люди, которые вдруг оказывались на полуострове, речном или даже морском мысе, где слева и справа виднеется одна лишь сплошная вода. Именно в таком положении очутилась и вся античная Аттика.

С запада, точнее с северо-востока, – аттические берега омывала узенькая водная полоска, представлявшая собою не слишком четко и очерченный морской пролив, который отделял ее от обширного, довольно гористого острова под названием Эвбея.

С юга на Аттику набегали волны вечно синеющего, почти голубого, Саронического залива, по гладкой поверхности которого, при тихой погоде, среди множества островов и островков, – довольно легко удавалось различать четкие контуры большого острова под названием Эгина.

Пешему человеку, которому приходилось не раз пересекать этот остров с юга на север, и в обратном ему направлении, – удавалось проделать все это за каких-нибудь два современных часа. За этим островом возвышался сам Пелопоннесский полуостров, точнее – гористая земля Арголиды, с древними, полузабытыми теперь городами: Микенами, Аргосом и Тиринфом.

А совсем рядом с Аттикой, у южных ее берегов, но гораздо ближе к западной части, – восставал из моря другой, тоже довольно крупный остров – под «гордым» названием Саламин.

Саламин всегда служил для Аттики предметом ожесточенного спора с соседствующим государством – с Мегарами. Мегарская земля для Афин как раз была тем местом, за которым приходилось неусыпно следить, опасаясь исходящей оттуда грозной опасности.

Мегарская земля, соседствующая с Аттикой на юго-западе, отличалась чрезмерной гористостью ландшафта, вдобавок – еще и своим, каким-то вечно-песчаным бесплодием. Территорию Мегар прорезали дороги, бегущие с севера на юг и в обратном ему направлении.

В северной части мегарской земли, тоже чрезмерно гористой, – возносился каменистый горный кряж Герания, в котором пробит узкий проход над морем, напоминающий собой такие же узенькие Фермопильские ворота, расположенные где-то на севере Греции, уже в пределах фессалийской земли. Эти ворота, надо заметить, как раз представляли собою серьезную преграду для всех врагов, вторгшихся в Элладу с европейского континента…

На северо-западе с Аттикой граничила богатая во всех отношениях Беотия, знаменитая своим древним городом – семивратными Фивами.

Быть может, именно мысль об узком и тесном мегарском проходе, прежде всего, овладевала умами завоевателей, которые продвигались по указанному пути уже с севера на юг, принося за собою смерть и разрушения.

Нельзя исключить и того, что, разорив и миновав богатую Беотию, завоеватели напрочь выбрасывали из головы саму мысль о встрече с еще более гористой Аттикой, почитая ее нисколько не привлекательной. Она оставалась по левую руку, совершенно невидимая и нисколько не ведомая, пусть даже и самым прожорливым захватчикам.

Они устремлялись вперед, к горному проходу, не без основания подозревая, что встретят там еще более вооруженных, уже до зубов, местных воинов, отлично знающих каждую тропку и каждый выступ в ее отвесных, крайне недоступных любым захватчикам скалах.

В пылу завоевательного рвения, захватчики нисколько даже не предполагали, что за горным массивом, закрывающим собою полнеба, лежит довольно обширная страна под названием Аттика.

Преградой, прикрывающей Аттику со стороны Беотии и Мегар, были разветвленный горный массив Киферон (наивысшая точка его достигала 1409 современных нам метров) и его продолжение – горы Парнес (высшая точка данных гор – 1413 метров над уровнем моря).

Те же люди, будь они хоть завоевателями или даже абсолютно мирными купцами, или же просто путешественниками, которым все-таки удавалось преодолеть указанные горы, – попадали, наконец, в саму Аттику.

В таком случае – перед ними простиралась тоже довольно сильно возвышенная равнина. Это был вытянутый с юга на север значительный полуостров, от южной оконечности которого и до северных его границ насчитывалось добрая сотня нынешних километров, тогда как ширина его была едва ли не в два раза поменьше.

Да, таковым оказывался он и на самом деле, довольно бедным водою и гористым. В северо-восточной части Аттики возносились горы Пентеликон, высотою до 1109 метров, недра которых распирали залежи добротного мрамора, а на юго-востоке – горы Гиметт (высшая точка которых тоже превышала одну тысячу метров).

В древние времена эти горы были известны, в первую очередь, своим медом, получаемым от диких или уже прирученных пчел, а затем – и не менее дивным мрамором чудного белого цвета, с каким-то нежно голубоватым отливом…

А еще, на юго-востоке Аттики стояли невысокие горы Лаврион, хранившие в себе запасы очень ценимого, особенно в древности, – удивительного серебра.

С указанных гор стекали редкие в Аттике реки, именно – с Пентеликона Кефис, а с Гиметта – Илис, который впадал в довольно быстрый, даже на равнине, – Кефис.

Летом обе реки мелели, пересыхали, пропадали вовсе.

Значительную часть аттической территории составляли зеленые равнины: Афинская, Элевсинская, Марафонская и так называемая Мезогайя – Серединная земля, упиравшаяся своими краями в горы Гиметт и Пентеликон…

На указанных равнинах греки выращивали сельскохозяйственные растения и занимались весьма прибыльным скотоводством.

Нет ничего удивительного, что именно на этих равнинах и появились первые древнейшие поселения, и что сами названия этих равнин, только что приведенных нами, даны были им как раз по названиям указанных выше городов: именно Афины, Элевсин, Марафон.

Исключение составляла разве что земля Мезогайя.

Вблизи Саронического залива, всего в пяти-шести километрах от морского берега, внимание людей привлекало слишком заметное, даже издали, – возвышение из крепко слежавшегося бурого известняка.

Необычное среди сплошного зеленеющего пространства, оно было вытянуто с запада на восток. Наивысшая точка его возносилась над уровнем моря на целых сто сорок шесть метров.

Первое, что поражало местных жителей при одном лишь взгляде на этот огромный холм, – какое-то жуткое обилие на нем всевозможных пресмыкающихся, то есть, – обыкновенных змей.

Надо сразу сказать, что змеи в древности казались людям обладателями какой-то сверхтаинственной силы. Эта сила угадывалась уже во взгляде крошечных глаз на совершено маленькой, как бы выточенной головке, а еще – в движениях чуткого, чрезвычайно извилистого тела.

Все змеи в древности считались олицетворением извечной мудрости, возможно, благодаря своей близости к матери земле. Потому и все змеи прослыли у древних людей порождением самой земли.