Пляж быстро опустел. Остались только наши девушки и Пашка с Лешкой.

- Слушайте, девчонки, - предложил Лешка, - а давайте мы вас научим драться!

- А давай! - воскликнула Ляля, взмахнув розовой пухлой ручкой, вскочила и вплотную подошла к Пашке.

До самого захода солнца мальчишки учили девочек бить по болевым точкам, чтобы малыми силами и наверняка:

- Самый верный удар - в нос. Сразу кровь, надо утираться и все такое. Потом в солнечное сплетение. Ну, Лялька, ударь меня, не бойся. Ну, кто так бьет, не жалей, сильней!

- Но, Пашенька, тебе же больно! - пищала девочка, восторженно улыбаясь.

- Да ни разу не больно, бей, говорю! Во, другое дело... Уже лучше.

- Аня, смотри, если у тебя каблуки, можно ударить сверху по стопе - и враг два дня хромать будет. Вот тебе сложенная газета, представь, что это стопа насильника, ударь пяткой сверху, чтобы насквозь пробить! Молодец! Ты отличная ученица. А теперь давай кулаком в поддых. Резче! Не бойся! Мне не больно, бей! Уф-ф-ф-!.. Ой, мамочки, ну и кулачок у тебя!

- Я же предупреждала, Леша! Зря, что ли, я спортом занималась! Ну прости, пожалуйста. Тебе очень больно?

- Да нет же, я пошутил. Давай еще раз и посильней.

- Не-а, не буду. Ты мой друг, а друзей бить нехорошо.

- Ну ладно, будем считать, что первая тренировка прошла успешно. Предлагаю пойти на танцы! Сегодня там играет группа "Удавы". Пацаны реально улётные!

- Хорошо, только нам с Лялей нужно переодеться.

- А мы вас проводим и подождем. Идет?

Парк стоял на берегу реки. Молодежи набежало немало. Большинство парней предварительно "приняли". В среднем, каждые сорок минут, то тут, то там, раздавался девичий визг, вспыхивали короткие, но результативные драки. Ляля, совсем уже спокойная, с очаровательной улыбкой на румяном лице, шла впереди, вцепившись в сильную руку Пашки. Чуть сзади брели Аня с Лешей, на традиционно пионерском расстоянии, только иногда Леша протягивал руку, помочь Ане перескочить через лужу или бревно, лежащее поперек дорожки. Они уже дважды заходили на дансинг и танцевали медленный. Но толпа была такой густой и горячей, а музыка настолько громкой, что это быстро утомляло, и они уходили на берег реки.

От воды поднимался влажный туман, он широкими крылами плыл над землей и окутывал разгоряченные молодые тела прохладой. Из-за стены черных кустов долетали звуки песни:

Синий, синий иней лег на провода,

В небе темно-синем синяя звезда, у-у-у!

- Какая прохладная песня, самое то, в жару. Аня, знаешь, каким я представляю себе твоего мужа?

- Интересно...

- Он такой длинный, как жердь, сутулый и со скрипкой подмышкой.

- Ну уж нетушки, не надо мне такого.

- А какого надо?..

- Внешне, примерно такого как ты...

- Дальше!..

Издалека долетела песня, словно пророчество:

Для меня нет тебя прекрасней,

Но ловлю я твой взор напрасно,

Как виденье, неуловима,

Каждый день ты проходишь мимо.

- А душой он должен быть тонким как гитарная струна. И, конечно, божественно талантлив!

- То есть, моя противоположность?

- Ну почему... Ты возьми и сравни себя в шестом классе и сейчас - это же два разных человека. Что тебя так изменило?

- Любовь изменила, - буркнул Лешка и чуть не вскрикнул: - Аня!..

Лешка тихо застонал, зарычал, привлек девушку к себе и нежно коснулся её губ своими.

- Прошу, не надо, Леша. Не надо...

Губы уже не подчинялись воле девушки, они сами по себе сильно прильнули к его губам, не желая прервать сладкий поток нежности. Он сильно прижал девушку к себе, она чувствовала каждый мускул его напряженного тела, её накрыла волна невероятно сильного желания, она задрожала, испугалась и сжалась в комок.

- Всё, остановись!.. - Она с силой оттолкнула Лешку и отвернулась, прикрыв влажными ладошками горящее лицо. - Мы друзья, мы хорошие верные друзья. И это прекрасно.

- Да, конечно, - осипшим голосом бубнил Штопор. - Прости меня, прости.

В зарослях кустов в пяти шагах извивалась, пыхтела, пищала и рычала парочка номер два. Лешка негромко бросил в темноту:

- Рыбак, харэ! Уходим! Девочкам спать пора.

Из-за кустов появилась Ляля с улыбкой до ушей, поспешно приводящая в порядок одежду; следом понуро плелся Пашка, явно разочарованный в исходе поединка - отставить! - свидания.

И опять в теплом душном воздухе разлилась томная песня, должно быть "удавы" исполняли её на бис. От чарующих слов, от волшебной мелодии, кружилась голова, кружились звезды на черном небосводе, вальсировали кусты с деревьями, утекала ручьем дорожка из-под ног, а сердце выплескивало волны сладкого дурмана:

Но я верю, что день настанет,

И в глазах твоих лед растает,

Летним зноем вдруг станет стужа,

И поймешь, что тебе я нужен.

А я повторяю вновь и вновь:

Не умирай любовь,

не умирай любовь,

не умира-а-ай любовь!

"Да когда же закончится эта мука! - мысленно простонала Аня. - Я ведь живой человек, и мне тоже много чего хочется. Но нельзя, нельзя! Как я посмотрю в глаза моему единственному возлюбленному, моему Королю! Господи, помилуй!" Горячка прекратилась. Накатило чувство освобождения, словно вблизи прошла черная беда, но кто-то невидимый её прогнал, а девушку лишь слегка ранило.

В голове прозвучал бабушкин хрипловатый голос: "Это война, детка. И не мы ее начали, но все участвуем. Наша война не против плоти, а против духов злобы поднебесной". Вот, значит, какие формы может принимать война! Сладкий яд - он всё же яд, к тому же смертельный. Аня бросила взгляд на Лешку, тот мигом окатил девушку волной нежности. Это что же получается, Лешка-друг, ты для меня Лешка-Брут? И ты участвуешь в моей войне? И ты на стороне врага? Господи, помилуй, спаси и защити!

Так две пары и дошли до Аниного дома, одна за другой, покачиваясь, едва переставляя ноги, опьяненные теплым вечером, жаром крови, послевкусием приключений и гудящей усталостью. Только на этом бой на сегодня не кончился...

Аня уложила подругу спать и подошла к окну подышать. На подоконнике лежал конверт. В голове просвистело: этого не может быть, что-то не так. Только сомнения улетели, стоило прочесть первые строки. Это он! Несомненно! Сердце как прежде забилось, на глазах выступили прозрачные слезы. Это он, мой верный Король...

Они живут среди обычных людей и внешне почти ничем не выделяются. Разве что взглядом, устремленным вглубь...

Они ходят по земле, но ни земля, ни ад преисподней не владеют ими.

Как все люди, они переживают сумрак вечера и тьму ночи. Но мрак отступает, потому что они носят в себе свет неизменно. Как свеча на ветру, огонь в них, то умаляется, то вновь разгорается в полную силу. Но ничто не может погасить того огня, потому что он пришел из вечности. Ведь ничто временное не может победить вечного.

Их земные тела с возрастом слабеют, но дух крепнет. Ни физической, ни умственной силой они не блистают. Но при этом мудрее всех, потому что их разум и сила происходят от Всемогущего.

Они не пользуются услугами телохранителей и охранных систем. Но они защищены от зла, как никто из царей и богачей.

Как люди, они ошибаются, но всегда из любых ситуаций выходят победителями. И даже ошибки и промахи помогают им побеждать.

Они, как все, страдают от зла. Но ангельское утешение и небесный покой, согревают их, как весеннее солнце.

Всем существом они стремятся в Небеса. Земные дела они тоже подчиняют этому "единому на потребу". Глину земли они обжигают огнем покаяния и строят из этих камней храмы и дворцы небесного рая. Они обладают такими богатствами, что не снились и царям. И сокровищ этих никто не может отнять. Ни огню, ни ворам, ни чиновникам - их богатства не доступны.