-С помощью зелья времени,— с готовностью откликнулся Снейп.— Именно оно позволяет отнимать жизненное время одного человека в пользу другого.
-Какое еще зелье времени?— нахмурился высокий темнокожий волшебник.— Что-то не припомню такого.
-Разумеется,— самодовольно кивнул Снейп.— Потому что это моя новая разработка.
-Твоя?— взвизгнув, вскочил Блэк, перевернув стул и выхватывая палочку.— Я же говорил, что от этого предателя можно ожидать чего угодно! Дамблдор, вы понимаете, что он фактически дал в руки Волдеморту зелье бессмертия? Он предал нас!
Северус сжал палочку в кармане мантии, но его поза не изменилась. Он все также расслабленно сидел на стуле по правую руку от Дамблдора, слегка прищурившись и склонив голову набок, и только его взгляд настороженно перебегал с лица Блэка на его палочку.
-Если бы тебе внезапно удалось мобилизовать все скудные остатки своих не слишком внушительных умственных способностей, Блэк, — лениво ответил он.— То ты бы понял, что будучи предателем, я вообще не явился бы обратно и уж тем более не стал бы делиться с вами такой информацией. Но поскольку надеяться на это бессмысленно…
-Может, хватит?— рявкнул волшебник с обезображенным шрамами лицом.-Значит, у нас две новости: плохая и хорошая. Плохая: Волдеморт на пути к бессмертию и у него есть для этого безотказно работающее зелье. Оно ведь работает?
-Безусловно,— невозмутимо кивнул Снейп под прожигающим взглядом голубого глазного протеза.
-И хорошая,— продолжил Аластор Моуди, переведя взгляд на Сириуса.— Мы теперь об этом знаем.
-Да, и возникает резонный вопрос: как нам нарушить его планы?— задумчиво и нервно потирая лоб произнес высокий молодой волшебник с длинными, собранными в хвост рыжими волосами.
-Именно этот вопрос мы и должны сегодня обсудить, Билл,— одобрительно кивнул ему Дамблдор.
-И еще,— подала голос молчавшая до сих пор миссис Уизли.— Нам нужно предпринять хоть что-то, чтобы защитить наших детей.
-Это само собой,— задумчиво кивнул волшебник в потертой одежде и продолжил спокойно и рассудительно:
-Давайте разбираться. Что мы можем сделать, чтобы не дать Сами-Знаете-Кому достигнуть бессмертия?
-Да убить этого Нюниуса к драной мантикоре и дело с концом!— взорвался Сириус Блэк.— А что? Это его творение, вот пусть и отвечает. Наверняка этот безносый потребует у него это зелье готовить. А нет исполнителя— нет зелья, а значит, нет проблемы.
-Не неси ерунду, Бродяга!— одернул его Моуди.— Снейп нам нужен, у нас нет резона его убивать, а людей и так мало! Кто-нибудь может высказаться по существу?
-Я могу,— подняла руку Молли Уизли.— Нужно срочно рассказать об опасности всем, кто захочет нас слушать, в школе на всякий случай ввести комендантский час и запретить походы в Хогсмид…
Но Северус уже не слушал. Сейчас его мысли гораздо больше занимало предстоящее занятие с Пэнси. Он все еще злился, хотя и понимал, что, скорее всего, она и сама не осознает, насколько точно нанесла удар. Она всего лишь задала ему вопрос, с ее точки зрения схожий с его вопросом по степени неуместности, чтобы подчеркнуть, что он зашел слишком далеко и не имеет права требовать от нее информации о ее к чему-то отношении также, как она не имеет права спрашивать его о чем бы то ни было вообще. В голове Северуса прозвучали эхом его же собственные слова: “Я вам ничем не обязан по той простой причине, что являюсь вашим учителем. И по этой же причине я могу требовать от вас объяснений, а вы от меня— нет.” Только теперь он понимал, насколько ее задели эти слова. Она позволила ему это почувствовать. И ему это не нравилось.
Он не хотел оставаться в неведении о любой из сторон ее жизни, но понимал, что есть вещи, о которых даже как учитель он не имеет права ее спрашивать. Во-первых, потому что осознавал бесполезность этого, ведь упрямая своенравная девочка ревниво, чисто по-слизерински, оберегала свое личное пространство. А во-вторых, проводя параллель с собой, он не мог не признать ее правоту. Ведь и у него самого были вещи, которые он не хотел бы обсуждать ни с кем и никогда. Даже с ней. Особенно с ней. Он приходил в ужас от мысли о том, что ей когда-нибудь все же станет известно о Мародерах и обо всем, что с ними связано, хотя и сам не мог внятно себе объяснить, чего именно он боится и почему ему вообще есть до этого дело, ведь она ему по сути никто. Просто довольно способная студентка, и они никогда не станут ближе. Просто потому, что так нельзя. Невозможно. Недопустимо. А где-то глубоко внутри ему хотелось выть на луну от этого осознания. И еще ему хотелось хорошенько кого-то проклясть…
Северус часто заморгал. Откуда эта ревность, злость, раздражение? Чувства ему явно не принадлежали. Кулон? Ну конечно… Интересно, что с ней происходит? Почему она так нервничает и злится? Северус отчаянно надеялся, что ему удастся это выяснить и тоскливо поглядывал на часы, ожидая окончания совещания. И при первой же возможности, не особенно вслушиваясь в перечень принятых решений, покинул холодный, недружелюбный дом, к явному удовольствию этого блохастого неуравновешенного недоразумения.
До отбоя оставался еще час, и Северусу стоило больших усилий выждать это время и не позвать Пэнси на занятие сейчас же. Судя по импульсам кулона, она была уже относительно спокойна, чего нельзя было сказать о Снейпе. Измеряя шагами собственную комнату, он усердно пытался взять эмоции под контроль, проклиная себя, Роули, Блэка и чересчур меткие вопросы Пэнси, и к тому времени как она, предварительно постучавшись, вошла в дверь, он уже вполне был способен вновь демонстрировать свою неизменную холодность и отстраненность.
Она прошла в комнату и заняла свое обычное место на диване у камина. Северус атаковал без предупреждения. Безжалостно раздирая на части и переворачивая вверх дном все ее сознание, мысли, чувства и воспоминания, он жадно впитывал все, что видел, слышал и ощущал, запоминая каждую деталь, и лишь с досадой отмахиваясь от ее слабых попыток сопротивления…
Он захлебывался в ревущем потоке удушающей боли, тоски и беспокойства Пэнси за его жизнь, в то время, как сама она сгорала заживо, потеряв здоровье, магию и смысл своего существования. А ее счастье и любовь ослепляли его в воспоминании о том самом пятнадцатом числе холодного марта, когда она не спала всю ночь, впитывая в себя запах безграничной, пьянящей, безрассудной свободы, а потом провела несколько часов, оставшихся до утра, молча, осторожно поглаживая дрожащими пальчиками один-единственный маленький черный цветочек, сходя с ума от нежности. О Мерлин, Северус и не знал, что человек может так любить! И совсем не по себе становилось, когда где-то на задворках его сознания вспыхивало понимание, что он сам был причиной того, что могло эту девушку и убить, и спасти.
Ему стало по-настоящему жутко. Он не заслуживает этого, не вынесет такой ответственности и он непременно должен это прекратить. И то, что сейчас он так грубо себя с ней повел, должно было этому только поспособствовать. А еще у нее есть Драко, есть Роули… Они вполне могут ее отвлечь. Хотя к Драко она и близко не испытывала того, что чувствовала к нему самому.
В ее памяти вспыхнула сцена из недавнего прошлого. Похоже, это было сегодня: полупустая, холодная слизеринская гостиная и спящая на диванчике у камина Дафна Гринграсс. Драко заботливо укрывает ее пледом, а затем воспоминание обрывается, оставляя на поверхности только чувства. Девушка явно находилась в ступоре, словно ее облили холодной, нет, просто ледяной водой, а потом он узнал те самые эмоции, что чувствовал на собрании Ордена Феникса через кулон: безотчетную ревность вперемешку с обидой и злостью. Это ранило Снейпа и обнадеживало одновременно: сейчас она на Драко злится и ревнует его, поэтому навряд ли примет его внимание, если этот паразит малолетний вдруг надумает его проявить. Но есть ведь еще Роули.
Кстати, насчет Роули. Добравшись до связанных с ним воспоминаний девушки, Северус почувствовал только тяжелое, тоскливое раздражение с небольшими вкраплениями злости. Заставив себя отогнать подальше вспыхнувшее в связи с этим какое-то неправильное, непозволительное злорадное удовлетворение, он рассматривал все связанные с Торфинном воспоминания, надеясь, что он не успел еще причинить ей вреда.
