Драко больше не смог контролировать слезы. Лихорадочный озноб бил все его тело, а сердце разрывалось от боли за девочку, желания помочь, защитить и чувства жгучей, невыносимой вины. Это он во всем виноват. Это из-за него Пэнси теперь так раздавлена и на себя не похожа, и из-за него отец ранен. Все из-за него… Ревность. Вот почему Пэнси сегодня говорила об этом с такой болью. Какая же она все-таки сильная! И какой же он, все-таки, дурак…
“Давай, подставляйся вместо него под Аваду, обнимай его почаще, глядишь и добьешься своего— сделает тебя своей подстилкой! Ты же об этом мечтаешь?”— всплыла в памяти такая невозможно острая, жестокая и, как назло, точная реплика. Прямо в цель. По самому больному. Только теперь Драко понимал, что он натворил. Это он испортил всю жизнь самому близкому для себя человеку, и прошел для верности сверху грязными, тяжелыми ботинками. Чудовище. Ненависть к себе заполнила, кажется, все пространство кабинета Мастера зелий, в котором снова очутился Драко, хотя и не помнил, как именно и давно ли это произошло.
Тяжелое понимание давило на душу непомерным грузом. Да кто он такой, чтобы так подставлять родного человека и навсегда его калечить? С чего он вообще решил, что Пэнси принадлежит ему и никуда не денется?
“Я живая! Почти…”— отдавались в голове эхом отчаянные, пропитанные болью и горечью слова. Как он мог быть таким слепым, жестоким и эгоистичным?
Да, отец всегда говорил, что заботиться надо в первую очередь о себе, и что здоровый эгоизм— это качество, необходимое для выживания. Но когда эгоизм перестает быть здоровым? Возможно, когда от него страдают близкие люди и он становится препятствием на пути к их выживанию? В любом случае, заглянув внутрь себя, Драко понимал, что совсем не был готов к тому, чем в итоге его ревность обернется, и простить себя за, как ему казалось, собственную внутреннюю силу и целеустремленность в ущерб дорогому человеку не получалось. Когда он последний раз всерьез интересовался ее мыслями, чувствами, желаниями? Ответа не было. А ведь она дорога ему, очень. Ощущение потери и пустоты не покидало Драко ни на секунду. Его тошнило. Профессор Снейп стоял в двух шагах и разглядывал его с совершенно непроницаемым лицом. Только плотно сжатые губы выдавали его напряжение.
-Ну что ж, мистер Малфой, вы узнали все, что хотели? Легче стало?— спросил он с каким-то непередаваемым презрением в голосе.
Драко с минуту молчал, не в силах выдавить ни слова, и только после предложенного Снейпом умиротворяющего бальзама ему удалось слегка унять дрожь.
-Профессор…— неуверенно начал он.— Сэр, откуда вы все это знаете?
-Вас это не касается, мистер Малфой,— холодно осадил он мальчика.— Но могу вас заверить, что мисс Паркинсон мне об этом не рассказывала. Предваряя ваши последующие, несомненно, глупые и неуместные расспросы, скажу также, что она действительно провела прошлую ночь в моих апартаментах. Меня там не было, потому что я был занят делами вне своей комнаты, можете спросить у Поттера. Полагаю, это все, что вас интересует?
-Нет,— подавлено ответил Драко.— Профессор Снейп, чем все это закончилось? Ну, в Омуте памяти?
Некоторое время Снейп молчал, оценивающе глядя на Драко, и, вероятно, прикидывая в уме, следует ему отвечать или нет, а затем, тщательно подбирая слова, сквозь зубы выдавил:
-Физически она не слишком пострадала.
Всмотревшись в лицо своего декана, Драко понял и с облегчением кивнул.
-Спасибо, профессор,— тихо, через силу произнес мальчик, отведя взгляд в сторону.
-Я надеюсь, вы поняли, мистер Малфой, что вам следует лучше контролировать свою линию поведения с небезразличными вам людьми?— сказал Снейп с таким видом, словно только что проглотил стакан гноя бубонтюбера.— И что мисс Паркинсон не хотела бы, чтобы об этом факте ее биографии было кому-то известно? Даже вам. Я обещал об этом молчать, поэтому мне пришлось дать вам представление о произошедшем молча, по необходимости, потому что других вариантов скорректировать ваше поведение с человеком, получившим серьезную психологическую травму, я не видел.
-Да, сэр,— ответил Драко, с трудом поднимаясь со стула.
-Вот и прекрасно,— кивнул Снейп, хотя его выражение лица явно говорило о том, что ничего прекрасного он, на самом деле, во всем этом не видел.— Можете отправляться в свою спальню. Отбой уже был.
И тело Драко совершенно самостоятельно отправилось выполнять прямой приказ своего декана, хотя душа все еще была заперта вместе с Пэнси в подвале его собственного дома.
Evanescence/Forgive me
========== Глава 33 ==========
В этот раз Северусу потребовалось более пятнадцати минут, чтобы успокоиться и взять эмоции под контроль; злость, раздражение и неприятие никак не хотели отходить на второй план. Глупый, избалованный, самоуверенный мальчишка!
Да, Северус наблюдал весь разговор Малфоя-младшего и Пэнси от начала и до конца, не вмешиваясь до поры, до времени, пока магия Пэнси не начала выходить из-под контроля. И ведь было из-за чего! Вспоминая такой искренний и совершенно естественный порыв Драко, он откровенно бесился, отчаянно стараясь себя уговорить, что это всего лишь из опасения за психическое здоровье девочки; и когда Пэнси, пусть и ненамеренно, необдуманно, швырнула мальчишку о стену, профессор, вопреки серьезности ситуации и здравому смыслу, испытал мрачное удовлетворение.
Конечно, нарушать слово, данное Пэнси, очень не хотелось, но другого выхода Северус не видел. Надо было гарантированно добиться от Драко осторожности в обращении с девушкой и показать важность обдумывания собственных действий впредь, потому что тратить свое время еще и на слежку за очередным порывистым, импульсивным подростком он определенно не мог себе позволить, в этом плане ему с головой хватало и Поттера. Ну ладно, он сирота. А вот Люциус мог бы и лучше контролировать свое чадо. Решив, что при случае обязательно поговорит с Малфоем-старшим, профессор Снейп вернулся мыслями к Пэнси.
Глупо было надеяться на то, что сегодня Темный Лорд вдруг забудет попытаться установить с ним связь, а это значит, что девочка должна снова находиться под его контролем. Хм, может, она вообще переедет к нему на время? Губы профессора саркастически, невесело изогнулись. Еще не хватало. Он и так в ее присутствии не знает, куда себя девать, и с каждым разом ситуация только усугубляется.
Но заняться последствиями ритуала пока не представлялось возможным: первоочередного решения требовали более насущные проблемы. Например, окклюменция с Поттером. Бестолковый мальчишка отчаянно сопротивлялся любым попыткам Северуса впихнуть в него хоть толику полезной информации, воспринимая все его советы и действия в штыки, и профессор был уверен, что тренировать навыки самостоятельно Поттер точно не будет. У ершистого, колючего мальчишки не получалось ровным счетом ни-че-го, и это выводило Мастера зелий, который был от природы перфекционистом до мозга костей, из себя больше, чем предупреждение Директора об активности Амбридж.
Вот ведь жаба злопамятная! Спасибо Флитвику, что хоть документацию его приводил в порядок все то время, что он отсутствовал… Но слова Дамблдора все же следовало взять на вооружение и не дать этой дотошной, раздражающей заразе ни единого повода себя уволить, если он, конечно, не хочет оставить без присмотра Поттера и компанию, а также Волдеморта и своих змей. В особенности Драко. И Пэнси.
При мысли о ней в груди снова разлилось что-то теплое. Странно, но с некоторых пор она была единственной из всех студентов Хогвартса, не вызывающей у него раздражения. Напротив, он даже… уважал ее? Ну а что? Она действительно очень способная девочка. В конце первого же занятия ей все же удалось, хоть и с трудом, закрыть сознание от воздействия Метки, несмотря на то, что процесс был значительно усложнен невыносимой, жгучей болью. И она вполне неплохо себя контролирует.
